Грегори Киз - На грани победы 2: Возрождение
К полному изумлению Джейны, он получил порцию одобрительных криков и возгласов. Не от всех — она увидела Гэвина и Веджа на другом конце ангара: их лица были злыми и угрюмыми. Но большинство пилотов поддержали его.
— Спроси их, Джейна. У тебя же нет настоящего дома, родной планеты. Тебя взрастила эта галактика. А большинство присутствующих здесь знает, что такое иметь свой дом и что такое потерять его, спасибо йуужань-вонгам. Ты думаешь, они никогда не помышляли о небольшом возмездии?
— Я думаю, ты должен был сказать нам правду. Будь ты честен с нами с самого начала, мы бы помогли тебе.
— Скорее всего, нет. Пока вы считали нашу цель супероружием, вы были готовы сражаться. Теперь они не скоро оклемаются. К тому времени, как они построят новый "летающий мир"… — … их дети начнут умирать. Всё правильно. Я поняла это. Браво, Кип. Хорошая работа. За исключением того, что ты использовал меня. Заставил меня поверить в твою ложь и саму заставил лгать. И теперь кровь каждого ребёнка йуужань-вонга, задохнувшегося в вакууме, и на моих руках тоже.
— Прости, что использовал твои чувства, Джейна, — очень тихо произнёс Кип, — но по-другому я не мог. Хотел бы я иметь возможность не лгать тебе. Мне пришлось. Иначе ты бы не стала мне помогать.
— И никогда больше не стану, — заявила Джейна. — Больше не рассчитывай на меня. Если ты будешь умирать от жажды где-нибудь в песках Татуина, я даже не плюну тебе в лицо, чтобы ты освежился, — с этими словами она покинула ангар, нашла свою каюту, выключила в ней свет и громко зарыдала.
А на следующий день, с разрешения Гэвина Дарклайтера, она взяла отгул и отправилась на поиски "Вольного торговца".
Глава 46
— Странное дело, — пробормотал Корран, наблюдая в ромбовидный транспаристиловый иллюминатор корабля гивинов за тем, как "Вольный торговец" увеличивается в размерах.
— О чём ты? — спросил Энакин.
— Никогда раньше не был так счастлив видеть корабль своего тестя.
— А! — Энакин попытался улыбнуться, но у него не очень-то получилось. Он искал тётю Мару в Силе и получал двоякие результаты: с одной стороны он иногда чувствовал, что нашёл её, но с другой Сила время от времени подсказывала, что её нет вообще. В глубине души он боялся, что она уже умерла, и случайные ощущения контакта были ни чем иным, как отпечатками её прежде внушительного в Силе силуэта.
Он хотел отправиться в каюту и разбудить Тахири, но обнаружил её стоящей в метре от себя. Она коротко улыбнулась.
— Э-э… привет, — поздоровался он.
— Привет, — отозвалась Тахири. Её глаза отказывались фокусироваться на лице Энакина, и он почувствовал в её поведении нерешительность, схожую с его собственной. — Похоже, мы почти на месте, — небрежно бросила она.
— Ну да, — кивнул он. Почему же он ощущал себя так, будто поверхность уходит из-под ног, а пальцы немеют при любом движении? Неужели это всё из-за Тахири?
— И мы наконец сможем избавиться от этих штуковин, — продолжала она. — Никогда в жизни больше не надену скафандра.
— Да. Я тоже.
Термокостюмы сделали невозможным повторение того, что произошло в шкафу на станции Яг’Дула, но что будет, когда они с Тахири вновь примут цивильный вид? Пугающая мысль.
— Как думаешь, с Марой всё в порядке?
Энакин мотнул головой.
— Нет.
— С ней всё будет хорошо. Так должно быть.
— Ну да.
В рубке воцарилась неловкая затянувшаяся тишина, пока их медленно сносило к "Вольному торговцу". Корран ушёл с головой в разгадывание головоломки, как подтвердить их статус, чтобы получить доступ в ангар — ведь они вернулись сюда отнюдь не на том корабле, на каком улетали.
— Эй, Энакин? — прервала паузу Тахири.
— А?
— Что происходит? Из тебя и слова не вытянешь с тех пор, как мы покинули Яг’Дул.
— Ну, мы были немного заняты, и я… я беспокоился за тётю Мару.
— Да? Похоже, ты пересмотрел своё мнение?
— О чём ты?
— О… ну ты знаешь. Ты теперь сожалеешь, да? Я имею в виду, мы были близки к гибели и всё такое. Я всё прекрасно понимаю, мы долго были лучшими друзьями, но, быть может, сейчас ты считаешь, что я ещё слишком мала, и вспоминаешь, сколько несчастья я тебе причинила, и, возможно, нам просто надо забыть… — её взгляд наконец остановился на его лице, и Энакин содрогнулся, словно от электрического разряда.
— Тахири…
— Ты прав. Я понимаю. Ничего.
