Анна Пань - Страсти Евы
− Не хочешь объяснить, что твоя потаскуха делает на моих землях в моей рясе?
На другом конце трубки Герман резко заходится сухим кашлем:
− Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Я взрываюсь в яростном рычании:
− Мне думается, еще как имеешь! Развернул военную компанию за моей спиной и веслами гребешь к вражескому берегу, хотя уверял, что мы в одной лодке!
Разговаривая по телефону, я целенаправленно продвигаюсь к выходу из карантинного отделения. В дверях я жестом руки даю понять Михаилу, чтобы он держал меня в курсе изменений состояния здоровья Никиты.
− Скорей уж, Гавриил, ты гребешь к вражескому берегу, − активизирует извечную политику нападения Герман, как известно, лучшую при защите. − Какой-то кретин увел у меня из-под носа девчонку. Случаем, не твоих ли рук дело?
«Очередной ход конем?..» − я колеблюсь с ответом, анализируя всплывшие подробности.
− Отец, − выплевываю я его имя, скорым шагом идя по коридору личного крыла. − Случаем, не ты ли нанял фантома по мою душу? Воистину попахивает заказным убийством занозы в заднице, кем я являюсь для твоей гребаной потаскухи. Покумекали вдвоем да и задумали провернуть дельце. Использовали Еву в качестве наживы. По твоей милости я кинусь спасать ее и сам сыграю в ящик.
− Чушь! − фырчит Герман. − Я тебе не враг. Ламия без моего ведома и носу из дому не сунет. Фантом служит Уилсону.
− Ну-ну… − скептически цокаю я языком. − Больно много уверенности.
− А что тебя смущает? Наемник вырвал из моих рук F-вирус. Уилсон демонстративно распетушился, как будто сам все и подстроил. А теперь еще звонит и угрожает пойти на меня войной, если я не верну девчонку. Ищет поводы развязать кровопролитие, чтобы прибрать Орден к рукам.
− Умоляю, избавь меня от твоего пафоса, − раздраженно закатываю я глаза, оперативно вставляя в ухо блютуз-гарнитуру. Про себя я премирую Жука за удачный старт операции по стравливанию псов. Внедренные в свору Уилсона агенты знают свое дело.
Наскоро я переоблачаюсь в черную кожаную мотоциклетную униформу, вдеваю пальцы в специализированные обрезные перчатки и вооружаюсь дубликатом «Десерт Игла» с двумя запасными магазинами.
− Опаньки… поступила свеженькая информация, − хмыкает Герман, пока я спускаюсь в гараж. − Девчонка попалась в мышеловку «Резервации − Гиблые земли». С закатом ей оттуда живой не выбраться. − (У меня появляется ощущение, будто меня огрели по хребту тяжелой дубиной). − Начинаем перехват. Я поведу боевиков с севера, ты заходи с юга. Гонцы Уилсона скоро доложатся ему об обнаружении F-вируса. Мы окружим их и перебьем. Сотовая связь там не везде берет, пользуем шифровые сигналы.
Чувствуя себя так, словно по мне проехался дорогоукладочный каток, я миную коллекцию автомобилей, насчитывающую с два десятка эксклюзивных моделей, и в мотоциклетном ряду седлаю спортивный байк от «Экосси Мото Воркс Инкорпорейтед», смоделированный инженерами «Формулы-1». В «Резервацию − Гиблые земли» главное поспеть до темноты, а моя сверхскоростная пташка мощностью в 200 л. с. поспособствует обгону не только охотников за Евой, но и времени.
Держись, любовь моя, я спасу тебя. Я спасу тебя даже мертвым… если мышеловка расставлена на меня.
«Резервация − Гиблые земли». Настоящее времяЯ неверяще взираю на зияющую прореху от пули во лбу Гавриила, из которой вытекает тягучая кровь. Кто-то опередил его с выстрелом. Мы поменялись местами. Он пришел за моей жизнью, а встретил свою смерть. Реальность уничтожает, от пережитого стресса в глазах мутнеет и… мир исчезает.
− Ева! Ева! Очнись! − настойчиво просит меня знакомый голос, звучащий откуда-то из параллельных миров. − Ева, открой глаза!
В бессознательном повиновении я медленно выплываю из мрака и сразу же постигаю будоражащую истину − меня нянчит на руках живой и здравствующий Гавриил, причем каким-то образом переодевшийся в мотоциклетные брюки и куртку. На руках у него натянуты обрезные перчатки, в одной руке он сжимает пистолет. В его глазах с полопавшимися капиллярами отражается вселенская боль и облегчение.
− Ева, любовь моя, я думал, что потерял тебя, − разбитым голосом шепчет он, качая меня на руках, как младенца.
Глядя на живого Гавриила, я забываю о том, что мы теперь враги, ликование возносит меня до самых небес.
− Ты жив… но я же видела… − я инстинктивно поворачиваю голову к противоположному краю ущелья.
