Влад Силин - Монополия на чудеса
Народу вокруг кафешки прогуливалось много. Подростки в мешковатых балахонах, с магическими посохами в руках; девушки в шлемах, бронетопиках и джинсах с умопомрачительно заниженной талией; раскрашенные в черное и серебро готы; пышные, как кремовые пирожные, рококошники.
Всех этих людей объединяла игра. Незримый дух общности пронизывал пространство; я знал, что могу подойти к любому, заговорить – и окажусь своим. Суета и беспокой остались за незримой границей – там, где шумели трамваи, высекая искры из проводов, где голуби дрались из-за оброненной булки, а люди предпочитали бегать, а не ходить.
– Чаровато. – Света повертела головой. – Вон шатер, пойдем переоденемся! А то мы как зеленые вороны.
Переодевшись, мы двинулись в «Терру Инкогниту». Валеру и Дашу я заметил сразу: они со вкусом устроились на полу в уютном уголке за аквариумом. Финиковая пальма растопырила над ними перистые лапы, сладко дымился кальян, подушки сияли индийскими и арабскими узорами.
Император мечей зябко кутался в гербовую котту. Дашка вырядилась в удивительно неудобное сиреневое блио и остроконечный колпак. Бедняга! На что не пойдешь ради красоты!
Я сгрузил им на руки свое драгоценное стихийное бедствие, а сам двинулся к стойке.
У непосвященных дизайн «Терры» вызывает трепет и благоговение. Уж конечно, его создатель читал «Буду для чайников».
Со стен недружелюбно пялятся африканские маски – точь-в-точь рожи чистых. На полосатых щитах танцуют блики от ламп. Замечательное место!
А бармен…
– Два кофе, пожалуйста, – попросил я его.
– Джа над нами, брат, – жизнерадостно отозвался тот. – Давно в Сайоне?
И откуда он знает, что в юности я целых два месяца был растаманом?! При взгляде на его пушкинское, обрамленное буйными дрэдами лицо во мне проснулись воспоминания.
– Ты верь, джа ман, – вдохновенно процитировал я, – взойдет она, звезда Тафари и Сайона. И на обломках Вавилона напишут наши имена!
– Джа светит всем, брат. Какое кофе налить? с ганджей?
Мне сразу вспомнился непримиримый дзайан Алексей Петрович и его «брютом ужраться».
– Главное не суматрского, – доверительно сообщил я. – Вот это пойдет. – Я ткнул в строчку с «Мокко сидамо». – Молока не надо, сахара тоже. Пусть будет черный и злой.
– Врубаешься, – одобрительно кивнул растаман. – Джа тебя любит!
Вернувшись и вручив чашки Свете, я кинул несколько подушек и уселся, блаженно вытянув ноги. Хорошо!
Музыканты из «Башен Куррумо» ведут транс, опьяненные барабанным ритмом. Острогрудые богини черного дерева подпрыгивают в такт ударам; вязанки ракушек покачиваются над головой, и люди, похожие на пантер, смотрят в пустоту незрячими глазами. Бывают же на свете такие чудные места! Теперь я часто сюда буду заглядывать.
– Представляешь, – дзайана со счастливым видом подергала меня за полу косодэ, – меня просветили! Оказывается, письма могли попасть в спам-фильтр!
– Какие письма? – лениво поинтересовался я.
– Ну Лешкины же! Помнишь, я рассказывала, он писать перестал? Вот, Валерий Игнатьевич мне свой комп дает. Я пойду откопаться?
– От… что?.. – Я махнул рукой. – Ладно, неважно. Будь рядом – ты мне можешь понадобиться.
– Слушаюсь, Шерлок Холмс!
Дзайана показала мне язык и упорхнула в травяной зал.
– Бойкая девочка. – Дашка меланхолично отхлебнула кофе. Глаза ее смеялись: – И балованная!
– Твоя замена, между прочим.
– Правда?! – В зрачках вспыхнул нехороший огонек. – Так это другое дело. Я ей все про тебя расскажу! А то начнется: чай свари, клиенту кланяйся, носки постирай, а там уж и гарем собери и рабство… кхе-кхе!
– Рабство? – встревожился Валерий. – Какое рабство?
– Она шутит, Валера. Вы привыкайте, вам теперь всю жизнь ее шуточки терпеть.
Я расправил на коленях складки хакама и достал из сумки баронскую папку.
– Знаете, Валера, у меня к вам дело как к мастеру ролевых игр. Одни мои знакомые хотят принять участие в игре.
– Эльфов, хоббитов не возьму, – быстро ответил тот. – Этого добра у нас навалом!
– Да нет… Ребята выступят как силы зла. Сил зла у вас хватает?
– Выше крыши! Тролли всякие, орки…
– Эти хуже, – заверил я авторитетно. – Очень отрицательные персонажи!
Пока Император не начал отбрыкиваться, я сунул папку ему под нос. Волей-неволей тому пришлось читать.
– Ну, не знаю… – сказал он наконец. – Группа свежая, непроверенная. Хоть бы в районных играх засветились! А так – форменный скелет в шкафу.
