Анна Пань - Страсти Евы
Совсем не к месту в гараже зажигается яркий слепящий свет, из-за которого мы оказываемся, как на сцене в лучах софитов.
− Гавриил Германович, ах, это вы здесь, − грохочет из дальнего конца гаража чей-то мужской голос. − А мы уж было подумали, грабители какие.
− Петр, − недовольно закатывает глаза Гавриил, опуская подол моего платья, под которым теперь красуется новое «клеймо собственности».
К нам на мистерию в гараже нагрянул распорядитель имения с вооруженными до зубов охранниками. Обидно, конечно, но с другой стороны такими темпами мы застряли бы в гараже до рассвета. Гавриил хоть и не показывает усталости, но, понятное дело, он измотан не меньше моего. Нам нужен отдых, а мне еще и ванна. Я не перестаю удивляться поведению моего любимого мужчины − его ровным счетом не смущает, что я выгляжу далеко не чистоплотным пушистым котенком. Сам же он неизменно свеж и едва осязаемо благоухает моим любимым одеколоном.
На лифте мы поднимаемся прямиком в личное крыло и направляемся в ванную комнату. Мыльно-пенная релаксация с энергическим маслом розы занимает часика этак полтора, так как Гавриил проводит для меня курс целительного массажа. Обнаженные и счастливые, мы добираемся до кровати и изнеможенно падаем поверх черного шелкового одеяла, сплетаясь ногами и руками.
− Мари принесла нам легкий ужин, − указывает он глазами на заставленный едой сервировочный столик. − Ты голодна?
− Ага, − шаловливо играю я бровями, накрывая нас одеялом.
Гавриил покровительственно обводит ладонью изгибы моего тела, приостанавливаясь на «клейме собственности».
− Девочка моя, я измотаю тебя, и завтра твоя сладкая киска будет болеть.
Я расстроено ною:
− Киска уже болит.
Гавриил хмурится:
− Сильно?
− Неа. Мне нравится чувствовать себя желанной женщиной.
Мои слова действуют на Гавриила самым непредсказуемым образом − одеяло вздувается красноречивым бугорком.
− Ужин отменяется, − заговорщически заключаю я.
− Ничего подобного, − ультимативно перекатывается он на бок, прижимаясь своим возбуждением к моей голой попке. − Сегодня тебе надо поберечься, Ева. С непривычки твоя киска воспалится. Секс станет в тягость. Из-за болевых ощущений ты будешь тайно умолять меня поскорей кончить. Нам этого не надо. Ты нужна мне здоровая и счастливая. Слушайся старших, детка.
− Гавриил Германович, переспорить вас невозможно.
− Воистину, дерзкая нимфетка.
Он придвигает к кровати сервировочный столик и разливает по бокалам элитное французское шампанское «Дом Периньон Кюве Роуз». Мое любимое.
− Никита разболтал? − с довольной улыбкой принимаю я пенящийся бокал, на что Гавриил таинственно отмалчивается. − Как его здоровье? Сегодня, думаю, уже поздно для визитов.
− Поздно. Он заснул час назад. У его постели дежурит Даша. Здоровье стабильное. Побудет пару деньков на больничном режиме, потом выпишем его из имения.
Как-то сама собой вспоминается Война. Какие перемены ждут Орден? Совет сплотится или окончательно расколется? До эры Наследников осталось чуть меньше десяти месяцев. По пророчеству я − F-вирус. Как на мне отразятся свойства измененной структуры ДНК?
− О чем призадумалась, красавица?
Я моргаю.
− Да так… о грядущем.
− Ангел мой, оставим грядущее на грядущее. Для начала отпразднуем настоящее.
Мы чокаемся бокалами и выпиваем на брудершафт. Воздушное наступление цветочного букета с нотками засахаренных вишен и цитрусовых. Утонченный баланс от мастера купажирования монаха-бенедиктинца Периньона. Любовные игры мы проводим по всем правилам: целуемся с избыточной нежностью, не отводя друг от друга взглядов. Любовь… ну что тут еще скажешь.
Ужинаем мы сытно и снова ложимся в кровать. За день я страшно вымоталась. Мои глаза слипаются. Гавриил подтягивает меня к себе на руку и нежно целует в плечо − в то место, где больше нет первого «клейма собственности». По-моему, стигма скоро вернется.
− Люблю тебя, Ева.
− А я тебя, Гавриил.
− Сладких снов, любовь моя.
− И тебе, любимый.
Гавриил многообещающе глядит на меня из-под своих длинных ресниц, но я только и могу, что со счастливой улыбкой провалиться в сон.
