Вадим Полищук - Лейтенант Магу
Генерал еще раз пригляделся к невысокому, крепенькому лейтенанту. Чем-то он напоминал ему готового вцепиться в противника бульдога.
— Как я понимаю, этот план — ваша инициатива, лейтенант?
— Только общий замысел, господин генерал-майор. План разработан под руководством господина полковника.
— Это уже детали, — отмахнулся начальник дивизии. И вы хотите возглавить роту, которой придется пойти к черту в зубы?
— Хочу, господин генерал-майор!
— Уверены в успехе?
— Так точно, господин генерал-майор!
Сам Быстраго ни в чем уверен не был, но этот лейтенант — везунчик. Другого бы на его месте давно убили, а этому пуля попала в висевший на груди бинокль. А если бы не его лопающийся от денег папаша, то не миновать ему трибунала. Но папаша-то есть и с этим тоже приходилось считаться, Виктор Магу не та фигура, на которую можно плюнуть. Так ничего и не решив, генерал решил довериться судьбе.
— Подождите пять минут в приемной.
Когда дверь за посетителями закрылась, начальник дивизии достал из кармана кошелек и выудил из него золотой червонец. Желтый кругляш глухо стукнулся о покрытую картой поверхность стола и тут же был накрыт генеральской ладонью. «Орел — соглашусь, решка — откажу. Нет, пусть будет наоборот, решка — соглашусь, орел — откажу». Придя к окончательному решению Быстраго убрал с монеты ладонь, взгляд его встретился с отштампованной на червонце десяткой. «Судьбу не обманешь», генерал подошел к двери и распахнул ее.
— Проходите, господа офицеры, у нас очень мало времени.
К счастью для всех, план Быстраго-Новославского не предусматривал встречи руоссийских соединений с горцами в открытом бою, все задачи в нем решались частями и подразделениями уровня полк-батальон. Причем руоссийцы должны были осуществлять только блокадные действия, а не идти вперед. И если в искусстве оперативного управления дивизией на поле боя генерал-майор Быстраго был откровенно слаб, то в искусстве штабных интриг он был просто асом. Именно благодаря ему встречи с военным министром авторам плана удалось добиться в рекордные сроки, всего через четыре дня после приезда в столицу. И это несмотря на то, что у него сразу нашлось немало противников.
Поскольку Алекс Магу в авторах не значился, то и к министру, соответственно, Алекс не попал. Ему предстояло решить не менее сложную и ответственную задачу.
— И ты хочешь, чтобы я профинансировал поход собственного сына на верную смерть?
— Папа, я все равно пойду туда, это не обсуждается. А эти деньги помогут сделать мою смерть не такой уж и верной. Голод и холод, а вовсе не пули и кинжалы будут главной опасностью на перевале. Если же у нас будет в достатке продовольствие и теплая одежда, то смерти придется меня подождать еще лет пятьдесят.
Виктор Магу хорошо знал характер своего младшего сына, он понимал, что спорить бесполезно — Алекс для себя уже все решил. При его поддержке или без, с деньгами или пустыми карманами, он все равно пойдет на этот проклятый перевал. Тем не менее, как отец, он предпринял еще одну попытку. Подойдя вплотную, банкир положил руку на плечо сына. Ладонь легла на жесткий пехотный эполет с двумя звездочками.
— Подумай еще раз, сын, зачем тебе это нужно? Ты и так можешь иметь все, что захочешь. Ну почти все. Стоит ли рисковать своей жизнью?
Алекс задумался.
— Ты знаешь, я и сам не могу точно сказать зачем. Я только знаю, что должен пойти туда и сделать свое дело. Должен, и все. И никто не сделает это лучше меня. Поэтому я пойду, возьму этот проклятый перевал, и буду держать его столько, сколько потребуется, и ни секундой меньше.
Банкирская ладонь сползла с лейтенантского эполета.
— Хорошо, иди. Деньги я тебе дам. И даже обеспечу поддержку твоему плану наверху, но ты должен дать мне обещание, что сразу после этого переведешься куда-нибудь в спокойное место. Самое лучшее — в столичный гарнизон. Если хочешь, место в гвардии я тебе обеспечу.
— И что дальше? Волочиться за юбками, отплясывать на балах и лошадей шампанским поить? Первое время в Текуле я даже скучал по такой жизни, но, к счастью, у меня быстро появились другие интересы.
Видя, что отец хочет что-то возразить, Алекс торопливо продолжил.
— У меня есть другой вариант. Летом начнутся экзамены в академию генерального штаба. Два года выслуги у меня к тому времени будет, все формальности соблюдены, могу попытаться. Если поступлю, то два года спокойной жизни вам будут гарантированы, а дальше посмотрим.
— А если, не поступишь?
— Этот вариант я даже не рассматриваю.
