Алекс Орлов - Рекс
– Да, идемте… доктор.
– Молодец. Но больше внимания уделяй брату, он для тебя важнее, – сказал Филдс и, прибавив шагу, начал подниматься быстрее, перепрыгивая через две ступени. Он решил первым оказаться на месте, чтобы упредить мекающего Штефана и развеять все возможные подозрения дежурного смены.
– Подождите, доктор! – крикнул сзади информатор, но Филдс уже входил в просторный зал, где за длинными столами, разделенными рабочими перегородками, сидели человек тридцать операторов, а в воздухе пахло подгоревшей изоляцией.
Ожидавший непрошеных гостей лейтенант Смайлз вышел из своего кабинета дежурного смены и стоял с кислой улыбкой на лице, желая, видимо, поскорее избавиться от этих посетителей.
– Здравствуйте, дорогой лейтенант Смайлз! – произнес Филдс и подал дежурному руку, которую тот торопливо пожал.
– Штефан много рассказывал о вас…
– Так вы его брат? – уточнил Смайлз.
– Нет, я лечащий врач его брата, доктор Грейнберг. Визиток, извините, не захватил, в гостинице остались.
В этот момент подошли Штефан и Галардес. Последний кивнул лейтенанту и подал для рукопожатия левую руку.
– Ну, Штефан, вы покажите вашему брату свое рабочее место, уверен, ему будет интересно, а я ненадолго уединюсь с лейтенантом Смайлзом в его кабинете.
– Зачем это? – удивился лейтенант, но Филдс сделал ему «страшные глаза» и покосился в сторону «братьев», дескать, только не при них. И это сработало. Это всегда срабатывало.
– Хорошо, доктор Грейнберг, проходите.
Лейтенант приоткрыл дверь дежурки, Филдс прошел внутрь и принялся расхаживать между стоек с серверами, часть из которых была отключена.
– Ну и чему обязан, доктор Грейнберг? – спросил лейтенант, закрывая дверь.
– Я обратил внимание на ваши глаза, лейтенант. Они немного того…
– Что того? – спросил лейтенант, невольно касаясь своего лица.
– Выдают непорядок в ваших, как я это называю, внутренних органах.
– А вы…
– Я терапевт, – сказал Филдс и, пройдя мимо последней неработающей стойки, присел к столу на свободный стул.
– А у вашего пациента вроде рука на перевязи… Значит, вы должны быть хирургом, – осторожно заметил лейтенант, садясь на свое место.
– Да, должен был быть хирургом, но сложилось так, что стал терапевтом. Но не простым терапевтом, а хирургическим. Такие дела.
– А разве такое бывает?
– О, друг мой! В медицине бывает еще и не такое, вот, помню, лет двадцать тому назад… Хотя кому это сейчас интересно. Я ведь что у вас спросить-то хотел, лейтенант. Сегодня рано утром меня в гостиничном номере разбудил какой-то шум. Сверху, понимаете?
И Филдс посмотрел на потолок.
Лейтенант тоже посмотрел на потолок.
– Какой-то летательный аппарат, жутко быстрый и громкий, пронесся над городом и исчез. Вот вы могли бы засечь этого хулигана?
– Вы что же, доктор, хотите на него в суд подать? – усмехнулся дежурный.
– А хотя бы и так. Мы, Грейнберги, не привыкли давать спуску всяким разным… Но без вашей помощи никакой перспективы у подобного иска не будет.
– Какой же помощи вы от меня хотите?
– Я хочу получить все его данные, опираясь на которые смог бы вычислить этого мерзавца. И я сделаю это, не будь я Грейнберг!
– Но здесь это невозможно, я не могу войти в массив данных, потому что у меня нет необходимого пароля.
Лейтенант развел руками и отрицательно покачал головой, подчеркивая свое бессилие.
– Я согласен заплатить, лейтенант, – сказал Филдс и положил на стол сто ливров.
– Ну… – Глядя на деньги, лейтенант вздохнул. – Я же сказал вам, что…
Филдс шлепнул на стол еще сто ливров, и лейтенант замолчал. Затем покосился на свой включенный монитор, выдвинул ящик стола, смахнул туда обе бумажки и начал набивать на терминале какие-то команды, входя во все новые массивы и открывая все новые окна.
Это продолжалось минуты три, а потом лейтенант сказал:
– Ну вот, доктор, записывайте…
Филдс взял со стола карандаш, листочек для заметок и кивнул: дескать, готов.
– Итак, вход в нашу зону ответственности в пять тридцать две. Выход из зоны – шесть ноль две. Это совпадает с временем вашего хулигана?
– Да, совпадает.
– Ну вот и все, – улыбнулся лейтенант, убирая руки от терминала.
– А метка?
Лейтенант вздохнул. Он не имел права сообщать посторонним закрытую информацию, а уж модификации меток и подавно, однако его падение уже началось и останавливаться на полпути не было смысла.
– Значит, так, в нашей зоне ответственности метка была следующей – «це – пятнадцать точка, двадцать пять точка, двадцать шесть и еще раз пятнадцать».
– Хорошо, я записал. Что дальше? – спросил Филдс, глядя на дежурного.
– А что дальше? Я не знаю. Вы просили дать вам информацию, и я вам ее дал – всю, какая у меня была.
Филдс вздохнул, убрал листок в карман и вернул на место карандаш.
Пришло время становиться строгим.
– Сынок, – проницательным тоном произнес он, глядя на лейтенанта с отеческим сожалением. – Сынок, ты только что получил от меня деньги и пообещал решить все мои проблемы, а теперь что я слышу?
И Филдс склонил голову, как делают слабослышащие, словно пытаясь уловить жалкий оправдательный лепет.
– Я вовсе не обещал вам решить все ваши проблемы, доктор Грейнберг! То, что записано на вашем листочке, это все – никакой другой информации у меня нет, и где взять другую, я не знаю!
– Смайлз, у нас так не принято, – сухо произнес Филдс, буравя дежурного взглядом.
– У кого у нас?
– У организации, приятель. Ты взял деньги, значит, подписал договор, расторгнуть который невозможно. Только выполнить или заплатить за невыполнение кровью…
– Да что вы себе позволяете?! – воскликнул лейтенант, вскакивая со стула. – Я сейчас военную полицию вызову!
– И что? Поделишься с ней парой сотен ливров, да?
– Вы… Вы не терапевт! – обиженно произнес лейтенант и сел на место.
– Что значит не терапевт? Почему это не терапевт? – в свою очередь обиделся Филдс. – Ну не терапевт, так и что?
– Заберите свои деньги.