– Кот в мешке, – поправила Дашка, не отрываясь от кофе. – Не путай, лапсик.
– Да нет, божественная. Ты на фотку глянь – ну и рожи!
– А вы их проверьте, – предложил я. – Дайте шанс. По мне, так очень хорошие ребята. И костюмы у них – закачаешься.
– Да они же перепьются в стельку! Рожи вон алкашеские, вусмерть упитые.
– Не пьют, – быстро сказал я. – Разве самую малость. Обрядовый глинтвейн, кровушки чуть-чуть… А лица такие от переусердствования с диетой.
– Играть станут тяп-ляп. Тут ведь, сами понимаете, отыгрыш нужен! Жизнь в искусстве.
– Так они артисты хоть куда! Станиславского с костями сожрут, Данченко в гробу перевернется! Верите ли: из роли в принципе не выходят. Как кураж попрет, так и не знаешь, куда спасаться. Меня вон едва не съели. С трудом отбился!
– Сусличек, – Даша погладила жениха по руке, – подпиши заявочку, а? Очень тебя прошу!
– Ну ладно. – Император мечей размашисто расписался на каждом листе. – Пусть предоставят описания воинов отряда. Вот реестр: сколько какого уровня, у кого какие умения. Это, – выдал несколько листков, – образцы: паладин двадцатого уровня и целительница восемнадцатого. Передайте своим приятелям, что я их условно беру. Эпизод «Оборона Нагаша», армия нежити. Ох, чую, не справятся… Там кураж нужен!
– Ничего, ничего. Смелость зиккураты берет.
Я спрятал папку с подписанной заявкой. Вот и повод навестить колонию зомби… А там и к Тепеху наведаться можно. Так чисто по-дружески: «Замечательный друг Юра, давненько не виделись!»
– Кстати, Игорь, – продолжал Валерий. – Вы знаете… Эта история с аль-Бариу не идет у меня из головы. Вам интересно?
Я кивнул. Когда высшие силы решают меня облагодетельствовать, они не мелочатся.
– Тогда слушайте. Кинжал этот принадлежал погибшему в тысяча сто двадцать четвертом году дзайану ас-Саббаху. Само слово «аль-Бариу» арабского происхождения, означает «Создатель, превращающий иллюзии в реальность». – Валерий прикрыл ресницы и процитировал: – «Создатель. Тот, кто по своему могуществу сотворил все сущее. Он – Творец, который создал все из небытия по своему предопределению. Для этого ему не надо прилагать каких-либо усилий. Он говорит чему-либо: «Будь!» – и оно сбывается. Познавший это имя Всевышнего не поклоняется никому, кроме своего Создателя, обращается только к нему, ищет помощи только у него и просит то, в чем нуждается, только у него».
– Не вполне понимаю, – признался я.
– Да это и неважно… История гласит, что некий яснийский маг проник в крепость Аламут и выкрал у Гасана этот кинжал. Все ассасины бросились в погоню. Мага удалось перехватить и убить. Но дальше началось странное… Гасан приказал расправиться со всеми ассасинами, державшими кинжал в руках.
– Зачем?
– Вот это и интересно… – Валерий задумался. – Тут уже я сам путаюсь. В одной старой хронике утверждается, что клинок этот мог разрушить границу рая и обыденности. После этого рай ворвался бы в наш мир, переделав его по своему образцу. Вот только у Гасана своего рая не было… Он мог воспользоваться лишь чужим.
– Бред какой-то! – пожала плечами Дашка. – Философия, мура разная.
– Да нет, не бред, – задумчиво проговорил я. – Очень даже не бред… Но ладно. Что мы все о работе да о работе. Давайте поговорим о…
Докончить мне не удалось. Мимо нас серой мышкой проскользнула дзайана. Лицо «ночной фурии» светилось неземным трагизмом; ноздри раздувались, глаза и щеки подозрительно поблескивали. Она остановилась, словно что-то хотела сказать, но передумала и резко зашагала прочь. Грохнула опрокинутая пальма.
– Та-ак! – Я закатил глаза. – Новые фокусы. Друзья, простите, ради бога, но мне надо идти!
Те сразу все поняли. Валерий кивнул, Дашка жестом показала: «Держу кулаки!», и я бросился за Светой.
– Свет, стой!
Ага, сейчас!.. Дзайана лишь ускорила шаг. Закрывающаяся дверь едва не дала мне по носу. Поймаю – выпорю соплячку!
И тут… Во мне вдруг проснулось мудрое манарское чутье, знающее все о людях и их путях. Я понял, что с ней происходит. Понял, что догнать ее нужно во что бы то ни стало.
Сейчас – или никогда.
– Стой! – крикнул я. – Свет, стой!
Иллюзия платья мешала дзайане двигаться. Пробежав несколько шагов, она грохнулась на булыжники.
– Уйди! Уйди! Не трогай меня!
Я схватил ее за плечи:
– Да что случилось-то, ненаглядная?!
