Наталья Шегало - Больше, чем власть
— Какая?
— Не знаю, — Командор пожал плечами. — Но у меня куча гипотез. Например, что темная материя и энергия разумны.
— О... — протянула Сова. — Сидит неизвестно кто, неизвестно где, и похищает наши корабли. А зачем?
— Я думаю, ради научного эксперимента. А почему бы нет? — эта мысль неожиданно воодушевила Командора. — Вот мы веками пытаемся понять, что такое темная материя и ничего о ней не знаем. И если наша, привычная и видимая материя породила разум, то почему бы то же самое не сделать темной материи, которая по массе превышает обычную раз в двадцать? А что? Это не абсурдно, как кажется на первый взгляд.
— Конечно! — фыркнула Сова. — Сначала мы ждали пришельцев, а летающие тарелки оказались тайными разработками военных. Потом мы жаждали обнаружить инопланетный разум, и его следы нам мерещились даже в нелегально захороненных отходах с наших собственных планет. Теперь мы будем искать разум в темной материи, а потом окажется, что на эту планету кто-нибудь выбросил сломанный гравитационный генератор.
— Мне как раз недоставало критичного ума, чтобы послать свою гипотезу к черту! — скорбно посетовал Командор. — А ведь я потратил на нее несколько месяцев.
— Ты что, все время в своем институте занимался этой ерундой?
— Нет, этой ерундой я занимался в свободное от основной работы время. Зато мне дали патент на осуществление экспериментальной части моей будущей диссертации. Нет, ты невыносима! — пожаловался он. — Ты сбила меня с мысли. Ты еще не знаешь самого интересного.
— А есть еще что-то? У меня такое ощущение, что я уже знаю слишком много.
— Это, между прочим, тебя касается. Изволь слушать!
— Меня? И чем же это касается меня?
— Ты — с пропавшего корабля. — Командор направил обвиняющий перст в сторону Совы.
— Да ну? Ты, между прочим, тоже, — парировала она.
— Сова, свойства моей материи изменению не подверглись. А вот с твоей что-то произошло. Корабли ведь не просто пропадают. Они пропадают и появляются с экипажами.
Сова кивнула.
— Я читала отчеты из НИИ человека. Они тоже запрашивали данные о пропажах кораблей.
Согласно подписанному контракту с Орденом, Сова имела право получать любую информацию, касающуюся ее лично. Поначалу она ухватилась за эту возможность в надежде хоть что-то понять. По первому же ее требованию ей выдали сведения, привезенные в Орден профессором-землянином. Она начала читать с воодушевлением, но по мере чтения все больше запутывалась и раздражалась. С наскока одолеть все эти отчеты и доклады, записки и статьи, надерганные из разных наук, написанные тяжелым малопонятным академическим языком у нее не получилось. Адаптировать же эти тексты для рядового читателя никто не собирался. Сова попробовала выписать себе несколько учебных курсов по биологии и генетике, но ее программа обучения и без того была насыщенной, так что на самообразование времени уже не осталось.
Она принялась пересказывать Командору все, что смогла понять из отчета о пропавших кораблях.
— Да, — согласился он. — Что-то вроде этого я и предполагал. Данные по погибшим экипажам мне, само собой, не дали. Но это лишь подтверждает мою гипотезу: мы имеем дело с каким-то разумным взаимодействием.
— Я не верю в пришельцев! — возразила Сова.
— Не верь, — усмехнулся Командор. — Но готов спорить, что полинститута на Земле после изучения твоей персоны в пришельцев уже верят. Для них пришелец — это ты, дорогая моя. Я, заметь, тоже думаю, что твои изменения после нашего полета носят искусственный характер.
— Я не верю в пришельцев, — упрямо повторила она.
— Понимаешь, Сова, если бы я взялся изучать не известную мне ранее материю, я бы тоже начал искать взаимодействие с ней. Это первая стадия исчезновения кораблей. Допустим, ты сталкиваешься со сгустком неизвестно чего. Что ты будешь делать? Ты будешь разбирать его по частям, выделять в нем одинаковые элементы, пытаться понять, как они устроены. А теперь представь, что сгусток доставшегося тебе вещества вдруг оказался живой и разумной материей. Или так: какая-то часть этого сгустка вдруг оказалась разумной.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что мы, например, ничего не знаем о темной материи. Какая она, из каких элементов она состоит, каковы ее свойства, как ее элементы взаимодействуют между собой? Представь, что кто-то ничего не знает о нашем виде материи: не знает, что материя бывает живой или неживой, разумной или неразумной. И разбирает по кусочкам сгусток — корабль. В этом исчезновении судов есть какая-то закономерность, какая-то цель. Это не может быть случайностью.
— А что находится на этой планете?
— Понятия не имею, — невинно пожал плечами Командор. — Меня там еще не было.
— Ага. И меня тоже, — автоматически ответила Сова.
