Константин Кривчиков - Кремль 2222. Волоколамское шоссе
А еще на этом существе был какой‑то странный балахон темно‑зеленого цвета. Таких одеяний Тим никогда раньше вроде бы не видел. Самки дампов носили на бедрах узкие тряпки, которые назывались юбки. Но на этом существе было надето нечто другое, хотя нижняя часть балахона и походила на юбку. На какой‑то момент в памяти Тима всплыло непонятное слово «платье», но Тим тут же про него забыл, потому что слово ничего ему не говорило.
В общем, довольно‑таки странно выглядело это существо, непонятно какого рода‑племени и непонятно во что одетое. И все‑таки по неясным для себя причинам Тим решил, что это именно она. Именно ОНА, а не ОН и не ОНО. Возможно, из‑за того, что как раз в этот момент Бум начал спрашивать его о самках. Вот Тиму и пришло в голову, что по улице бежит самка. Но какая‑то не совсем такая.
А еще у нее за спиной висел налуч, из которого торчало плечо лука. Она еще и из лука стрелять умеет? Интересно…
– Тут это, бежит кто‑то, – неуверенно произнес он.
– Кто? – в унисон спросили Бум и Гаж, и тут же направились к нему.
– Даже не знаю… Может, самка какая?
Бум высунулся в оконный проем и, вглядевшись, радостно воскликнул:
– Тим, да это же шамка хомо! Хомо нажывают их женшынами.
– Это женшына? – удивился Гаж. Он тоже смотрел на улицу, но вряд ли с его «зоркостью» и бельмом мог что‑то толком разглядеть. – Ты уверен, Бум?
– Шо я, шлепой? – возмутился арбалетчик. – Помниш, пару вешен нажад шепт Убоша приволок двух шамок? Они поймали их жа ожером. У них тоже были длинные волошы и эти, как их… ага, платья.
– Помню. Одну иж них тогда ешо шкормили плюшу, да?
– Да. А вторую шьели твой отеш, колдун и командиры шептов. Помниш?
– Да. – Гаж (он почему‑то раздражал Тима все сильнее) ковырнулся в зубах. – Помню. Вкушное было мяшо.
– Ты шо, тоже его пробовал? – Бум выкатил глаза.
– Не помню… Жнашыт, это шамка хомо?
– Конешно. Шо будем делать?
Гаж цыкнул зубом и деловито поинтересовался:
– Она далеко?
– Не ошень, – сказал арбалетчик. – Давай ее поймаем.
– Зашем? Надо шнашала нео убить.
– Нео никуда не денутша. А шамка шама в руки идет.
– Шо мы ш ней будем делать? – Гаж продолжал сомневаться, но вяло.
– Как шо? Шпокнем и шъедим. А голову отрубим.
– От головы шамки никакой польжы, Бум. Вот ешли бы это был шамеш хомо, тогда другое дело. А шамка, это тьфу.
– Ну и ладно, – сказал Бум. – Тогда голову тоже шъедим. Отварим и шъедим.
– Тебе бы только жрать, – то ли с неодобрением, то ли с завистью произнес Гаж и снова цыкнул зубом. – Ешли много жрать, можно шдохнуть.
– Это пошему?
– Можно подавитша и задохнутша. Помнишь, Жупыр так подавылша?
– Я не подавлуш – у меня горло широкое. Так шо, шъедим шамку?
– Ее вобшэ не надо убивать.
– Пошему?
– Потому што нам понадобитша жертва для праждника. Жабыл? Шамка хомо, это шамое то. Ашаб будет ошэн доволен. И плюш‑удав тоже.
– Я понял, – сказал Бум. – Мы ее ловим, шпокаем и пряшэм. А потом отташым домой.
– Вот именно.
– Отлышно. Тогда пошли. Только шур – кто первый догонит, тот первый и шпокает.
– Шнашала надо догнать, – скривив рот, отозвался Гаж.
Постояв несколько секунд на месте, самка, качнувшись, направилась в сторону небольшого здания, от которого сохранился лишь первый этаж.
– Смотрите, она, кажется, сворачивает в развалины, – сказал Тим.
До этого он только слушал разговор и продолжал следить за самкой. Ему не особо нравились планы дампов, но и возразить было нечего. Он не чувствовал себя настолько авторитетным, чтобы встревать в разговор Гажа и Бума. Однако сейчас он решил вмешаться.
– Наверное, мы ее не догоним. Пока мы спустимся вниз…
– Жапрошто догоним, Тим, – с энтузиазмом заявил Бум. – Я уверен, што она ранена. Видиш, как держитша за бок? Она хошэт шпрятатша в ражвалинах. Там мы ее и найдем.
– Вшо, идем, – скомандовал Гаж. – А то шкоро штемнеет.
Они вылезли через пролом в стене прямо на лестничную площадку и начали осторожно спускаться вниз. Лестничные марши в этом подъезде каким‑то чудом сохранились, но держались буквально на соплях. При этом раскачивались и скрипели, поэтому при спуске требовалось соблюдать максимальную осторожность, чтобы не грохнуться вниз вместе с частью пролета.
– А что значит – шпокать? – спросил Тим, который держался следом за Бумом.
Бум хохотнул.
– Мы тебе покажем, Тим. Да, Гаж?
– Жапрошто, – отозвался Гаж. Он спускался последним, отставая от Тима на целый марш. Чтобы, как он выразился, «в шлучае шего прикрыть вам шпины». Настоящий командир, чего тут скажешь…
* * *
Она была вынуждена спрятаться в развалинах, потому что понимала – дальше в таком состоянии двигаться нельзя. Необходимо наложить на рану лечебный пластырь, чтобы прекратить кровотечение. И сделать это надо срочно, иначе она совсем обессилит и станет легкой добычей любого мута.
Оглянувшись, Алена вошла в здание через большой проем в стене. В его верхней части до сих пор сохранились куски стекла. Особенно много их торчало в углах проема, затянутых густой паутиной. Видимо, это были остатки витрины, некогда закрывавшей с улицы зал магазина или кафе – на эту мысль наводила величина помещения и его высокие потолки.
В противоположной стене Алена обнаружила два пустых дверных проема – в левом и правом углах. Приблизившись к правому, она постояла около него несколько секунд, настороженно прислушиваясь. Она искала укромное местечко, чтобы спокойно заняться раной, но при этом опасалась забрести в тупик, который в любой момент мог превратиться в ловушку. Вроде бы ничего не вызывало тревоги, но Алена даже не стала заглядывать вовнутрь и повернула к левому проему. И интуиция ее, кажется, не обманула.
Переступив через порог, она очутилась в проходной комнате. В ее левом углу серел очередной проем с полуоткрытой дверью. Бочком проскользнув в щель, Алена поняла, что находится в коридоре. У выхода он был завален строительным мусором, но вверху зияло широкое отверстие, через которое и проникал вечерний свет. Отверстие образовалось от того, что часть задней стены обвалилась вместе с частью потолка – скорее всего, от ветхости. Алена прикрыла за собой дверь и присела у стены.
Искать более подходящее, чем это, место не имело смысла. Счет, так или иначе, шел на минуты. Сейчас она наложит на рану пластырь с регенерирующей мазью, передохнет чуток, и отправится дальше. Здесь слишком опасно, потому что нео так просто не отвяжутся. Упрямые они, твари. А если еще и догадались, что жертва ранена, будут гнаться за ней до упора.