Над пропастью из стороны в сторону раскачивается, как на виселице, мертвое тело Ламии Моро. С пулей во лбу она вздернута на собственной фате. Один конец черной материи запутан в сучьях упавшего дерева, другой обмотан вокруг ее шеи и зловеще реет на ветру. Не мираж ли это? Я тщательно тру глаза неповрежденной рукой, но труп как висел, так и висит. В таком случае Ламия приняла облик Гавриила с помощью какого-то влияния. Так вот с кем имела дело в Выборге Даша. Неотразимым сержантом была Ламия Моро. Знать, женушка Гробового-старшего давненько плела заговор против Гробового-младшего. Одним выстрелом планировала убить двух зайцев: устранить конкурента на престол и добыть для них с Герой F-вирус. Гавриил должен был умереть от пули, я от выкачивания крови. Нам вынесли смертельный приговор, но ради моего спасения Гавриил примчался черт-те откуда, рискуя собственной жизнью. Что ему до меня, кровь F-вируса ценна. Не будь я Индивидом, он бы палец о палец не стукнул. «Ведь это именно он убил Никиту!» − словно булавкой пронизывает меня мысль.
− А ну отпусти меня, убийца! − воинственно высвобождаюсь я из его объятий.
Гавриил посылает мне полный горечи обвинительный взгляд, но продолжает удерживать силой:
− Ева, успокойся. Твой брат жив и здоров. С Нового года Никита находился в коме в моей домашней лаборатории, но полчаса назад пришел в себя. Ты сейчас сама во всем убедишься.
Он набирает на айфоне чей-то номер и включает громкую связь. С первого же гудка на другом конце линии раздается эмоциональный вопрос Никиты:
− Ты нашел ее?
С блаженной экспрессией я выхватываю из рук Гавриила айфон:
− Никита, родненький, ты жив!
− Сестренка, ты в порядке? − не слушая меня, перебивает он. − Гавриил успел?
− Успел, − позволяет себе бегло ответить Гавриил.
− Я в долгу перед тобой, дружище, − вырывается из динамика громкий выдох Никиты.
Далее из объяснений брата мне становится известно, что до того, как все пошло наперекосяк, у них с Гавриилом, видите ли, был план.
− Скрытничать − это тоже часть плана, Гавриил?! − расхожусь я в неуправляемой истерике после разговора с Никитой.
Не отдавая отчет действиям, я сгоряча даю ему звонкую пощечину. Мои поломанные ногти случайно расцарапывают его шрам на скуле. Со смиренной отверженностью Гавриил прикрывает дрожащие веки, вне сомнений, сильно оскорбившись. Шокированная собственной жестокостью, я бросаюсь к нему с отчаянными поцелуями в ушибленное место. Гавриил вздрагивает, но не отворачивается и не отталкивает меня.
− Заслуженно, ангел мой, − не браня, целует он меня в висок. − Снимай скорей оберег, я облегчу твои страдания. Твое искалеченное тело и сломанный мизинец меня просто убивают.
Мои первые болевые ощущения, когда его ладонь опускается на мой лоб, приравниваются к ожогу, но достаточно быстро кожная горячка улетает прочь.
− Низкий тебе поклон, Гавриил, за все, что ты сделал для меня и для брата, − от всего сердца говорю я, но мой голос тонет в дробных раскатах грома.
По наитию мы одновременно переводим взгляд на обвисшую брюхатую тучу, и у нас у обоих отваливается челюсть. С севера в нашу сторону надвигается армия Германа Львовича с полусотней отборных солдат. С востока в не меньшем объеме прибывает войско полковника Уилсона.
− Грядет страшная Война! − потусторонним тоном освещаю я картину мира, как если бы в мое тело вживился Страж Жизни.
− О чем ты, Ева? − остолбенело смотрит на меня Гавриил.
Мой краткий пересказ пророчества Стража Жизни на инициации заканчивается колючей резью в желудке. Я складываюсь пополам, обхватывая руками живот.
− Детка, тебе плохо? − тревожится Гавриил, забирая мои волосы назад.
− С антидепрессантами что-то не то…
Меня мутит так, что мир в глазах расплывается, однако избавиться от отравы не получается. С врачебной профессиональностью Гавриил сует мне два пальца в рот, и, как из мешка, я вытрясаю из себя содержимое желудка. Он придерживает меня за поясницу, чтобы я не свалилась в лужицу с остатками красно-белой пилюли.
− Финкельштейн, сукин сын, я тебя четвертую! − зло рычит он, видимо, углядев в препарате имя его распространителя. − Больше не пей эту дрянь. Таблетки не прошли тестирование и в продажу не вышли. Тебе лучше, ангел мой?
Принудительная очистка организма полностью доказала эффективность. У меня даже голова просветлела. За отсутствием каких-либо средств гигиены я снимаю пояс от чулок и привожу им себя в порядок.