Они понимающе переглянулись и снова расхохотались. Это была стандартная часть школьной игры по прогуливанию лекций. Инициатор побега выбирал место для вылазки в огромном заповеднике, который начинался, к несчастью преподавателей, всего в километре от школы и заканчивался, к несчастью учеников, у склонов гор километрах в двадцати дальше к югу. После чего торжественным шепотом соучастникам сообщалось, что «меня там еще не было». Соучастники охотно подтверждали, что «их там тоже еще не было». Такой серьезный повод, чтобы побывать!
Отсмеявшись, Сова уже серьезно спросила:
— Подожди, ты сказал, что тебе дали патент на экспериментальную часть диссертации? Ты действительно хочешь туда лететь?
— Конечно, — подтвердил Командор, радостно потирая руки.
— Я с тобой! — заявила Сова тоном, не допускающим возражений.
Впрочем, Командор и не собирался возражать.
— Само собой, — согласился он, снимая шлем. — Ты со мной. Куда ж я без тебя?
Глава 12
Постриг в авантюристы
Даруй мне, жизнь, хоть каплю безрассудства!
А страха мне хватает за глаза.
Фима Жиганец «Хочу немногого»Сова тоже стянула с головы шлем и радостно рассмеялась. Казалось, что вернулись старые добрые времена, когда они вдвоем работали в Торговом флоте: Командор — капитан, она — штурман.
— Ты хочешь лететь на своем корабле? — спросила она Командора.
— Нет, я рассчитывал на твой «Водолей». У него и скорость выше, и он вместительней. А то у меня от оборудования не протолкнуться. Я забрал из лаборатории все, что только смог запихать на корабль.
— Так, — Сова стала деловито загибать пальцы. — Во-первых, мне давно положен отпуск. Так что пару недель они обязаны мне дать. Придется написать рапорт. Во-вторых, надо дождаться, когда вернется Дар. Он обещал вернуться через неделю. У тебя много оборудования? Перегружаться придется.
— Это не займет неделю, — заметил Командор, — мы перегрузимся быстрее даже вручную. У меня нет лишней недели. Меня ждет открытие, а ты мне предлагаешь отложить его на целую неделю? И потом, срок действия патента — всего месяц. И неделю из него я уже потерял из-за отечественных бюрократов. Так что — сейчас или никогда! Не морщись, — попросил он. — Наука требует маленьких жертв!
— Это красота требует маленьких жертв! А наука требует больших жертвоприношений, иногда даже человеческих.
— Кстати о красоте! Что это за ужасные длинные патлы?
Командор дернул Сову за отросшую прядь волос. Она собрала растрепанные волосы в пучок на затылке. Такая прическа ее совершенно не красила.
— Дару нравятся длинные волосы, — пояснила она. — Я полгода их отращивала.
— Вот и носил бы их сам, — заметил Командор. — Они тебе не мешают?
— Мешают. Но я терплю.
— Зачем?
— Я же сказала, Дару нравятся длинноволосые женщины, — в ее голосе неожиданно прорезалось раздражение.
— Сова, я с кем разговариваю? С тобой или с Зорием?
— Со мной. Что ты хочешь сказать?
— Что я вижу перед собой кого-то, не похожего на тебя. Одни волосы чего стоят! Зачем нам ждать возвращения Зория? Ты хочешь попросить у него разрешения лететь со мной? Тебя что, могут не пустить?
— Нет, но...
— Ну тогда свяжись с ним и скажи, когда вернешься.
— Я не могу с ним связаться. Я не знаю, где он. Он на задании.
— На каком?
— Не знаю. Здесь не принято говорить об этом. Тут почти все — военная тайна!
— Но ведь он не спрашивает у тебя разрешения, когда отправляется на задание?
— Но это его работа! Должна же я сообщить ему, что я улетаю.
Командор пожал плечами:
— Конечно. Оставь сообщение. Разве у тебя не может быть своих интересов? Что с тобой, Сова? На пропускном пункте Лаэрту Эвери искали целый час, пока я не догадался назвать им фамилию Зория. Только тогда тебя нашли. Я не понимаю местного обычая именовать человека по фамилии другого. И ты никогда в жизни не носила длинные волосы.
— Носила, — упрямо возразила Сова. — В детстве.
— Я этого не помню! Я не понимаю, зачем нужно отращивать волосы, если ты этого не хочешь. И еще. Когда мы с тобой общаемся по Сети, я уже могу точно определить, находится рядом с тобой в этот момент Зорий или нет. Когда он рядом, ты общаешься со мной урывками, как будто спешишь поскорее попрощаться. Я бы понял это, если бы ты от этого не расстраивалась. Но я же знаю тебя лучше, чем себя. Тебе плохо от этого. И я не понимаю, зачем нужно прощаться, если тебе хочется поговорить со мной. Тебе что, запрещают со мной общаться? Нет, я уверен, что ты взбунтовалась бы против любого прямого запрета. Скорее всего никто не запрещает, но это не одобряется. Зория обижает то, что мы часто разговариваем? Я не понимаю, Сова.
