Вадим Полищук - Лейтенант Магу
Когда вскрывали очередной схрон, появился Ноздяев. Стрельба уже с час, как закончилась и он рискнул сунуть свой нос внутрь каменного лабиринта. С ним же был и артиллерийский лейтенант. Пробравшись ближе к Магу, капитан поинтересовался.
— Что здесь происходит?
— Убежище нашли, сейчас взорвем.
— Как можно? — изумился штабной офицер. — Есть же приказ, надо предложить им сдаться.
— Вот вы им и предложите.
Алекс сделал шаг в сторону, открывая дорогу капитану. Ноздяев осторожно приблизился к черному провалу в камне. Рта не успел открыть, из тьмы полыхнуло пламя, грохнул выстрел и капитан схватился за пробитое пулей плечо.
— Унесите капитана!
Зашипел фитиль. Выждав несколько секунд, Хрустин бросил в дыру чугунный шар ручной гранаты. Бухнул взрыв, дыра дыхнула жаром и клубами вонючего порохового дыма.
— Ивасов, взрывай!
Пока сапер закладывал заряд пороха, Алекс выслушал доклад артиллериста. Потерь у них не было, шрапнель расстреляли полностью, осталось по два десятка осколочно-фугасных гранат на орудие. Когда цели закончились, лейтенант приказал артиллеристам принять участие в эвакуации раненых, а потом и убитых.
Самому Алексу стало стыдно — сам он вместо того, чтобы командовать ротой, он как пацан носился по Джибуте, выискивая укрытия местных жителей. Спасением раненых занимались артиллеристы, хотя это в их обязанности не входило, и взводные унтеры, а командир роты до сих пор даже потери уточнить не удосужился.
— Благодарю за помощь раненым, лейтенант.
Отослав артиллериста, Магу приказал взводным унтер-офицерам выяснить количество выбывших из строя. Потери оказались ожидаемо велики. Только убитыми выбыло шестнадцать человек. Еще тридцать один был ранен, половина — тяжело.
Бухнул последний взрыв, над крышами Джибуты поднялись клубы пыли и порохового дыма. Красный диск солнца уже коснулся горных вершин, когда последний солдат покинул прилепившееся к горе селение. Ветер выдувал из каменных лабиринтов остатки пороховой гари и запаха крови. Отягощенная многочисленными ранеными рота провела ночь у разоренной ею Джибуты, и только утром двинулась прочь. Отныне здесь поселились запустение и тлен.
Видя мрачное настроение командира, Фелонов поинтересовался.
— Ну и чем ты недоволен?
— А чему радоваться? Народу положили — жуть. Свои потери — сорок процентов. Считай, роту надо формировать заново. Пороху спалили массу. А что в итоге? Ни-че-го, — по слогам проговорил Алекс.
Такого ответа от ротного командира унтер явно не ожидал.
— Раньше ты такого не говорил.
— Раньше… Жить очень хотелось. Да и сейчас хочется. Думал, силу свою покажем, горцев заодно припугнем. Ни черта не вышло, как шастали банды через реку, так и продолжают шастать, только еще злее стали. А ты можешь сказать, чего мы добились?
— Местные гончары нам спасибо должны сказать. А что чаще лезть стали, так мы тут не при чем. Урожай в этом году неважный, да еще и скотина какую-то заразу подцепила, большой падеж был. Вот и лезут.
Про угрозу голода в горах Алекс и раньше слышал, но занятый подготовкой вылазки в Джибуту большого значения этому не придал. Сейчас, выслушав Фелонова, лейтенант заинтересовался.
— Значит, говоришь, будет в горах голод. Большой?
— Думаю, да.
— А что на счет зимы? Суровая будет?
— Прошедшая довольно мягкой была, эта всяко морознее будет. Но нам-то с этого что?
— Что с этого? Смотри сюда.
Алекс вытащил из ящика в углу рулон крупномасштабной карты и расстелил ее на столе. Один край норовившего свернуться листа бумаги придавил «грандом», второй придержал рукой.
— Дельта Темерюка сейчас наша, — палец лейтенанта уперся в пучок синих прожилок на бумаге, — здесь они продовольствие не повезут. С верховьев крюк вчетверо получается, к тому же, вот здесь, — палец лейтенанта уперся в карту, — дорогу можно перекрыть. Один батальон справится. Остаются перевалы. Точнее, только Харешский, остальные зима сама закроет. И тогда…
— Тогда с нашего берега продовольствие потащат, — вставил свое мнение унтер.
— Закрыть реку! Расставить пикеты и стрелять по любой лодке. Да и так тайком много не перетащишь. Если же Харешский перевал закрыть, то все, они в блокаде!
