Кирилл Юрченко - Первач
Поток огня, в котором он плывет, устремляется то вниз, то ввысь, пронося его по внутренностям чудовищно огромного организма, которым, кажется, является сама Земля. И вот он выныривает на поверхность. Но не огонь перед ним, а воды огненно-рыжего океана.
А между тем пузырь света теперь поднимается вверх, все выше и выше. Перед его взглядом поднимаются разверзнутые скалы, омываемые рыжим океаном. Повернувшись, он видит солнце. Необычно яркое, огромное и совсем не похожее на то, к которому привык. Он смотрит вниз и на странно красном ковре раскинувшегося внизу берега замечает не менее странный город. Необычны его дома. Да и непонятно, можно ли назвать домами эти строения, устремляющиеся ввысь, словно кристаллы, растущие из самой земли.
Полет замедляется, и он ощущает, что начинает опускаться вниз. Настал момент, когда различимы стали подробности. И теперь более четко видны фигуры существ. Албасты! Их много. Сотни, может быть, тысячи! А между ними — крохотные людские фигурки. Он щурит глаза, чтобы разглядеть все, как следует, и вдруг понимает, что люди потому так малы, что это фигурки детей. Разных по возрасту. От совсем крохотных, недавно рожденных (их держат в своих длинных лапах албасты) до почти взрослых детей, достаточно развитых, с уверенными и пытливыми взглядами. И меж детьми, обнимая их, подобно добрым учителям, повсюду стоят серебристые двуногие существа.
И в голове снова зашумели голоса:
«Они часть Круга и знают об этом…»
«Они скоро вернутся к вам!..»
«Они…»
* * *Путешествие обратно оказалось таким стремительным, что Тихону представилось, будто он упал на свою кровать с высоты небоскреба.
Громко крича, он очнулся.
Темные стены, гудение кондиционера, влажное постельное белье заставили его вспомнить, где он находится.
На этот раз ни одна подробность сна не ускользнула из его памяти. Даже спустя час бодрствования, пока он лежал, мысленно пересматривая сон, Тихон мог бы рассказать обо всем, что видел. Даже больше: кое-какие подробности всплыли по мере того, как он вспоминал.
«Так вот зачем я здесь — чтобы открыть им глаза!!!»
И когда эта мысль окончательно овладела его сознанием, Тихон вскочил с кровати и подбежал к двери. Заколотил в нее обеими руками.
— Позовите доктора Верховцева!.. — крикнул он, продолжая дубасить в гладкую поверхность.
21. Клыки и клювы
Вся виденная им «во сне» компания предстала в полном сборе. Верховцев сегодня выглядел особенно задумчивым и серьезным. Храмцов, своим надменным и подчеркнуто-горделивым взглядом будто отделял себя от остальных. Майор Гузенко казался не совсем уверенным, как будто сомневался в том, что его не напрасно сюда пригласили. И главная персона квартета — заплывший жиром генерал Антонов — хранил то же презрительное выражение лица, какое запомнил Тихон в своем видении. И все так же, вероятно, генерал был намерен преимущественно молчать, дожидаясь момента, когда можно вставить свое единственное верное слово.
Они терпеливо ждали, внимательно рассматривая Тихона. А ему, заранее угадавшему их лица и характеры, неприятно было сознавать, что, в отличие от него, для них это знакомство — первое.
«Что ж, я должен произвести на них впечатление», — подумал Тихон.
— Господа ученые и военные, — начал он, — я знаю, что с моей помощью вы хотите собрать как можно больше информации о Полосе. А может быть, даже рассчитываете на нечто большее. Уважаемый господин Храмцов может даже продемонстрировать вам некоторые изменения, произошедшие со мной с момента последнего официального медицинского освидетельствования. Эти изменения, как он считает, носят необычный характер. В общем-то, он прав.
Храмцов озадаченно посмотрел на Верховцева. Впрочем, и остальные повернулись к доктору, как будто требуя объяснений. Но доктор в ответ пожал плечами.
Сделав паузу, Тихон продолжил:
— Хочу подтвердить, что некоторые странные особенности действительно произошли со мной с момента пребывания в Полосе и по возвращении оттуда. А может быть, даже и раньше. Не знаю, почему так случилось, так что на этот вопрос едва ли вы сможете получить ответ. Зато я могу рассказать другое. В последние недели меня посещают разного рода видения, в частности, связанные с Полосой. И я хотел бы рассказать вам то, что увидел в своем последнем сне.
