Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка
— Пыток?! — вскинулся вельможа. — За что?
— Он подозревается в колдовстве, — с издевочкой молвил Вазамар. — Взят по доносу соседа, видевшего, как человек этот приносил жертвы Ангро-Майнью…
— Снова колдовство, — наклонившись к уху Садая, прошептала юная римлянка. — Я вижу, здесь это очень популярное обвинение.
— Эта пастух приятель наш Ромул, — также шепотом сообщил девушке араб. — Он жить в горах у этот человек. Там мы его и поймать.
— Он не может быть караганом! — взбеленился Тутухас. — Я за него ручаюсь, как за себя самого! Великий царь, вели его освободить!
Молодой государь заколебался. Встревать в распри жреца и советника ему не хотелось. Да еще и в присутствии римского посла.
— Ты боишься, что боги укажут на его злодейства? — с невинным тоном изрек святейший. — Праведному человеку нечего опасаться божьего суда… Вон, видишь, даже с этих убийц снято подозрение в том, что они дэвы…
— Да ничего я не боюсь! Он отличный боец и в два счета справится с этими…
— Тогда в чем проблема? — вмешался в местные дрязги проконсул. — Если это хороший воин, то нас ждет отменное зрелище. Пусть сразится с моими пленниками. Это и решит их участь окончательно.
Артав так умоляюще смотрел на своего друга и помощника, что тот сдался.
— Пусть будет так…
Садай тут же помчался к бактрийцу, чтобы сообщить ему о новостях международной политики.
Увидев перед собой безоружного, ничем не примечательного мужика средних лет, Мирза не поверил своим глазам и расхохотался.
После того, как они с телохранителем искромсали десяток местных, новоявленный противник показался издевательством. Или это не поединщик?
— Эй, брат, ты кто? — на всякий случай поинтересовался «мишка Гамми». — Пришел нас освободить, да?
Мужик ничего не ответил. Только посмотрел на Рахимова так внимательно и печально, что узбеку стало не по себе.
Действие наркотика, как по волшебству, закончилось. Резко наступило отрезвление и похмелье в виде осознания того, чего же они с Рафиком наворотили. То же самое происходило и с нукером, который с ужасом начал оглядываться по сторонам. Он брезгливо отодвинулся от лежащего у его ног трупа с отсеченной головой и забормотал молитву.
— Да кто вы, уважаемый? — заволновался Мирза, щупая голову.
— Это Азраил,[61] — прошептал убежденно нукер. — По наши души явился.
— А почему не Мункар или Накир?[62] — попытался отшутиться Рахимов, хотя на самом деле ему было не до шуток.
Взгляд незнакомца не давал покоя. Что-то он напоминал. Или кого-то.
— Потому что мы еще не умерли, — рассудительно выразился Рафик и добавил: — Пока…
— Эй, слушай, да! — затряс головой «мишка Гамми», желая отогнать наваждение. — Чего вытаращился, урод?! Сейчас как наваляем, мало не покажется, нах…
Так он накручивал себя, чтобы вернуть хоть каплю прежнего настроя. Неизвестный не реагировал.
Мирзе надоели эти игры в гляделки, и он перешел в атаку. За ним с тяжким вздохом последовал и телохранитель.
Роман подбежал к ограде и принялся махать руками, чтобы привлечь к себе внимание кого-нибудь из тройки.
Зачем?
Он и сам не знал. Но нужно было предупредить, объяснить…
Тщетно. Пастух уже сделал первое движение…
Хорезмиец встал на носки пальцев и вытянул руки в стороны.
— Ты чё, комплекс ГТО решил сделать? — решил поиздеваться Мирза, поигрывая гладиусом.
Тот, не ответив, подпрыгнул вверх, коснувшись во время прыжка пятками ягодиц. Приземлился на корточки. Подпрыгнул из этого положения, достав коленями груди, и приземлился, принимая положение стоя.
— Э-э-э… — только и вылетело из пересохшего горла «мишки Гамми».
Он, кажется, понял, кого напоминал ему чудной мужик.
Прыжок с выбросом левой ноги вверх и влево. Такой же прыжок на левой ноге с выбросом правой вверх и вправо. И так повторилось несколько раз с постепенным увеличением скорости движений.
— Хозяин, — прошептал Рафик, едва не роняя щит. — Это же…
— Без тебя вижу! — огрызнулся Рахимов-младший.
Стал воровато оглядываться по сторонам, ища, куда бы скрыться. Но вокруг был лишь запятнанный кровью песок. Даже трупы уже успели убрать служители ристалища.
Левая ступня хорезмийца ударила о песок, а правая рука — ладонью вверх — оказалась протянутой к узбекам. Пальцы красноречиво пошевелились, веля Рафику и Мирзе приблизиться.
