Константин Кривчиков - Кремль 2222. Волоколамское шоссе
– Тим.
– Тим? – Степан почесал лохматый затылок. – Тимофей, что ли?
Тим промолчал, но на всякий случай кивнул. Тимофей, так Тимофей – если у них так положено.
– Понятно, – сказал Степан. – А с девкой твоей что? Она хоть жива?
– Жива. Ранили ее. Нео.
– Ранили, значит, мохнатые. Копьем, что ли?
Тим опять кивнул. Копьем, так копьем.
– Понятно. А чего сюда приперлись?
– Некуда нам больше идти.
– Как это некуда? – вмешался Фрол. – Валите к себе в острог. А то ходят тут…
– Да заткнись ты, – с раздражением оборвал Степан. – Совсем с похмелья память отшибло? Забыл, что их острог капитолийцы под чистую разорили?
– А‑а, – сказал Фрол. – Вот оно что. И, вправду, забыл.
– Значит, идти вам некуда? – спросил Степан.
– Некуда, – подтвердил Тим. – И нам бы это… Видите, ранена она. Нам бы лекарство какое, срочно. Умереть она может.
– Это понятно, что может. Только ведь у нас, парень, не богадельня.
Степан с прищуром взглянул на Тима. Тот в растерянности молчал. Какая еще богадельня? И при чем тут она? Алена умирает, ей надо помочь. Чего они хотят?
– И чего? – спросил Тим. Просто потому, что не придумал ничего иного.
– Ты что, тупой? – возмутился Фрол. – Тебе ясно сказано – у нас не богадельня. Мы маркитанты. В долг не даем, даром ничего не делаем. Если нет денег – то проваливайте. Нет, Степан, ты только глянь на них. Последний раз спрашиваю: деньги есть?
– Деньги? – повторил Тим.
– Ну да.
Тим молчал. Деньги… Алена о деньгах ничего не говорила.
– Ну, или золото, – сказал Степан. – Серебро тоже можно. Но лучше золото. Золотишко есть, Тимофей?
И тут Тима осенило. Золото! Есть же у них этот желтый металл. Только где же он?.. Женщины любят золото, сказала Алена…
– Так что, Тимофей? – повторил Степан. – Как насчет золотишка?
Тим вспомнил.
Ему было неловко, очень неловко. Как будто он совершает нечто очень постыдное. Но что же еще делать?
Сгорая от стыда, он залез Алене за пазуху. И, нащупав, вытащил оттуда золотую цепь – ту самую, снятую с шеи колдуна Ашаба.
Глаза Степана алчно блеснули. А Фрол, как раз начавший зевать, так и застыл с открытым ртом.
– Ого! – воскликнул Степан. – Ты где такое взял, парень?
– Это наше, – сказал Тим.
– Да какая разница, где взял! – Фрол, наконец, обрел способность говорить. – Где взял, больше уже нету. Давай сюда, Тимоха.
Он протянул руку, но Степан быстро хлопнул по ней ладонью.
– Убери грабли.
– А чего?
– А того – не по Сеньке шапка. Этот вопрос пусть Гермес решает.
Переведя взгляд на Тима, Степан вкрадчиво заговорил:
– Значит, вам, как я понял, нужен приют и лечение?
– Да, – выдохнул Тим. Наконец‑то они его поняли!
– Сделаем, Тимофей. Оплатить у вас есть чем. Сейчас вас отведут к нашему старшине, он все и порешает. Заметано?
– Куда заметано? – уточнил Тим.
Брови у Степана выгнулись дугами – он явно озадачился. Но вместо напарника отреагировал Фрол.
– Придурок, сразу видно, – сказал маркитант и смачно сплюнул под ноги. – Они там в своем лесу совсем отупели. Не пойму, чего ты…
– Заткнись, – оборвал Степан. – Заметано, это значит – договорились. Так как, Тимофей, договорились?
– Да, – сказал Тим.
– Вот и ладно. Фрол, проводи наших гостей до Гермеса. Доложишь, что я послал. Только не дыши на него перегаром. А то сам знаешь…
– Знаю, – пробурчал Фрол. Потом, зыркнув на Тима, показал рукой: – Слышал, что сказано? Ступай сюда, отведу вас к старшине.
Тим приблизился к калитке и остановился. Будто торкнуло что‑то в груди. Обернувшись, он посмотрел на пустырь и уткнулся взглядом в гигантскую фигуру безголового монстра. Она торчала на пустыре, как указательный палец, направленный в рассветное небо.
– Ты чего застрял? – спросил Фрол. – Топай, давай, чудило.
– А кто это? – вырвалось у Тима неожиданно для него самого.
– Где? – не понял охранник.
– Вот этот, без головы. Это кто – мутант?
– Какой еще мутант? – Маркитант криво усмехнулся. – Эх, деревня. Сразу видно, что из леса. Да это же Спартак.
– Спартак?
– Ну да. Крутой боец в Москве до Войны жил. Говорят, мочил всех подряд. Вот ему памятник и поставили, Спартаку этому. Ну, давай, Тимоха, топай – у меня смена заканчивается.
«Спартак, значит, – подумал Тим. – Спартак…»
Неясное воспоминание шевельнулось в глубине его сознания – и тут же растворилось в беспросветной тьме.
Тим прижал Алену к груди и боком пролез в узкий проем.
Фрол вошел следом и со скрежетом притворил калитку…