— Хорошо, — согласился Виктор, — пусть будет так. А сейчас иди к матери, и не вздумай проболтаться о том, куда ты сейчас собрался!
— Я уже не маленький, папа.
Когда сын вышел из кабинета, банкир подошел к столу и медленно опустился в массивное кресло. Несколько минут он сидел неподвижно с тенью тяжелых раздумий на лице. Потом, приняв решение, он протянул руку к стоявшему на столе колокольчику. Секретарь, за долгие годы службы изучивший малейшие оттенки звона колокольчика, которым его вызывали в кабинет, понял, что дело предстоит серьезное, а хозяин не в духе. Когда он бесшумно, с блокнотом и карандашом, возник перед столом, энергичный и решительный банкир Виктор Магу только махнул рукой.
— Лисово ко мне. Быстро! И пока он не выйдет, меня ни для кого нет.
Секретарь осторожно поинтересовался.
— Даже для…
— Я же сказал, ни для кого, — решительно оборвал его банкир.
Вот уж кого Алекс ожидал увидеть у себя в доме меньше всего, так это своего бывшего однокашника, а ныне гвардейского лейтенанта Червонозерского. Анатоль влетел в особняк Магу как все сметающий на своем пути ураган. Не взирая на все усилия прислуги убедить господина лейтенанта обождать в холле, пока молодому хозяину будет доложено о его приходе, он стремительно пронизал весь дом и добрался до комнаты Алекса.
— Я все жду, когда мой друг Алекс найдет время, чтобы навестить старину Анатоля и как следует отметить приезд, а он сидит у себя в доме и даже носа на улицу не кажет! И как прикажете это понимать, лейтенант Магу?
— Так и понимай, никаких гулянок в этот раз. Я тут инкогнито. Или ты уже забыл? Кстати, а как ты узнал, что я здесь?
— Один наш общий друг видел тебя на вокзале, причем в свите какого-то генерала. Неужто ты решил пойти по моему пути и податься в штабные?
— Не город, а деревня какая-то, — пробормотал Алекс. — Нет, в штабные не подался, по-прежнему ротой командую. Сюда прибыл по делу, а генерал этот — начальник нашей дивизии. Еще вопросы есть?
— Есть, конечно. И какие же у тебя дела с начальником дивизии?
Алекс уже открыл было рот, чтобы напустить тумана погуще, но и единого слова высказать не успел.
— Стой, ничего не говори. Фамилия этого генерала — Быстраго. Так?
— Так, — нехотя признался Алекс. — Похоже, наше дело становится всеобщим достоянием.
— Да наш штаб третий день только об этом и гудит! Только план летней кампании сверстали, со всеми согласовали и везде, где надо утвердили, как черт его знает откуда выскакивают Быстраго с Новославским и требуют резервный корпус, предполагавшийся отправить на завоевание Гохары, перебросить на Темерюкское направление. Генерал-квартирмейстер встал на дыбы и отказался их план даже рассматривать.
— Зато начальник штаба новый план поддержал!
— Так и есть, чует, что Скоблин метит на его кресло, вот и решил его уесть с помощью нового плана. Гвардия встала на сторону Скоблина, армия поддержала начальника штаба. Теперь все придется решать императору, а он пока колеблется.
— Надеюсь, его величество долго колебаться не будет.
— Так, так, — встрепенулся Анатоль, — кажется, я начинаю понимать, зачем тебя сюда притащили вопреки запрету! Давай, рассказывай, что они тебе пообещали за поддержку твоего папаши. Сразу чин полковника? Или полный Егорьевский бант одним махом?
— Ни то, и ни другое, — Алекс чуть помедлил, обдумывая продолжение. — Видишь ли, это не только, и даже не столько, их план, сколько мой.
Услышав такое, гвардии лейтенант Червонозерский несколько секунд мог издавать только нечленораздельные звуки. Наконец, он справился с речевыми затруднениями.
— Вот это да! Ты точно меня не разыгрываешь?
— Мне сейчас не до розыгрышей. Гораздо больше меня беспокоит то, что об этом плане знают все, даже самый последний лейтенант посвящен в подробности. Еще немного и наши генералы отправят его на согласование к какому-нибудь османийскому паше. Тогда все точно пойдет к черту.
— В выпуске из училища я был в начале второй сотни, — обиделся Анатоль, — к тому же я служу при штабе. А подробностей плана никто не знает, даже я. Спор идет только о том, куда отправят резервный корпус.
— Спасибо, успокоил, — усмехнулся Алекс. — На Темерюке сейчас сложилась благоприятная для нас обстановка, можно решить проблему быстро и без больших потерь. И неизвестно, когда такой случай представится в следующий раз. А на Гохарском направлении никакой спешки нет, можно начать наступление и следующей весной.
