Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)
Столовая, как всегда, служила неформальным центром цитадели – не казармы, не штаб Филателиста, не арсенал, обшитый железными листами внахлест, не конюшни и не сортировочная для писем и посылок, а именно место приема пищи (которое Кайсанбек Аланович пафосно именовал трапезной) собирало всех не занятых делом листонош в свободное время. Тут ели, пили и, конечно, общались.
Готовили в столовой сносно; не то чтобы очень вкусно, но съедобно, хотя и однообразно. Если бы еще не проклятый песок, приносимый степными ветрами и проникающий повсюду, скрипящий на зубах и налипающий на тарелки…
Заведовала столовой Раиса Петровна. Неделю назад, исполняя свое обещание, Пошта с огромным трудом, но все же смог вывести кухарку из Тортуги и устроил её на кухню. Пошта взял на раздаче тарелку каши с мясом, кружку пива и подсел к друзьям – Штемпелю, Бандерольке и Кайсанбеку Алановичу.
– Вечер добрый, – поздоровался он.
– А добрый ли? – хмуро отозвался Штемпель. Пошта отхлебнул пива.
– Есть причины думать по-другому?
Кайсанбек Аланович произнес, как всегда, велеречиво:
– Есть основания полагать, что затишье, которым мы имеем удовольствие наслаждаться последние пару недель, есть явление временное и предвещает череду недобрых событий, как полный штиль предвещает шторм.
– Ты же сам говорил, что на острове сейчас неспокойно, – заметил Штемпель, – что будет война. Листоноши, которые вернулись из Судака, Севастополя, Феодосии, Евпатории и Керчи, в один голос говорят, что надвигается большая драка.
– Прямо так и говорят – драка? – поинтересовался Пошта, уминая кашу и запивая пивом.
– Да, – сказала Бандеролька. – Народ стал нервный. Оружие покупают. Боеприпасы в дефиците. Медикаментов не достать. И общая атмосфера как перед грозой. Душно, давит. И все будто чего-то ждут. Чего-то нехорошего.
Пошта пожал плечами.
– Может быть, это все и глупости, – в задумчивости произнес Кайсанбек Аланович. – Но история знает много случаев, когда войны начинались именно по глупости.
– Говорят, что Катастрофа случилась тоже по глупости, – вставил Штемпель. – Мы этого, конечно, никогда не узнаем, но последствия будем расхлебывать долго.
Бандеролька буркнула:
– А я вот думаю, что не глупости. Меня мое чутье никогда не подводило. Просто мы же не знаем всего – так, крупицы данных, обрывки информации. А может быть, кому-то нужна война. Кому-то она выгодна. И пока мы тут кашу едим да пиво пьем, кто-то где-то готовится.
Пошта допил пиво и сказал:
– Никогда не следует приписывать злому умыслу то, что можно объяснить глупостью и разгильдяйством. В любом случае, листоноши – не солдаты, нам суждено не воевать и разрушать, а объединять и восстанавливать. Что же до войны – я всегда к ней готов. Все-таки в Крыму живем, тут совсем мирно и не было никогда после Катастрофы…
На этой не самой оптимистичной ноте Пошта собрался было закончить беседу, но ему помешал посыльный – мальчишка лет четырнадцати, прыщавый и курносый. Он влетел в столовую, взволнованный важностью своего поручения, и выкрикнул:
– Листоношу Пошту вызывает к себе глава клана Филателист!
– Та-ак, – мрачно прокомментировал Штемпель. – Накаркали!
– Да погоди ты паниковать, – ответил Пошта, поднимаясь из-за стола. – Рано еще…
Пошта встал, вышел из столовой и быстрым шагом направился к штабу.
На улице уже успело стемнеть. На небе зажглись первые звезды. Воздух посвежел, стрекотание сверчков вплеталось в гул засыпающей цитадели. Мальчишка-посыльный шел чуть позади Пошты. Через некоторое время парнишка все же осмелился задать мучивший его всю дорогу вопрос.
– А правда, что вы в Балаклаве были? – не выдержав, спросил посыльный.
– Правда, – усмехнулся Пошта. – Я много где был.
– А мутантов видели?
– Я много чего видел, – многозначительно ответил листоноша и внимательно посмотрел на посыльного. Этого парнишку он уже встречал в цитадели. Он то ли чей-то сын, то ли внук, то ли племянник. И судя по слабо развитой мускулатуре, явно не состоял в числе рекрутов – будущих листонош.
Пошта вдруг остановился. Неспешному течению праздных мыслей в его голове помешало внезапно возникшее чувство тревоги. Что-то было не так. Какой-то посторонний звук – или запах – или мелькнувшая тень – насторожили Пошту.
Другой бы отмахнулся – ну что может случиться здесь, в самом сердце цитадели, когда вокруг сотни друзей, а на стенах стоят караульные со снайперскими винтовками, – но Пошта, наученный горьким опытом, сосредоточился на своих ощущениях, усилием воли обострив слух, зрение и обоняние.
