Кирилл Шарапов - Второй потоп
— Но мы потеряем свободу, — пояснил Тарас.
— Нужна тебе эта свобода! — произнес женский голос. — Зачем свобода, если некуда идти. Когда напали на караван, мы были свободны, нас было двести человек, теперь нас двадцать восемь, включая раненых. На носу осень, а за ней зима. Зима не в теплом подвале склада, а зима в лесу или черт знает где. Так вот, зачем мне свобода и путь, который ведет к смерти? Да, здесь тяжело, все работают, на машинах кататься проще, но здесь все, действительно, большая семья и это не пустой звук для этих людей. Четыре женщины лишились из-за разведки мужей: у двоих он изгнан, у двоих погиб. Но они уверены, что их не бросят, о них позаботятся, не дадут пропасть. Вспомни Барнаул, у нас женщина, лишившаяся защитника, становилась обузой, лишним ртом. Если ее никто не подбирал, то ей приходилось тяжко. Я сама через это прошла, когда убили моего Сашку. Я уже не так молода, я еле концы с концами сводила. Короче, я за вступление в Клан.
Люди, стоявшие вокруг, напряженно думали, женщина сказала дельную вещь.
— Ну, кто еще за? — громко крикнула она.
Все подняли руки. Тарас чуть помедлил, но тоже проголосовал.
— Вот и хорошо, — произнесла Тамара. — Завтра пойдешь к Стасу и скажешь, что мы все согласны. Мы готовы быть частью семьи, хотя нет, не так. Я готова, а остальные пусть сами решают. Да и зачем куда-то идти, что ты хочешь там, — она махнула рукой в сторону ворот, — найти? Кроме смерти, быстрой или медленной, это кому как повезет, там ничего нет.
— Хорошо, — кивнул Тарас, — завтра я скажу о нашем решении Совету. А теперь пошлите есть, вон на общей кухне народ собирается.
Ужин в поселении всегда проходил весело, людям была нужна разрядка. Кроме еды, на столе появлялись горячительные напитки местного производства. Радиация существенно осложнила жизнь людей, но при этом очень сильно разнообразила природу. Осенью, когда люди только пришли сюда, старались экономить провизию и экспериментировали с неизвестными грибами и ягодами. Это был рискованный процесс, так как все приходилось проверять на себе. Один человек даже умер, отравившись неизвестным грибом, у многих бывали расстройства желудка. Но испытатели понимали, что это жестокая необходимость. Таких храбрых было немного, и их очень уважали. Предоставляли лучшие вещи, освобождали от работы, всячески оберегали. Так был обнаружен гриб, помогающий снизить воздействие солнечной радиации. Потом обнаружили ягоды, которые просто называли «хмелица». Съешь такую, как рюмку водки выпил, только, в отличие от водки, ягоды имели приятный вкус и очень неприятное похмелье. Стас запретил есть их в рабочее время и часовым на постах, особенно после памятной всем порки. А вскоре вообще запретил их есть сырыми. Теперь из них настаивали что-то типа вина, которое по старой памяти называли просто брагой. Крепость у него была градусов двадцать, а похмелья в отличие от ягод не было. Потом доставалась гитара, и даже барабанная установка, найденная в одном коттедже, приходил Петрович со старым баяном. Все пели старые песни, пили брагу, танцевали и веселились. Так было каждый день, но этим не злоупотребляли, понимали, что завтра снова тяжелый трудовой день. Ужин был временем законного отдыха. Стас не хуже других членов Совета понимал, что если людям его не давать, они устанут все время трудиться, и Клан падет. Несколько раз, правда, вспыхивали драки, но это быстро прекратилось, пара дней в зиндане — земляной холодной яме с деревянной решеткой сверху, остужали горячие головы. Особенно, если учесть, что из еды заключенному полагалась одна кружка воды и одна сушеная рыбка. Желающих сидеть на таком рационе не находилось. И все конфликты старались решать полюбовно, не доводя до сведения Совета, который принял решение сажать в зиндан и правых, и виноватых. Метод оказался действенным, «братья по несчастью» очень быстро находили общий язык и уже спустя час громко смеялись над пустяком, из-за которого отправились на вынужденный отдых. Так методом проб и ошибок крепла семья.
Стас имел свое почетное место как основатель и глава Клана во главе стола. Если Стаса за столом не было, место оставалось незанятым, остальные места были в свободном пользовании, увидел промежуток между людей — садись, слова никто не скажет.
Когда Тарас со своими людьми подошел к летней столовой, там собралось почти все население поселка, исключая нескольких человек, у которых еще были дела, и часовых. Сегодня людей было даже больше, чем обычно. По приказу Совета, из соображений безопасности, лагерь лесорубов теперь на ночь пустел. Для вновь прибывших за день были сколочены еще несколько длинных столов и лавок. Перед каждым ставили миску с мясом и жареными грибами, тарелку с нарезанным хлебом и одну литровую бутыль браги на пять человек.
Яна посмотрела на место во главе стола, оно пустовало. Порыскав глазами и не найдя Стаса, она принялась за еду. За год местные поварихи научились готовить мясо неизвестного зверя, оно просто таяло во рту, а травки придавали ему остроты. Грибы были приготовлены под каким-то соусом, но девушка так и не смогла понять, из чего он сделан. Яна съела все и вымакала весь соус недоеденным хлебом. Нужно было отдать должное и браге, Яне она понравилась — не крепкая и не слабая, на вкус сладкая, с небольшой кислинкой. Уже только ради подобной кормежки стоило примкнуть к Медведичам. Когда люди наелись и выпили, потекли неторопливые беседы. Некоторые судачили о прошлом, некоторые о настоящем, больше всего разговоров касалось разведки и происшествия с Демидом. Но все, кого слышала девушка, приходили к выводу, что Стас сделал все верно. При этом многие уже успели даже посмотреть запись изгнания. Один мужик из лесорубов, рубанув ладонью воздух, категорично заявил:
— Если бы Демид подобное против меня удумал, я б его голыми руками задушил.
Его собеседник мотнул головой, мол, не согласен, и спор закипел с новой силой.
Принесли гитару и барабаны. Двое парней начали наигрывать что-то быстрое и веселое. Девушки поднялись и принялись вытаскивать своих мужей из-за столов, уводя тех от споров, которые таили опасность закончиться в зиндане. Начались танцы, но не как на дискотеке, которые помнила Яна, а нечто промежуточное между русскими народными и кавказскими танцами, яркими, быстрыми, зажигательными. За год вечернего безделья Клан придумывал свою музыку и свои танцы. Надо сказать, что выглядело это здорово. Видно, что люди умели и хотели хорошо отдыхать. Стас появился спустя минут сорок после начала, хмурый, уселся на свое место, перекинувшись несколькими фразами с соседями, и быстро приступил к еде. Две девушки, как только он появился, поставили перед ним тарелку и кружку. Как потом узнала Яна, Стас не пил брагу. Из хмелицы готовили и безалкогольный напиток, наподобие кваса. Быстро поев и переговорив с Полковником, место которого по негласной договоренности было рядом со Стасом, глава поднялся, собираясь уйти. Из хоровода вынырнула Наташа, раскрасневшаяся от быстрых танцев, и, ухватив Стаса за локоть, под одобрительный гул собравшихся попыталась затащить его в хоровод, который с легкостью тут же расступился, готовясь принять в себя такую важную персону.