Будит меня жужжание вибросигнала сотового телефона. В спальне еще темно, на часах три часа ночи. Убежденная, что не я потребовалась в неурочный час, я хочу подать Гавриилу его черный айфон с прикроватной тумбочки, но он крепко обнимает меня сзади рукой, его грудь вздымается в мерном спящем дыхании, тепло щекоча мою шею. Аккуратно, чтобы его не разбудить, я нащупываю на тумбочке айфон. Мало ли что срочное… ну ладно-ладно для собственного успокоения… вдруг моего Гавриила домогаются какие-нибудь стервы типа Белинды или Кармен.
Я вывожу дисплей из спящего режима, но систему блокирует пароль. Ай да Гавриил Германович! Наобум я ввожу комбинацию моего трехлетия и взламываю пароль. Странно, что Гавриилу никто не звонил и не писал. Предельно осторожно я меняю его телефон на личное средство связи. Мне пришло послание на почтовый ящик. Без очков мелкие печатные буковки прыгают закорючками да каракулями. В навострившейся «ручной технологии» я дотягиваюсь до очков и водружаю их на нос.
Письмо от Жуковского на тему «Дикая Охота» с пометкой «Конфиденциально».
Доброго времени суток, Воронцова!
От всей души желаю вашему брату скорейшего выздоровления! Да будут благословенны Небеса за восторжествание жизни над смертью!
В свою очередь, как мы и договаривались, принимайте материалы по Дикой Охоте. Орден зело богат на выдумки, поэтому свой доклад я схематически разбил на два пункта: примерное толкование Дикой Охоты в фольклоре северных народов Европы и бытующее в Ордене предание.
1) Дикая Охота, Охота Водана, Неистовый дух − наиболее распространенные дохристианские версии одного и того же языческого поверья о призрачной процессии, предводительствуемой Диким Охотником.
Лютой непогодой мертвая кавалерия со сворой псов проносится галопом по небу, сея всюду раздор и смерть. Считается, ежели какому горемыке посчастливится на пути повидать Дикую Охоту, то нужно немедля пасть ничком и зажмуриться. Смельчаки, узревшие мертвецов, пополнят дьявольскую рать. В старину боязнь услыхать призывной гул рога Дикого Охотника прочно укоренилась в людских сердцах и трактовалась знаком свыше: грядет Война! Погибель идет! Ввергаемые в ужас, горожане с сельчанами и носу не совали за порог жилищ в периоды разверзшихся бурь.
Рейн течет, блестя на солнце,
Воды его слышат голос войны,
Стук копи среди холмов
И звук трубящего горна.
Видит Рейн тела на земле окровавленной −
То храбрые пали в бою.
Все так и будет −
Ведь Дикий Охотник проехал мимо.[8]
До средних веков миф о Дикой Охоте вселял страх и передавался из уст в уста. С повальным крещением персонификация сил природы перекочевала в трепетный страх перед воздаянием Господним за грехи. Смелые заявления рядовых историков и исследователей косвенно намекают на заимствование Церковью антропоморфной концепции Дикой Охоты, которая могла послужить догматом смертной жатвы ветхозаветного Судного Дня: четыре Всадника Апокалипсиса с трубящими в трубы ангелами снисходят на землю для обращения человечества в прах. Богословы и по сей день расходятся во мнениях насчет предназначений каждого из четырех вестников гнева Божьего. Нередко их нарекают именами архангелов, стоящих по четырем концам света.
Мифологический контекст Дикой Охоты также претерпел реструктуризацию персонажей и приобрел религиозные черты. Восседающие на дьявольских конях мертвецы отныне вольны собирать души грешников, в то время как праведникам даровать жизнь. Канонизированная трактовка Дикой Охоты приобрела массовый характер. Свет увидел ведущие поводья адской ватаги в руках многоликого приспешника Дьявола. Разнокалиберный шабаш нечистой силы заполонил континенты и как только не звался: и Охотой Каина, и Охотой Ирода, и Всадником без головы, и даже Гончими Гавриила.
Согласно христианским священным писаниям, архангел Гавриил выступает в роле Ангела Смерти, поскольку принес Марии печальную весточку о ее скорой кончине. В сюжете мифа о Гончих Гавриила «нареченному архангелу» отведено место маршала орды грешников и омерзительных псов, с которыми он охотится за нечестивыми душами заблудших путников.
И много раз подряд отправятся в свой путь,
Сметая все, псы Гавриила.
Велел им Один-повелитель
Много раз проделать этот путь
Над головами нашими,
Преследуя летящего оленя.[9]
2) Проклятая Охота − устоявшееся предание в традиции Ордена.
