Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка
Обзор книги Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка
Игорь Черный
ПЛЯСУН
Учителю «Або» Александру Акилову и его ученику Денису Зильберу с благодарностью
Он несет Гангу на развевающихся густых прядях, Его третий глаз сияет, дыхание Его подобно смерчу, Его совершенная форма сверкает, как ясное небо, святые стопы простираются до конца земли, Его совершенное сердце служит пьедесталом, звуки Вед исходят самопроизвольно, правая рука обещает прибежище, а левая рука раздает блага с соответствующими жестами, барабанный звук нада наполняет воздух — так Шива танцует.
Таюманавар[1]Часть первая
ХОРОШО ЖИТЬ НА ВОСТОКЕ
Клянусь четой и нечетой,
Клянусь мечом и правой битвой,
Клянуся утренней звездой,
Клянусь вечернею молитвой:
Нет, не покинул я тебя.
Кого же в сень успокоенья
Я ввел, главу его любя,
И скрыл от зоркого гоненья?
Глава первая
НАЧАЛО НАЧАЛ
г. Санкт-Петербург, 2007 г.
— Бисмиллоги рахмани рагим…[2] — голосом Мишари Рашида аль Афази затянула суру из Корана мобила.
А это означало, что звонит шеф, призывая правоверного на утренний намаз, то есть на ковер. Роман недавно скачал этот рингтон с какого-то сайта и прикола ради поставил себе на мобильник, обозначив таким образом звонки от начальства, которое, как известно, имеет тенденцию доставать подчиненных в самый неурочный час.
Вот и сейчас, спрашивается, какого дьявола наяривать в семь утра? Да еще в субботу, когда сам бог велел отдыхать. Притом после бурно проведенной ночи…
— Ты чего трубку не берешь?! — заорало чудо японской техники шефским голосом. — Снова с бабами прохлаждаешься?! А я один за всех вас должен отдуваться!
— Да что случилось-то? — попробовал вклиниться в филиппики шефа Градов. — Можешь толком объяснить?
— Все объяснения получишь на месте! — буркнул Яшин, переходя с крика на более спокойный тон. — Чтоб через полчаса был у меня в кабинете.
— Через час, — твердо ответил Роман и быстро утопил кнопку отбоя, подержав ее чуть дольше, чем следовало.
Аппарат, пискнув, выключился. Нелишняя мера предосторожности. Ильич ведь не успокоится, пока не доведет себя и других до белого каления.
А ему еще надо привести себя в порядок.
Посмотрел на бронзовое изображение пляшущего бога Шивы Натараджи — Повелителя Танцев, стоящее на импровизированном алтаре в изголовье кровати. Тронутое благородной патиной лицо божественного отшельника как всегда загадочно улыбалось.
— Ом намах Шивайя![3] — сложив лодочкой ладони перед лицом, поприветствовал Плясуна Градов.
Он, конечно, мог бы сразу перейти в режим Свободного Потока. И все же начал с примитивных позиций, чтобы острее почувствовать момент перехода. Не случайно выпросил у начальства лишние полчаса. (Хотя, в принципе, «час» — это расплывчатое понятие, в котором спокойно может уместиться какой угодно отрезок времени.)
В Танце Шивы главное — концентрация сознания и слаженность всех движений. Комплекс линейных, плоскостных и объемных пассов направлен на выявление потенциальных возможностей человеческого тела. Так учил когда-то в детстве Усто ракс[4] Спитамен-ака, начиная каждое занятие именно с Шива-наты.[5] А еще говорил, что здесь даже не движения важны, а то, как ты дышишь. Если будешь точно повторять все экзерсисы, но при этом станешь дышать, будто выброшенная на берег рыба, то грош цена таким занятиям.
Итак, руки. Пару синхронных движений, направленных в одну сторону. При этом ладони всегда ориентированы четко вверх, к небу. Раньше (да и сейчас тоже можно встретить подобное в иных практиках) в ладонях Плясуна находились плошки с благовониями, посвященными Натарадже, или светильники с горящим маслом. Красиво? Да. И эффективно в некоторых нестандартных ситуациях.
Почти сразу нарушил синхронность пассов, задвигав руками в разных направлениях. Левую — в сторону, вверх, вниз. Правую — в сторону, вниз, вверх. И почувствовал, как постепенно зарождается и крепнет связь между силовыми линиями гравитационного поля Земли, преодолеваемыми его телом, и внутренними потоками энергии. Рука вверх — возникают активные преодолевающие энергопотоки, рука вниз — появляются пассивные потоки энергии. Циркуляция жизненных сил приходит в гармонию.
