Александр Тюрин - Сознание лейтенанта в лотосе (Равняется целой дивизии)
После обеда я напрасно ожидал продолжения тренировок, ничего такого не случилось. Я покемарил пару часов в своей койке, а потом начались главные чудеса.
С помощью нейроконнекторов возник мимик руки и загадочно поманил меня из камеры, затем провел по коридору и «втолкнул» в помещение вполне цивильного вида, напоминающее логово какого-нибудь фраера: куча одежды разбросана, зеркала, светильники разные.
Вся компания была уже в сборе.
– Переодевайтесь, – приказал Гайстих.
Мимик-рука указала мне на сильно вызывающий наряд. Велюровые штаны клеш, пестрая рубаха, узкий галстук, зеленый просторный пиджак с завернутыми рукавами.
Мне так уже остохерело мое хаки-каки, что я с удовольствием сбросил его и напялил это дурацкое барахло. Еще даже покрутился перед зеркалом.
Камински переодевалась вместе с нами, практически не отворачиваясь. Несмотря на женскую привлекательность округлой попки и выпуклого бюста, она сочилась такой холодной хищной сосредоточенностью – ни дать ни взять волчица перед охотой – что во мне ни один член не шевельнулся. Кстати, оделась «волчица» в узкое длинное платье с довольно приличным разрезом.
Майк облачился в шмотье богатого глюкомана: широкие белые портки, длинный полупиджак-полукамзол и ретро-рубаха без воротника.
А Гайстиху переодеваться не пришлось – он и так уже был в элегантном английском костюме.
После этого мы сели в лифт, поднялись наверх, в особнячок, вышли во двор, обрамленный розами, и под равнодушные взгляды солдат – я бы на их месте удивился – сели в бронетранспортер и куда-то покатили. Трое плейбоев и шикарная дама в БТР – это смотрелось классно.
С БТР'а мы на каком-то пустыре, оставшемся от раскуроченного магазина, пересели на военно-транспортный вертолет. С него, уже на аэродромчике, замаскированном под капустную грядку, на одномоторную «Цесну». А с нее, в большом приличном аэропорту – это был, кстати, Бангкок – на аэробус А-400.
В бангкокском аэропорту цвела и пахла нормальная гражданская жизнь. Бары, банки, аттракционы, тайские девушки в мини – ножки тоненькие как палочки; и толпы расслабленных туристов из нейтральных стран. В основном, европейцы, всякие там толстомясые немцы, шведы, голландцы, англичане. Ну, наверное, их было сейчас меньше, чем до войны, но все равно это производило противное впечатление. И вызывало негативные эмоции.
Откормленные бугаи-туристы реготали и тискали тайских девочек, обвешивали себя девочками словно цветочными гирляндами, в то время как русские парнишки, тощие и низкорослые, воевали и умирали за европейскую цивилизацию. По-крайней мере, так им вещали пропагандисты.
Честно говоря, будь у меня под рукой граната, рванул бы чеку, не задумываясь. А потом я подумал, что эти холеные и толстожопые – они ведь на самом деле трупаки. Эти «якобы-живые» мертвее наших убитых парней. Эти европейцы мертвы настолько, насколько мертвы кучи дерьма, обсиженные мухами…
В аэробусе мы изображали из себя совершенно незнакомых людей, Гайстих и Майк сидели где-то впереди – я их даже не видел. А Камински я замечал краем глаза, она все разговаривала со свои соседом, пожилым господином немецкой наружности. Меня же окружали бодрые скандинавские старушки, радостно сияющие вставными челюстями. Среди них имелся один пенсионерчик – живые мощи – который, по-моему, уже в памперсы гадил, и челюсти у него были автоматические, но сиял он больше других. Наверняка у этих «мощей» еще стоял хер торчком – благодаря крутым афродизиакам. Поэтому пенсионер и тащил из Таиланда молодую жену, чей размер был немногим больше, чем у куклы Барби.
Самолет спустя шесть часов приземлился в Вене, городе традиционных встреч и разлук шпионов разных стран.
Каждый из нас по-отдельности добрался до отеля «Европа», располагавшегося неподалеку от аэропорта. Я взял номер и, решив вести себя естественно, отправился в бар – слава небесам, начальство не забыло выделить мне полсотни зеленых. Впрочем, отельный бар оказался совершенно стерильным местом, где в одиночку принимали свои сто-двести грамм редкие командировочные бизнесмены. Никаких тебе стриптизов и ночных пташек.
Я погружался за стойкой в прелести «Чинзано» со льдом, когда рядом со мной появилась Камински. Она продолжала изображать совершенно незнакомую деловую даму, так что я продолжал действовать в том же естественном стиле и «познакомился» с ней, используя свои познания в сетевом английском. А что, бизнес-леди разные бывают и некоторые не прочь скоротать темное время суток с проезжим молодцом.