Фелонов поскреб затылок.
— Их же там тысяч триста. А может, и больше, кто считал. Если вся эта толпа…
— Правильно мыслишь, — хлопнул унтера по спине Алекс, — им надо оставить выход. Вот здесь, — Алекс ткнул пальцем в морское побережье, — организовать лагерь, там их и собирать, а потом погрузить на суда и подальше морем в султанат.
— А зачем такие сложности? Пусть своим ходом сюда уходят.
Фелонов указал на верховья Темерюка.
— Не годится, — не согласился Магу, — опять осядут у нашей границы и нам же гадить начнут. А при первой же возможности, постараются обратно вернуться. Поэтому только морем, и как можно дальше. Пусть там султан с ними разбирается.
— А ему это надо? — усомнился унтер.
— Надо, не надо… Куда он денется? Под ним и так трон шатается, а если он еще и в помощи единоверцам откажет, то его дервиши точно в мешок зашьют и в море скинут.
— А если султан войну начнет?
— Ага, ему сейчас только войны с нами не хватает! Визга, конечно, будет много, но на боевые действия он сейчас не решится. Это даже я, армейский лейтенант, понимаю. К тому же, — Алекс понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, — газеты писали, что Эдипетский паша в последнее время много воли взял, у султаната даже пару провинций оттяпал, а тот только утерся. Надо подкинуть султану идею расселить горцев на границе с Эдипетским пашалыком, тогда у паши сразу головной боли прибавиться.
— Погоди, там же почти пустыня, а они к горам привыкли.
— Ничего, жить захотят, и к пустыне привыкнут. А то, что там жрать нечего, так даже лучше. Начнут пашалык грабить, пусть паша с ними и разбирается. Главное, что до нашей границы будет полторы тысячи верст.
На этот раз унтер скреб затылок еще дольше.
— Все так, может, и так, но если в горах голод начнется, то наших же рабов они в первую очередь и уморят. Как с этим быть?
К этому вопросу Алекс был готов заранее.
— Как ты думаешь, какое соотношение между горцами и рабами?
Фелонов задумался, потом выдал свои соображения.
— Где-то один наш на их десяток приходится.
— Тогда к моменту начала блокады надо их оповестить, что для получения десятка мест на корабле, идущем в султанат, надо одного руоссийца привести. Они не только никого не уморят, они их еще и беречь будут.
— Действительно, может получится, — согласился унтер. — Тогда последний вопрос остался. Как перевал закрыть? До него же верст двести, и все по горам. Не дойдем, только кровью умоемся.
— Вот! — торжествующе воскликнул Алекс. — Не надо никуда идти. Есть другой план, только пока никому, даже тебе.
— Да-а-а, — махнул рукой Фелонов, — толку-то от этих планов? Пока наши генералы развернуться, весна настанет, а в следующем году урожай может хорошим быть, тогда в горы соваться бессмысленно.
— Вот тут ты прав, — кивнул лейтенант. Сейчас все на бумаге изложу, а завтра еду в Текуль к Новославскому, без его поддержки даже и начинать ничего не стоит. Авось, уговорю господина полковника.
На этот раз унтер промолчал, но его физиономия выражала полнейший скептицизм.
На этот раз застать Новославского в штабе не удалось, полковник проверял строевую подготовку первого батальона. Алекс нашел его среди группы штабных офицеров, наблюдавших за прохождением батальона по политому водой, чтобы не пылил, полковому плацу. После прохождения, батальон замер в ротных колоннах на противоположном конце плата. Новославский сорвался с места, что-то выговаривая комбату и ротным командирам. Магу осторожно подобрался сзади и поинтересовался у одного из штабных.
— В честь чего парад?
Все, кто услышал вопрос, изумленно обернулись к Алексу, как будто он ляпнул что-то непристойное. Наконец, капитан, к которому лейтенант обратился, ответил.
— Именины государя на следующей неделе.
Алекс физически ощутил, как он краснеет. От его ушей, наверно, можно было прикуривать сигары. Не найдя, как можно выкрутиться из такой неловкой ситуации, лейтенант только промолчал и постарался спрятаться за чужими спинами, что, впрочем, плохо ему удалось. Но можно было не сомневаться, уже к обеду очередной перл лейтенанта Магу станет известен всему полковому сообществу.
К счастью, командир полка закончил давать указания офицерам и вернулся к группе штабных. Алекс перестал быть центром всеобщего внимания.
— К церемониальному маршу!
Комбат и ротные командиры вышли из строя.
— По ротно! На одного линейного дистанция! Первая рота прямо, остальные на пра-во!
