Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
Бригада реанимации, в белых блузках и кружевных чулках, при помощи автомобильного качка, используя его по очереди, пыталась восстановить боеспособность каучуковой воительницы. У куклы, на месте прокола, вздулась угрожающих размеров грыжа, стравливающая воздух через некачественно заделанный свищ, в районе аномальной груди. От этого процедура постановки раненного на ноги замедлялась, если не тормозилась — совсем, но сея, в рядах противника, лютую панику видом нестандартного бюста.
— Откуда у них качки? — задался вопросом Сутулый.
— Наверное автосалон грабанули, или автосервис, — покачал головой Кащей, в знак согласия самого с собой. — Или с ними расплатились по бартеру…
— Манекены приволокли промышленный компрессор! — крикнул Дед и в его голосе промелькнуло неподдельное волнение.
Соратники облепили забитые досками окна, пытаясь сквозь щели определить степень возникшей опасности. На поляне затарахтел двигатель компрессора, рассчитанного на кромсание дорожного покрытия отбойными молотками, а не на обслуживание резиновых кукол. Один манекен вставил штуцер в переходник павшей воительницы и она мгновенно раздулась, до размеров метеорологического зонда. Аэростат взорвался с оглушительным хлопком, а взрывная волна повалила на землю пластиковую армию, хоть и грозную, но лёгкую. Резину разметало по лесу. Делая бреши в зелёных насаждениях, она устремлялась в глубь массива, треща поломанными сучьями, а Дед, еле успел увернуться, от пролетевшего куска. Поняв, что от поверженного резерва толку не будет никакого, пластиковая армия ринулась на штурм, более не полагаясь на помощь посторонних формирований. Под ударами Бульдозера, пустотелая пластмасса разлеталась, как осенние листья на сильном ветру. Споткнувшись о неприступные стены и мужество обороняющихся, манекены были вынуждены отступить. Вновь собравшись на поляне перед фортом, они созвали военный совет, после которого штурмовики внезапно исчезли, из поля зрения.
— Пока вы тут с резиной развлекаетесь, пластик туристов в плен взял! — проорал запыхавшийся Бармалей, вернувшийся из добровольной разведки. — Сюда всех ведут…
— Сейчас будут показательные казни, — покачал головой Пифагор, которому, в силу своей интеллигентности, претило любое насилие.
— Как, Пиф, — наморщил лоб Почтальон, — топором?
— Можно голову врага в пушку зарядить — такое в истории было, — заверил его Пифагор. — Потом выстрелить в сторону противника.
— Её надо, где-то взять, пушку-то! — не согласился Кащей. — И голову. Впрочем, можно колобок скатать, как делает скарабей, а из чего, я полагаю — будет!
— После компрессора, от них можно ожидать гаубицу, шмаляющую тактическими ядерными зарядами, — авторитетно заявил Комбат.
— Для такой избушки, и тактического миномёта — много, — высказал своё мнение Доцент. — Двести сорок миллиметров — снаряд. От нас бревна на бревне не останется.
— Экономически невыгодно, — успокоил его Крон. — Снаряд стоит намного дороже, чем эта изба, вместе со всем содержимым. Наши жизни, как всем известно, для этого мира — бесплатные.
— Разве на войне считаются с экономикой? — наивно спросил Почтальон, пребывая в состоянии невесомости наивного миропредставления.
— Ещё как! — ответил за Крона Комбат. — Во время Второй мировой, немцы за торпеды отчитывались — на какие цели они их использовали. Наши артиллеристы, в начале войны, использовали не больше двух снарядов в сутки. Иначе — трибунал. Вот так вот!
На поляну приволокли связанных верещащих туристов и усадили в центре. Манекены обступили их со всех сторон, вероятно решая, что делать дальше.
— Что же они виселицу не ставят, — сквозь зубы, задумчиво процедил Доцент, сквозь щель наблюдая за действиями оккупантов, — или плаху?
— Скорее всего — нет: ни топора, ни верёвки! — зло сплюнул Бульдозер. — Пусть меня попросят — я им свою резинку, от трусов, отдам.
— И не жалко тебе узников? — вздохнул Крон. — На ней всех сразу удавить можно. Это тебе не в учебнике судмедэкспертов — парное повешение, а сразу — коллективное.
— Злой ты! — устало проговорил Бульдозер.
— Напротив — отговариваю тебя, от необдуманного шага.
— Смотрите, что я нашёл под половицей! — раздался взволнованный голос Бармалея, извлекшего на свет Божий сигнальную ракетницу.
Доски с пола пошли на заколачивание окон, и теперь все спотыкались об то, что было скрыто под половицами. Шурша шлаком, заполняющим свободное пространство и предохраняющим от утечки тепла, могло быть спрятано и ещё чего-нибудь, кроме ракетницы. Но в нём оказался только один тряпичный свёрток, в котором имелась один заряженный пистолет, а боезапас не имелся — вовсе. Как товарищи не рыли, подпольную засыпку, все остальные поиски были тщетны.