– А поподробней можете рассказать? – не унимался мальчишка, подпрыгивая от нетерпения. – И почему мы стоим? Филателист ждет!
Мальчишка мешал. Слишком много звуков, слишком много лишних движений.
– Беги обратно в столовую, – прошипел Пошта. – Быс-с-стро!
Нехорошо, конечно, обижать детей – но, как выяснилось позже, решение это было единственно верным. Посыльный надулся, развернулся и убежал в неизвестном направлении, оставив Пошту наедине со своими чувствами.
Итак, диспозиция. Узкая улочка с деревянными тротуарами по бокам. Ветерок гоняет маленькие пыльные вихри по центру, где телеги разъездили колею. Дома по бокам – переделанные грузовые контейнеры с ветряками и баками для воды на плоских крышах. Впереди – штаб, двухэтажное здание из белого песчаника под наклонной крышей из бурой черепицы. Перед штабом – два автомобиля, «УАЗ-Патриот» кого-то из шифровальщиков и «Мародер» Филателиста. Людей на улице нет – и правильно: что им тут делать после заката? Движения особого тоже нет, все дневные твари давно спят, а ночные – пауки и прочая живность – еще не выползли. Пахнет, как во всей цитадели, – бензином и степными травами.
Что же не так?!
Движение.
Возле машин. Там, где его быть вроде не должно.
Очень медленное – так движется часовая стрелка на циферблате. Не будь Пошта листоношей, он бы и не заметил. Одна из теней двигалась. Слишком крупная для бродячей собаки, коих листоноши любили и подкармливали. Слишком медленная для человека.
Но тень двигалась. Теперь уже точно не показалось: Пошта сфокусировал взгляд на черном силуэте, почти неразличимом на фоне сгущающихся сумерек. Ага, а вон там еще одна такая же.
Поднять тревогу? Закричать, позвать на помощь? А вдруг это кто-то из своих – те же шифровальщики-криптоаналитики вышли покурить? Глупо может получиться.
Сунуться на разведку? В одиночку? Еще глупее. Пошта почти без оружия, и если это враг – его просто убьют по-тихому и труп спрячут, после чего вернутся к исполнению своей вражеской миссии, каковой бы та ни была.
Пошта принял решение. Самое умное – сделать вид, что ничего не заметил. Двигаться дальше к штабу как ни в чем не бывало. Дать противнику, если это противник, сделать ошибку первому. Тем более пацан-посыльный, судя по доносящемуся сопению, ушел недалеко, дуется где-то за углом, тщится понять, с чего вдруг Пошта стал такой грубый. Если Пошту убьют, мальчишка поднимет тревогу.
Листоноша спокойно приблизился к штабу. Одна из теней замерла, вторая будто бы уменьшилась в размерах. Человек – а теперь Пошта был уже уверен, что это человек, – присел, как перед прыжком. Пошта сунул руку в карман и нащупал нож – старинный «ка-бар», подарок Штемпеля по случаю удачно выполненного задания.
Чего они ждут?
«Пока я постучу, – подумал Пошта, – мне откроют дверь, и тогда лазутчики неведомого врага ворвутся в штаб. А пока затаились, как зверь в засаде. Ну что ж, будем выманивать».
Пошта наклонился, будто бы завязать шнурки, вытащил из ножен на голени второй клинок – метательный, выкованный джанкойскими умельцами из рессоры, подобрал камешек и, выпрямившись, подкинул его на ладони.
Потыкаем в зверя палочкой. Спровоцируем на ошибку.
– Эй, – громко сказал листоноша. – Ты, в тенечке! Ноги не затекли? – И швырнул камешком в присевшего врага.
Как Пошта и ожидал, противник не шелохнулся. Зато напарник его, засевший за «Мародером», начал заходить со спины. Пошта зажал «ка-бар» в правой руке, метательный клинок – в левой, и повторил:
– Выходи, я тебя вижу. Ты кто такой? Что тебе тут надо?
Он нарочно говорил громко – чтобы было слышно и в штабе, и мальчишке-посыльному.
Собеседник упорно прикидывался невидимкой – мол, я не я, и тень не моя. Почудилось тебе, листоноша.
Второй тем временем выбрался из-за «Мародера», и Пошта краем глаза уловил отблеск стали. Ага. Все серьезно.
Пошта развернулся, и метательный нож будто бы сам вырвался из его руки, серебристой молнией вонзившись в плечо нападавшего.
Бить на поражение Пошта не стал – вдруг это кто-то из своих озорует. Бывали случаи, когда молодые листоноши, только-только получив нашивки клана, перебирали со спиртным и бродили по цитадели в поисках приключений. Конечно, за подобные шутки следовало жестко наказывать. Но не убивать же! Пошта до последнего момента не мог поверить в то, что в самое сердце его клана могли пробраться лазутчики.
