Андрей Круз - Двери во Тьме
— Точно! — кивнул он. — Уже местное производство, понял? Андрюху Петракова знаешь, у него еще металлоремонт на Васнецова?
— Нет, не доводилось, — попытался я припомнить и не припомнил.
— Вот он наладил производство, для ТТ и кольта, — пояснил Слава, раскладывая магазины из пакета на три кучки.
Я взял магазин и покрутил в руках. Оно понятно, что тот самый Валерка Петраков именно к этим моделям их делает, — выглядят они почти одинаково. Как этот, плоский, с круглыми дырочками, через которые можно патроны посчитать, только крышка не металлическая, а вполне аккуратно вырезана из черной резинки. Это зачем?
— Ничего не заметил? — как-то загадочно ухмыляясь, спросил Слава.
— Нет… стоп… на патрон больше? — сообразил я пересчитать дырки на коробке.
— Точно!
Ага, вот оно что… а с резинкой его и дослать проще, толчком, не прищемишь ладонь, и то, что он торчит из рукоятки, не так критично получается, вроде как и скрыто. А лишний патрон… он вроде и ерунда, а вот в какой-то момент именно его и не хватить может. То есть он не лишний ни разу, это я так выразился неудачно. Он «дополнительный».
Вытащил из кобуры свой ТТ, извлек магазин, выкинул патрон из патронника, затем вставил в рукоятку новый. Нормально, как влитой сел, не шевельнется. Вновь вытащил, зарядил пару патронов в него, проверил, как подача, встает ли на задержку, — все в порядке, никаких проблем.
— И почем?
— По полтешку ващета, — солидно сказал Слава. — И товар новый, и работа ручная, сам понимаешь.
— А беру, — не стал я торговаться и кочевряжиться, благо сейчас при деньгах. — Дай вот… четыре, нет, лучше пять дай.
Слава выложил стопку из пяти магазинов, затем спросил:
— Деревянные щечки на свой пистолет не хочешь? Кто брал — тем нравится. Ручная работа и все такое, дуб.
— Покажи.
Щечки я тоже купил — удобные оказались — и, наверное, долго бы еще топтался, да вспомнил про утраченную плащ-палатку. Настя напомнила, если уж совсем честно. Поэтому побросал все приобретения в сумку и со Славой распрощался.
Плащ-палаток было много в продаже самых разных, но лучше всего были или советские офицерские, или немецкие, и те и другие из хорошо прорезиненной ткани. Хоть год их поливай, а внутрь ни капли не просочится. Выбрал нашу, собственно говоря, за привычный цвет — больше никакой разницы между ними не было. А когда уже уходить собрался, столкнулся в дверях с Мамедом, местным торговцем, вечно небритым толстяком с золотым зубом, всегда одетым в кожаный плащ немецкого самокатчика.
— А, Володя! — обрадовался тот. — Как жизнь, как дела? Чего нового?
— Да все по-старому, Мамед! У тебя как дела?
— Нормально! — ответил тот и сразу добавил: — Я что сказать хотел, да? Ты за баржа «Карась» здесь спрашивал, помнишь? За Серых спрашивал и экипаж, да?
— Было такое, — чуть насторожился я.
— Там еще у них один живой остался, так? — уточнил он.
— Остался.
— Сегодня видел его здесь, — сказал он и посмотрел на часы: — Часа три назад, понял? В чайной.
Мамед торжествующе посмотрел на меня.
Была в городе такая баржа самоходная, шкипера и экипаж которой подозревали в каких-то темных делишках, и все они бесследно пропали — кроме одного, который в последний рейс с ними не пошел. А один человек из Сальцева в качестве оплаты за услугу попросил нас с Федькой разузнать, если получится, о судьбе этого самого единственного уцелевшего. Только Мамед тогда что-то и вспомнил, но именно «что-то», то есть ничего конкретного. Был такой парень, худой и высокий, где живет и чем занят — без малейшего понятия.
— Мамед, и чего? — немного удивился я такой гордости. — А мне с того какой навар, что он тут чаю попил?
— Э-э! — махнул толстой рукой Мамед. — Он с вашим был, из Горсвета, такой лицо круглый, на кота похож, всегда в куртке танковой ходит… вот в такой! — добавил он торжествующе, ткнув волосатым пальцем с большим желтым перстнем мне в грудь.
Точно, на мне была английская танкистская куртка сейчас. Я ее с Горсветовского склада получил в качестве вещевого довольствия. И еще несколько человек в Горсвете такие же носили, в основном ценные специалисты и младшие командиры. И из младших командиров очень круглое лицо было только у одного — моего командира Власова.
— Такого роста, да? — показал я рукой примерный рост Власова. — Еще говорит быстро?
— Да, быстро, — кивнул Мамед. — С кольтом ходит, вижу здесь часто.
У Власова как раз кольт, М1911, так что очень похоже, что именно его торговец в виду и имеет. А кто там может быть поблизости такой худой и длинный?
Больше от Мамеда ничего конкретного добиться не удалось. Но и этого достаточно для начала, учитывая, что я сам не знаю, надо мне этого «длинного-худого» искать или на фиг не надо. Сергей из Сальцева, тот самый, что просил нас этого человека поискать, тоже ничего полезного в ответ нам не выкатил, если уж до конца откровенным быть. Хотя… самому знать никогда не помешает, глядишь, и просто этого самого Сергея, который, к слову, начальник охраны огромного сальцевского базара, под малый должок подтянуть сумеем.
* * *На аэродром Настя с утра опять не поехала — дождь лил, ветер дул такой, что деревья гнулись, облачность была тяжелая и низкая, так что полетов не ожидалось, хватало одного лишь дежурного у телефона. А мне же пришлось с ленью распрощаться и выбраться на улицу: надо было переться на Ферму.
Федька, как мы договорились с вечера, ждал меня уже на крыльце общежития, спрятавшись от дождя под обшарпанным козырьком подъезда. Он курил, прикрывая папиросу от ветра и влаги рукавом, отчего выглядел жалко, как и любой другой курильщик, пытающийся подымить в подобных условиях.
На палку он уже сегодня не опирался, хоть слегка и прихрамывал. Увидев меня, Федька спустился с крыльца, крикнул:
— Давай к моей машине, а то нога хреново гнется, я в твою и не заберусь!
Полноприводная трехтонка «Опель Блиц» стояла за углом забора, окружающего общагу, в рядок с еще несколькими машинами. Автотранспортом в Углегорске никто не торговал, но бойцы Горсвета, люди все больше лихие и опытные, часто притаскивали трофеи из заброшенных городков области, так что при своих колесах были многие. Гусеницы вот только были под запретом, иначе в городе последним дорогам хана настанет. Да и горючки на гусеничную технику не напасешься.
«Блиц», высококапотный и неуклюжий с виду, но при этом крепкий и добротный полноприводный грузовик, размалеванный бурыми пятнами по серому фону, завелся с пневматического пускача легко. Пристроив свой «тазик» на стоянку, я перебрался в кабину к Федьке, заодно поразившись размерам машины — в моем «швимвагене», что размером с «запорожец», особо-то не разгуляешься, после него все гигантским кажется.
