Владимир Яценко - Бог одержимых
- Программа? Но они же... - я чуть было не брякнул, что думал, и, кажется, покраснел. - Но как же?..
- Корабль Шахтияра управляется компьютером с женским сознанием. Она заботится о своём пилоте и готова расшибиться в лепёшку, только чтобы он не заскучал. Чтобы пилот не тосковал по дому, Лин даёт ему полную иллюзию, что его корабль - и есть дом. Множество исполнительных механизмов прекрасно имитируют женское тепло и заботу: от стряпни и стирки, до массажа и специальных процедур, исключающих спермотоксикоз...
***
После завтрака я уговорил Лукича отправиться спать, а сам прошёл в рубку. Теперь, конечно, брюзжание Шахтияра и покорность Лин не вызывали у меня вчерашнего протеста. Я более хладнокровно воспринимал её жизнерадостный щебет и его полную недовольства и колкостей речь.
Но что-то меня настораживало. Что-то все равно было не так. Театрализованность, фальшивость. Только через несколько часов прослушивания я понял, что не было естественных шумов: звука шагов, шороха одежды, дыхания... ничего этого не было! Была речь мужчины и женщины: она - мечта романтика и поэта, он - страх и ужас родни невесты.
- Капитан Коган, - внезапно ожила связь. - Приготовьтесь, скоро будем на месте.
И опять было чему удивляться: я слышал голос по связи, но моя "прослушка" молчала. Сказанные только что слова Шахтияра не звучали внутри его корабля!
Я выполз из своего кресла и на подгибающихся ногах доковылял до спальни: Лукич спал, не забыв надёжно закрепиться ремнями безопасности. Я не стал его будить. Он пробыл в космосе дольше, чем я в этом мире. Глупо тревожить сон пожилого космача из-за таких пустяков...
Я вернулся в рубку, забрался на своё кресло и пристегнулся. Потом включил радар: судя по масштабу экрана, мы подлетали к чему-то невообразимо огромному. Тело было неправильной формы, всё в углах и выступах, а его размеры не уступали размерам Цереры! Картинка дрогнула и вновь заставила сжаться желудок: на мой взгляд, мы приближались к этой штуке слишком быстро.
Я запустил программу определения позиции. Занятно, за сутки перехода мы оказались в глубине пояса астероидов, сместившись на три с половиной градуса по их орбите. Выходило, что за это время мы прошли дистанцию в тридцать четыре миллиона километров!
"А что же ты хотел? - спросил я себя. - Он же двигался с постоянным ускорением!.. С постоянным ускорением? - только ремни безопасности не позволили мне подпрыгнуть в кресле. - Да как такое возможно?"
- Капитан Шахтияр?
- Слушаю вас, капитан Коган, - немедленно отозвался он.
- Вы отличный пилот, сэр! Я не почувствовал разворот на торможение. Когда вы провели этот манёвр?
- Конструкция моих двигателей позволяет выполнить манёвр торможения без разворота. Акселерация производится под любым углом из любого положения...
- Но в таком случае... - теперь я чувствовал страх. - В таком случае, почему не изменилась моя ориентация? У меня-то пол по-прежнему под ногами!
- Для вашего удобства я включил инвертор тяготения. А сейчас, прошу меня извинить, швартовка исключает возможность эксплуатации генератора для искусственной силы тяжести...
"Ну, спасибо! - подумал я. - Вот это объяснил! Теперь, конечно, всё понятно". Я изо всех сил пытался легкомысленно отнестись к своему положению, но на самом деле мне опять было страшно. "Генератор искусственного тяготения? Ну-ну..." Потом пришло блаженство - невесомость избавила от боли, но ненадолго. Через минуту вернулся вес, и опять тело заныло, сопротивляясь непрошеной нагрузке.
- Шахтияр? - позвал я.
Ответа не было.
- Шахтияр, какие будут указания?
Он молчал.
Радар отсвечивал равномерным серым фоном. Компьютер интерпретировал его сигнал как отсутствие всяких подвижных объектов в зоне, доступной для наблюдения. На альтиметре был ноль, а панель контроля окружающей среды сообщала о нормальных условиях за бортом.
- Похоже, приехали, - сказал я себе вслух.