Парни, будто зачарованные, сделали по нетвердому шагу вперед.
— Мы больше не бу-удем, Спитамен-ака, — загундосил Рахимов, как маленький.
Нукер легонько двинул его локтем в бок. Сын хокима затряс головой. И точно, какой еще домуло? Разве это Усто ракс? Что с того, что он танцует тандаву? Вон, и Ромка тоже умеет. Да и сам Мирза когда-то так плясал. В детстве…
— Слышь, брат, завязывай, короче, нах… — попросил «мишка Гамми».
Наглец по-прежнему молчал, маня перстами. Какие они у него грязные и заскорузлые. Совсем не похожи на тонкие, аристократические пальцы Спитамена-ака.
— Ну, сам нарвался!
Ударив плоской стороной меча по щиту, Мирза двинул деревянным кругляшом в бок мужика. И почувствовал, что левая рука не ощущает тяжести доспеха. Ну, да вот он валяется на песке под ногами мужика, отчего-то разломанный пополам. А левая рука повисла плетью.
Парализовал, гад.
— Рафик, коли его копьем! — скомандовал, а сам попытался хоть как-то восстановить работоспособность левой руки.
«У тебя левый бок ослаблен», — вспомнилось предупреждение Градова. Как в воду глядел бывший дружок.
Нукер не стал приближаться к хорезмийцу, чтобы не повторить ошибку хозяина. Он видел, как всего одним легким касанием руки противник разбил щит Мирзы. Поэтому Рафик прицелился и с силой запустил дротик, метя во вражье горло.
Когда копье было в каких-то десяти-пятнадцати сантиметрах от его туловища, местный хлопнул перед лицом в ладоши. Как комара бил. Но вместо комара ему попалась длинная деревянная «оса» с металлическим жалом. Это жало и застряло между сомкнутых ладоней незнакомца.
Хлоп, хлоп, хлоп. Ладонь о ладонь, ладонь о ладонь. И на песок одна за другой посыпались похожие на городки кусочки деревянного древка.
Танцор сделал еще один шажок навстречу. Теперь ударив правой пяткой о песок. И уже левая рука манит перстами. Эй, подходите. Я вас жду.
Нервы Рафика не выдержали. Выхватив из-за пояса гладиус, он бросился на чужака. Вжик, вжик. В голову, в грудь, в живот.
Вернее, в те места, где только что находились эти части тела хорезмийца.
И вдруг прямо перед собой нукер увидел глаза, полные печали и сострадания. Один, два… Мама дорогая, почему у него их три?!..
Легкая, какая-то невесомая рука коснулась Рафиковой шеи. Теплая волна разлилась по телу. Захотелось спать, спать, спать…
Со счастливой улыбкой нукер осел на песок и, прижавшись к земле, точно это была материнская грудь, затих в позе нерожденного пока младенца.
Левая половина тела по-прежнему не ощущалась. Мирза повернулся к безмолвному убийце правым боком. Меч он отбросил во время атаки нукером странного мужика, подхватив взамен серп. И ручка длиннее, и оружие посмертоноснее. Посмотрим, как эта сука справится с таким угощением.
Главное — не спешить. Вот Рафик, как всегда попер напролом и поплатился за это.
Мирза стал нарезать вокруг хорезмийца большие круги, пытаясь найти слабое место и улучить подходящую для атаки минуту.
Вскоре зрителям надоело наблюдать эти перемещения и бездействие участников поединка. Они стали подбадривать и подначивать соперников. Хорезмиец не реагировал, а Рахимов не разбирал, что они там кричат. И продолжал ходить осторожной рысьей походкой.
И не уловил того мгновения, когда подкарауливаемая дичь сама превратилась в атакующего хищника.
Бросок сильного тела сбил «мишку Гамми» с ног. Он даже не успел применить свое смертоносное оружие. Только дернулся в тисках стальных пальцев, пискнул придушенной мышкой и тоже, как и его верный нукер, замер на песке, свернувшись калачиком.
На арене тотчас же появились четверо стражников, одетых в черное. Они подхватили под мышки мертвые тела узбеков и поволокли их прочь с ристалища.
А победитель застыл, скрестив руки на груди и выразительно поглядывая на сидящих в царской ложе.
— Ну, это неинтересно, — скуксился сенатор. — Какие-то пляски, бескровные убийства. Мой пленник тоже так умеет. Скука смертная… Предыдущее отделение было намного веселее!..
— Кажется, Фработак доказал свою невиновность? — обратился к мобедану мобед советник. — И может быть свободен?
Святейший покачал головой.
— Состязания еще не закончены, достойнейший Тутухас. Еще одно маленькое, последнее испытание.
![Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]](/uploads/posts/books/100283/100283.jpg)