— С чего вы взяли, что мы интересуемся вашими снами? — откликнулся Храмцов. — Мы выслушаем вас только при условии… — он внезапно умолк, заметив, как генерал Антонов сделал ему предостерегающий жест рукой.
— Начинайте, — перевел этот жест майор, обращаясь к Тихону.
У Храмцова вспыхнули искорки в глазах, но, кроме Тихона, никто этого не заметил. Значит, у них нет единого мнения на его счет.
— Мой рассказ может показаться вам странным и даже фантастическим, — сказал Тихон. — Я не уверен в том, что видел это своими собственными глазами. Скорее, получил что-то вроде послания. Но у меня есть ощущение, что все это правда. Я могу точно сказать, как появилась Полоса и что она собой представляет…
Рассказывая, он сосредоточился на гипотезе, наиболее доступной пониманию: после ядерных взрывов произошло невероятное — в наш мир просочился другой, существующий в параллельной реальности. И Полоса — его порождение.
Никто не прервал Тихона, не выказал сомнения по поводу его рассказа и некоторых подробностей увиденного. Очевидно, эти люди давно привыкли к разного рода невероятным сведениям о Полосе, в отношении которой постоянно открывались какие-то новые факты. Когда Тихон закончил, в лаборатории на некоторое время царило молчание, словно каждый пытался заново прокрутить в памяти его историю.
— Ну что ж, это все довольно любопытно, — первым откликнулся генерал. — Если, конечно, он не рассказал нам красивую сказку.
— А что это был за город? Тот, из которого вы попали в другой мир, — поинтересовался Храмцов. — Иркутск?
— Да. Мне так показалось.
— Что ж, вполне естественно. Но ведь в Полосе исчезли и другие города, — фыркнул Храмцов, но осекся, заметив, что никто не поддерживает его иронию.
— Из вашего рассказа я понял, что город вы видели сверху, — сказал майор. — Можете по памяти нарисовать, хотя бы схематически, как выглядели появившиеся трещины?
Тихон задумался лишь на мгновение.
Он попросил у Верховцева планшет и нарисовал орнамент в виде сплетения вертикальных и горизонтальных волнистых линий. Майор Гузенко взглянул на рисунок и повернулся к Тихону.
— А вы ничего не замечаете странного в этих узорах? — спросил он, постукивая пальцем в местах скрещения линий, и выжидательно посмотрел на Тихона.
Поразительно, что Тихону не пришла догадка раньше, когда он выводил эти линии. Во сне он не понял того, что оценил его взгляд сейчас, после слов майора. И теперь он с удивлением обнаружил, что волны орнамента, если смотреть на них под углом, образуют симметричный ряд крестов со сглаженными, закругленными, углами.
— Это похоже на свастику, — ответил он.
Верховцев посмотрел на рисунок через плечо Тихона.
— Верно, похоже. Гаммадион. Свастика. Коловрат. Мандзи. Ярга. Древнейший солярный символ.
Да, это была свастика — древний символ вечного круговорота Вселенной, когда-то оскверненный дьявольским легионом жестокосердного монстра с маленькими усиками. Очевидно, с определенной целью — чтобы лишить доверия к святым знакам, берущим начало из глубокой древности…
Храмцов тоже взглянул на рисунок и присвистнул, сразу уловив нюанс.
Майор передал планшет генералу. Тот поднял брови, явно обескураженный. Майор извлек из кармана свой планшет, компактный, с голографической матрицей. Отыскав нужный файл, он показал всем фото земной поверхности, слегка размытое, но все же сохранившее подробности рельефа.
Все уставились на возникшее в воздухе изображение. Рисунок Тихона и вправду оказался похож на то, что продемонстрировал майор. Это был сфотографированный с большой высоты разрушенный город. Сквозь обугленную почву и оплавившийся асфальт, сквозь развалины проступали огненно-рыжие линии — вероятно, языки подземного огня. Именно так, как нарисовал Тихон — пересекающие друг друга жирные волны, постепенно тающие к концам. Если смотреть, немного наклонив рисунок, то сплетения поперечных и горизонтальных линий образовывали кресты характерной формы.
— Снимок из космоса, — сказал майор. — Последнее фото этого района буквально за секунды до того, как все погрузилось в туман. Как видите, совпадает.
— Это не доказывает, что мы должны ему верить. Снимок он мог где-нибудь подглядеть, — с сомнением произнес Храмцов.
— Исключено, — ответил майор. — Спутник вышел из строя в тот момент, когда это все началось, и не успел передать данные. Его сняли с орбиты всего неделю назад. А до вчерашнего дня никто эти фотографии не видел. Мы получили их только сегодня.