— Один заряд, — задумчиво сказал Крон, что-то взвешиваю в уме.
Тем временем на поляне проходили прения разделившихся сторон, среди манекенов. Особь в нелепых шортах и мохеровой кепке, наиболее агрессивно размахивала руками, по всей видимости, требуя немедленной расправы над пленниками, тогда как другая сторона, предполагала оставить их, как заложников или гарант того, что крепость сдастся без боя.
— Зачем им наша избушка? — без конца задавал вопрос Сутулый, ревниво посматривая в сторону бидона.
— А нам она зачем? — высказывал свои сомнения Кащей, так же поглядывая в сторону бидона, но уже не таким хищническим взглядом, вероятно, имея свою тайну, могущую пролить свет на сдачу крепости без боя.
Их замечания остались без комментариев, со стороны сталкерского сообщества, занятого укреплением обороноспособности непокорного форта, кроме одного.
— Русские не сдаются! — крикнул Доцент.
Крон оценил ситуацию через узкую смотровую щель окна и крикнул Деду, продолжавшего вести наблюдение с чердака:
— Дед — ты самый меткий стрелок! Целься ему пиропатроном в голову!
— Я что тебе — Робин Гуд?! — разозлился наблюдатель. — Куда попаду, туда попаду!
Ракетница рявкнула, с шипением выпуская заряд, а Деда передёрнуло, как — будто он воспользовался услугами гранатомёта. Китайский напалм, прожёгший в груди манекена аккуратную дыру, шипя и стучась, во все стенки его тела, осваивал внутреннее пространство пластиковой куклы. Пока он беспорядочно летал, из одного угла в другой, манекен светился переменным блеском, как пульсар на звёздном небе. Почему огненный шар не смог преодолеть вторую стенку, пройдя на вылет, оставалось только догадываться. В конце концов, пластмасса поддалась воздействию высокой температуры и стекла, образовав на земле спёкшуюся лепёшку. Обгорелые моднячие шорты соединились с расплавленной пластмассой в бесформенной массе, накрывшись сверху мохеровой кепкой.
— Накрылся волосатым тазом! — радостно возопил Комбат, потирая руки.
Манекены, забыв про пленников, в ярости бросились на укреплённую точку, пытаясь безрассудством сломить героический пыл обороняющихся. Бульдозер опять усердно работал кулаками, под ободряющие возгласы остальных, которым отводилась роль, только ухать, пока и эта волна наступающих, не откатилась назад. Можно было немного передохнуть, но, с крыши раздался взволнованный голос вперёдсмотрящего, наблюдавшего за происходящим из слухового окна:
— Манекены себя песком засыпают, чтобы больше весить и, соответственно, сильнее бить! Про устойчивость я промолчу — больше ста кило. К гадалке не ходи…
— Я даже догадываюсь, через какое место, — обречённо вздохнул Крон.
— Да нет — они во рту дырки сделали, — поправил его Дед.
— Напрасно — чопы удобнее забивать именно в той позиции, да и выглядело бы это зрелище, совместно с конечным результатом, более импозантно, — продолжал вздыхать Крон, жалуясь на судьбинушку.
— Да, затычки бы, повыбивали половником, чтобы песок высыпался, а тут…, - согласился Комбат.
— Из тебя самого скоро начнёт песок сыпаться — от старости, — сам не зная, для чего, высказался Доцент. — Будешь перенимать опыт противника, забивая деревяшку…
— Не засоряй эфир! — осадил его Крон. — Сам, не моложе.
— Хорошо бы у них песок закончился, — выразил надежду Почтальон.
— Земснаряд подгонят, — заверил его Пифагор, успевший убедиться в сообразительности манекенов и их потрясающей способности доставать самое немыслимое оборудование.
— Выдвигаются! — предупредил Дед обороняющихся.
Сталкеры, полные решимости не отступать, перед супостатом, заняли свои места, согласно штатному расписанию, определённому методом тыка. Резонируя пустотами, возникшими от недосыпания песка в пустые головы, с гиканьем и улюлюканьем, манекены устремились на избушку, забыв: и про пленников, и про тактику, и про стратегию.
Бульдозер, вооружённый двуручным половником, которым готовят обед, не на одну роту, крушил пластмассовые черепа направо и налево, но уже не справлялся со своими обязанностями. Двурушник приобрёл испорченный вид, скрюченный у основания черпалки и, разве что, не завязанный в узел. Звон падающей посуды и глухой топот пластиковых ног, раздались со стороны убегающего манекена, всё таки сумевшего прорвать оборону, но нарвавшегося на второй вал заграждения. Сутулый залепил ему из рогатки гайкой в глаз, Кащей приложился по голове доской, а Комбат расплавил её паяльной лампой. За руки, за ноги, горящий манекен, на счёт три вылетел с крыши, на головы наседавших. Попал он аккуратно на чёрную особь.