— Тахири, я ничего не передумал. И не сожалею ни капельки. Я точно не знаю, что всё это значит, но мы оба молоды, ты и я. Я не испытываю никаких негативных эмоций оттого, что поцеловал тебя. И, мм… произошло это вовсе не потому, что мы умирали.
— Правда?
— Честное слово.
— Ну, тогда всё в порядке.
Он решал, что бы ещё сказать, когда острая болевая игла пронзила его тело насквозь.
— Тётя Мара! — задыхаясь, пробормотал он. — Тётя Мара! — вторая ослепляющая волна агонии подкосила его колени, и он рухнул на палубу.
***
В следующую секунду после приземления Энакин молнией метнулся прочь от корабля. Пролетев мимо разинувших от удивления рот студентов джедаев, явившихся в ангар на встречу гостей, он махнул напрямик к медицинскому отсеку. В турболифте очередная болезненная вспышка настигла его, и он был вынужден Силой блокировать её, чтобы не потерять сознание.
У входа в палату он обнаружил Миракс, Бустера, Вэлина, Джизеллу и ещё с полдюжины других нервничающих людей. При появлении Энакина все взоры были мгновенно обращены на него.
— Тётя Мара! — прошептал он. — Что с ней?
Миракс обняла его.
— С Марой всё в порядке, — произнесла она. — Но где же вы так долго пропадали? Корран с тобой?
Энакин проигнорировал реплику.
— Но боль… — начал он.
— Это нормально, — ответила Миракс. — Ну, так где Корран?
— Корран в порядке. Он сейчас подойдёт. Миракс, я чувствовал, как она умирает.
— Умирала. Теперь уже нет. Как-то в Силе, она и Люк… В общем, мы не знаем, как, но йуужань-вонгская зараза исчезла. Навсегда.
— Но тогда боль…
— Естественная. Жуткая, подавляющая, но естественная. Поверь мне, я испытывала её дважды.
— Ты имеешь в виду…?
Он замолк, поскольку дверь в палату со скрипом отворилась. Стоявшая позади неё Силгал выглядела весьма и весьма уставшей.
— Вы можете войти, — разрешила она. — Но только не все сразу.
Первыми вошли Энакин и Миракс.
Мара всё ещё выглядела нездоровой. Лицо её было бледным, осунувшимся, на лбу блестели капельки пота. Но она улыбалась, её нефритовые глаза лучились непривычным восторгом и счастьем. Люк склонился над женой, держа её за руку.
— Люк, Мара, — весело проворковала Миракс. — Посмотрите, кого я к вам привела.
— Энакин! — воскликнул Люк. — Это ты! А Корран и Тахири с тобой?
— Ага, — рассеянно кивнул подросток, всё его внимание было приковано к небольшому живому комочку, лежащему на изгибе Мариной руки. Он подошёл ближе. Маленькие чёрные глазки смотрели в его сторону, но как будто не замечали его присутствия.
— Ух ты! — выдохнул он.
— Привет, Энакин, — слабым голосом произнесла Мара. — Я знала, что ты придёшь.
— Я думал, что ты… Могу я подойти ближе?
— Конечно.
Энакин уставился на новорождённого.
— Они все такие… отвратительные? — скривился он.
— Тебе придётся перефразировать, — назидательно сказала Мара. — После всего, что мы пережили… Перебери возможные антонимы.
— Я хотел сказать, что он…
— Его зовут Бен, — подсказал Люк.
— Он просто великолепен. И в Силе, и… Но он весь такой сжатый и сморщенный.
— Такой же, каким был ты, — напомнила ему Мара.
— И с тобой, в самом деле, всё в порядке?
— Никогда мне не было так хорошо, как сейчас, — произнесла Мара. — Всё просто замечательно. — Она опустила взгляд на своего ребёнка. — Да, замечательно, — несмотря на всю усталость, её улыбка сияла так, что могла бы зажечь все огни на огромном Корусканте.
Глава 47
Нен Йим шла, понурив голову, по извилистым запутанным коридорам большого корабля. Высокие мощные потолки подкреплялись лепными пилонами, созданными из живой кости, и между ними тут и там мелькали радужные создания куаана, гимнами превозносившие истинных богов. От резкого запаха паалокового фимиама — запретного для всех, кроме высшей касты — в самых отдалённых уголках её мозга стали проявляться воспоминания о давно покинутом родном доме.
Каэ Кваад брёл позади неё, находясь в неожиданно подавленном настроении.
Они вошли в обширную залу, в центре которой возвышался помост из пульсирующих волокнистых полипов хо. На нём, скрытая темнотой и слоем полупрозрачных мембран, восседала гигантская фигура. Только её глаза — приживлённые импланты-маа’иты — были отчётливо видны: они блестели, переливаясь всеми цветами спектра. В остальном перед глазами Нен Йим предстала бесформенная тень, заставлявшая её тело содрогаться от сокровенного ужаса. На мгновение ей показалось, что она предстала перед самим Йун-Йуужанем: столь велик был её суеверный страх.