Теперь — ноги. Тут в отличие от рук задействовать можно, увы, только одну из конечностей. Разумеется, когда стоишь. В прыжке — там другое дело.
Главное — не спешить. Па не должны быть слишком широкими, и нужно стараться выполнять их по возможности плавно, как в балете. При этом носок должен двигаться низко над полом, а стопа одновременно совершать вращательные движения так, как будто продолжает хлыстообразное движение ноги. Опорная нога немного согнута. Должно быть такое чувство, как будто она цепляется за пол, мгновенно реагирует на любые отклонения центра тяжести и компенсирует их…
Войдя в ритм Свободного Потока, приступил к завершающему комплекс упражнению.
Стал в позу Натараджи. Только в отличие от бронзового танцора, опиравшегося на левую ногу, Роман выбрал в качестве опорной правую.
Вся фишка в том, что руки и свободная нога должны двигаться одновременно. При этом руки плывут симметрично по траекториям горизонтальных или вертикальных спиралей, а нижняя конечность описывает продольную спираль вокруг опорной ноги — назад, под колено, потом вперед. И так далее. Нехитрый, но весьма действенный алгоритм.
Наконец, ступни обеих ног Градова соприкоснулись пятками, а ладони, сложенные лодочкой, застыли перед лицом.
— Ом намах Шивайя! — закончил парень разминку молитвой к Плясуну.
Он любил этот город. Хотя и жил здесь меньше десяти лет, с тех пор, как его отца перевели сюда из Узбекистана, но уже всеми корнями сросся с Северной Пальмирой. И готов был накостылять любому, кто дерзнул бы в его присутствии неуважительно отозваться о Питере.
Вот и сейчас, рассекая по еще по-субботнему полупустым утренним улицам на своем «мондео», Роман в который раз отметил, что лето городу к лицу. Как ни одна другая пора года.
Конечно, оно и в остальные времена неплохо. Особенно зимой и поздней весной. Однако ж сезон белых ночей — это песня особая.
Вспомнил, насколько непривычным было поначалу ощущение того, что ночью видно почти как днем.
В Каракалпакии были ночи как ночи. Тьма-тьмущая, подсвечиваемая луной и россыпью звезд. Что зимой, что летом.
А здесь можно преспокойненько читать без светильника. Впрочем, до чтения ли молодому парню, пусть и студенту университета, в летнюю ночь? Тем более что нет той одуряющей жары, к которой он так и не смог приспособиться за годы, прожитые бок о бок с пустыней…
Ехать с Васильевского острова, где он квартировал, до улицы Рубинштейна, где находился офис информагентства «Россприбалт-Питер», было совсем недалеко и недолго.
Проехал по Невскому и свернул чуть дальше Аничкова моста с застывшими изваяниями коней и наездников работы барона Клодта. Сбросил скорость и покатил между двух рядов живописных старых домов. Мимо театра «Зазеркалье» и Малого Драматического, мимо Дома Толстого и здания, построенного в начале прошлого века в стиле конструктивизма и отчего-то носившего странное название «Слеза Социализма». Мемориальная доска, прилепившаяся на стене, сообщала, что здесь в свое время проживала поэтесса Ольга Берггольц, ставшая голосом блокадного Ленинграда.
Не доехав до улицы Ломоносова, примыкающей к Загородному проспекту и образующей с ним один из знаменитых Пяти Углов, Градов притормозил. Без проблем припарковавшись, что было бы мудрено сделать в будний день, вошел в здание информагентства.
Цербер на проходной потребовал предъявить удостоверение. Роман взглядом профессионала, привыкшего видеть потенциального противника в любом, кто становится на твоем пути, оценил подготовку парня. Ничего. Нормальная подготовка. Неплохо подбирает штат их охранное ведомство.
Раскрыл корочку. Охранник внимательно изучил записи, сличил фотографию с оригиналом, сделал пометки в журнале и милостиво кивнул, разрешая следовать дальше.
Поднявшись на второй этаж, начальник Восточного отдела прошествовал к кабинету шефа.
В приемной было пусто.
Значит, не аврал. И Ильич не свистнул всех наверх. Уже легче.
Толкнул дверь и заглянул вовнутрь.
— Проходи! — рявкнули из глубины кабинета. — Чего жмешься, как первокурсник возле деканата?
Роман зашел.
Глава «Россприбалт-Питера» Владислав Ильич Яшин с хмурым видом восседал за массивным столом, крытым зеленым сукном. Стол был старый и остался здесь, вероятно, еще со сталинских времен, когда в доме размещалась какая-то писательско-журналистская организация.
![Фрэнк Херберт - Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны]](/uploads/posts/books/100283/100283.jpg)