Я обесточил оборудование и отстегнулся. Осторожно ступая по полу, добрался до спальни: Лукич, уже сидя, деловито сбрасывал с себя ремни. Я кивнул ему и прошёл к дверям шлюза. Миновав их, сделал ещё несколько шагов. Теперь я стоял около наружного выходного люка. Жидкокристаллический дисплей жизнерадостно рапортовал зелёными огнями о том, что за бортом нормальное давление (998 гПа), нормальная температура (19RС), нормальный газовый состав (азот, кислород, углекислый газ, норма, норма, норма...)...
Я просто взялся за стопорный рычаг, отодвинул его от кремальеры, а потом, открутив колесо до упора против часовой стрелки, разгерметизировал буксир.
Воздух зашипел, уравнивая давления, я толкнул дверь вперёд и вышел.
***
- Лукич, - я сделал ещё одну попытку прояснить ситуацию. - Ведь эта штука сделана не на Земле?..
- Разумеется, мой друг, разумеется...
Мы стояли в огромном ангаре. Где-то далеко вверху виднелся светящийся купол. Внизу, метрах в десяти под нами, покоилась поверхность, на которой ровными рядами уходили вдаль какие-то сооружения, очень похожие на космические корабли. Во всяком случае, они были одинаковыми, большими и неотличимыми от той штуковины, к которой Шахтияр намертво приварил мой буксир.
Корабль Шахтияра, как и другие корабли, застыл в коконе из сплетённых труб. К открытому люку вела лёгкая ажурная лесенка. Точно такая же, как и та, что вела к площадке перед моим шлюзом.
Пока я пытался оглядеться, Лукич обошёл меня и стал спускаться вниз.
- Лукич! - окликнул я его. - Далеко собрался?
Он не ответил. Было похоже, что в его беседе с Лин я проспал что-то самое важное.
- Лукич! - закричал я и, кряхтя, двинулся следом.
Куда там! Я едва осилил половину спуска, когда он уже входил в дверь транспорта Шахтияра.
Когда я осторожно заглянул внутрь, меня поразила необычайная роскошь. За отсечной дверью тамбура-шлюза, в котором в специальных нишах стояли скафандры, располагался огромный холл, в центре которого вверх и вниз вела широкая спиральная лестница. Из самого холла на этом уровне радиально отходило четыре коридора...
- Капитан Коган! - вполне буднично произнёс девичий голос. - Поднимитесь, пожалуйста, по центральному трапу в кабину управления. Вас ждёт капитан Данилов.
"Капитан Данилов"? Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, о ком идёт речь.
Я подошёл к лестнице и поднялся наверх. Помещение, в котором я очутился, казалось раз в пять шире и на полметра выше моей рубки. По периметру комнаты шло кольцо пульта управления с множеством экранов, индикаторов, кнопок, рукояток... Рядом с пультом стояло несколько лёгких стульев, в одном из них Лукич... впрочем, нет - капитан Данилов.
- Разрешите подняться на борт, сэр?
- Ты уже сделал это, сынок, - благосклонно кивнул Лукич. - Более того, тебя пригласили...
- Могу я видеть капитана Шахтияра? - попытался я вернуть старика с небес на землю.
- Разумеется, парень, можешь, - Лукич указал пальцем. - Третье кресло, как раз за ограждением трапа. Только руки он тебе не подаст, не надейся...
Я чуть вытянул голову и пригляделся.
Потом обошёл ограждение проёма лестницы и приблизился к указанному креслу. Что я могу сказать? Груда тряпья, обтянутый серой кожей череп, жидкие космы волос седыми длинными прядями тактично скрывают то, что когда-то было лицом...
- Сгорел в пламени любви... - брякнул я, возвращаясь к Лукичу и присаживаясь рядом.
- Очень смешно, - сказал Лукич и обманул: не было в его голосе смеха. - Давай сюда, Игорь. Втроём всё обсудим и к делам. Ты не забыл, что тебе ещё баржу догонять?
- Втроём? - меня бесило, что я опять оказался на несколько шагов позади обстоятельств.
- Конечно, втроём, - а вот Лукича ситуация, похоже, совсем не "напрягала". - Лин, присоединяйся...
Снизу по лестнице поднялась девушка. Короткое летнее платье, крепкие загорелые ноги. Голубые глаза, длинные чёрные волосы... Она уселась рядом так, будто мы были давно знакомы.
Не поднимаясь с места, я протянул к ней руку.
- А вот этого не стоит делать, Игорь, - притормозил меня Лукич. - Голограмма лишь для визуализации. Для лучшего восприятия беседы. Тактильные ощущения тебя ждут двумя этажами ниже. Верно, Лин?