Вначале ее реплики на английском с немецким акцентом были вполне вежливыми, но равнодушными, но потом она стала изображать некоторый женский интерес. Кончилось тем, что она коснулась моей ладони и передо мной виртуально зажглись слова: «Пошли ко мне в номер, кретин».
Мы поднялись к ней в номер и там я, первым делом, увидел труп кельнера, привольно раскинувшийся на пушистом ковре. Из дырочки в его лбу вылез небольшой кровавый сгусток.
Камински сказала по СБС:
«Тут все прослушивается, поэтому вслух только ерунду. Кельнер – человек кунфушников, поэтому пришлось его грохнуть. У него в районе гиппокампа[12] управляющий киберимплантат. Да еще и бронежилет под рубахой. Помоги-ка убрать эту тухлятину.»
Не знаю как насчет гиппокампа, но у кельнера в палец было вживлено устройство, напоминающее стрекательный аппарат медузы – капсула, выбрасывающая длинную полужесткую иглу, с ядом наверное. И бронежилет в самом деле имелся, что, конечно, не помогло вражескому агенту при встрече с Камински.
Бой-баба включила телек, чтобы замаскировать шумы. Я открыл окно и швырнул подальше одежду кельнера. Затем мы уложили трупака в ванную, туда моя дама налила горячую воду, ну и посыпала ее каким-то порошком. Вода на глазах стала бурлить, словно суп в котелке. Уже через пять минут от кельнера осталась где-то половина и он продолжал растворяться в прежнем бодром духе.
Мы вернулись в комнату, осмотрелись. На ковре никаких следов – пуля, как и полагается при пистолетном калибре 5,45 миллиметров, осталась в черепе.
Закончив осмотр, Камински толкнула меня на желеобразный матрас и без долгих разговоров стала сдергивать с меня штаны. Вслух говорила она только нелепые фразы типа: «Jetzt lecke ich diсh, mein Suesser»[13]. Впрочем далеко мы не зашли, потому что в комнату влетела большая муха и тут же упала на кровать, отчего сразу стала ясно, что это миниробот. Камински взяла искусственную муху в левую руку, а потом правой дотронулась до моего… короче, открывая канал СБС, она заодно пошутила.
Передо мной появилась призывная строка-мимик:
«Всем срочно на крышу. Гайстих.»
Я спешно натянул свои велюровые штаны-клеш и мы благопристойно вышли в коридор. Прошествовали мимо приторно-улыбающейся горничной, на лифте доехали до последнего этажа, оттуда по маленькой лесенке пробрались к чердаку. Камински выдавила какую-то металлорганическую пасту в замочную скважину чердачной двери, полминуты спустя замок хрупнул и дверь открылась.
С чердака через слуховое оконце мы двинули на крышу отеля. а Гайстих и Майк уже болтались там. Небо было ночное и облачное, мгла непроглядная, но я видел контуры товарищей по борьбе – ведь мой компер воспринимал их электрические поля.
Неожиданно сверху упал трос, щелкнув меня по затылку. Я не слышал звука лопастей, но очевидно там, наверху, висел какой-то бесшумный вертолет.
Трос на конце имел хилые с виду крепления размером с бельевые прищепки. Я с большим сомнением защелкнул их на поясе, сделал рукой отмашку и за минуту влетел на высоту где-то километр, потеряв из-за инерционных воздействий шикарные ботинки.
На этой высоте над Веной действительно висел аппарат, слабо похожий на классический вертолет, скорее уже что-то вроде летающей тарелки – черный плоский, два поворотных ротора в специальных ободах-шумогасителях.
И я, бросив взгляд на подсвеченный лампочками собор святого Стефана, пролез в вертолетную кабину.
В полете мы еще раз переоделись. Камински стянула свое узкое длинное платье, напомнив мне о змее, сбрасывающей старую кожу. Все мы надели спортивные шмотки – шорты, футболки, кеды, а сверху гидрокостюмы и плоские ранцы с кое-каким «инвентарем»: складным оружием и всякой аппаратурой. Перекинулись еще в виртуальные картишки для расслабления.
Потом Гайстих «повесил» в воздухе план-мимик объекта «Юнилевер» и прилегающих к нему акватории и территории. Снова обозначил на нем предстоящий маршрут. Я только тут осознал, какой он схематичный, спрямленный – словно мы на трамвае будем ехать.
Хочешь – не хочешь, но зажглась красная панель и наша летающая тарелка стала быстро снижаться, отчего мои внутренности пытались все время выйти наружу и поздороваться со мной лично. Однако это было милым пустяком по сравнению с той мукой, которую пришлось стерпеть пару минут спустя.
