Уильям Форстчен - Солдаты
Еще один воздушный корабль, несколько разбитый «Орел» — номер двенадцать, ветеран зимней кампании, был прислан обратно на переоборудование — подлетал, неустойчиво кренясь, наиболее вероятно к управлению был допущен пилот-кадет. Она наблюдала с тревогой, поскольку он поворачивался, чтобы выстроиться в линию на обширной открытой посадочной площадке, площадью в несколько дюжин акров.
— Парень отклоняется от курса, не смотрит на ветряной указатель, — заявил Винсент.
Варинна кивнула, ничего не ответив, так как одно крыло опустилось, почти скребя землю, затем выпрямилось обратно, парень опускался вниз с трудом, дважды подпрыгивая, затем, наконец, зацепился за землю. Она хорошо могла представить взбучку, которую он получит от Федора, ее помощник сейчас был в команде тренировочной школы пилотов, это будет хуже, чем испепеляющий сарказм командира машины, он сделает это событие отправной точкой наряду с пилотом для послеполетной проверки, обвиняя новичка за каждую трещину и вмятину на машине, которые она когда-либо получила после первого появления из ангара.
— Насколько больше машин ты можешь поднять за пять следующих дней? — спросил Винсент.
— Для чего?
— Варинна, ты же знаешь, что в действительности у тебя нет полномочий, чтобы спрашивать. Мне приказывают отправить каждую возможную машину, и это — то, что я должен здесь проверить.
— Я знаю план также хорошо, как и ты, — прозвучал ее резкий ответ.
Винсент начал бормотать и, быстро улыбнувшись, она подхватила его руку, чтобы он успокоился.
— Полковник Кин поделился этим со мной, когда был здесь в городе на прошлой неделе. Но даже до этого, я знала об этом.
— Я даже не хочу спрашивать. — Винсент вздохнул, жестом указывая назад на запад, где далекие шпили собора в Суздале резко выделялись на фоне послеполуденного неба. — Этот проклятый город — решето, когда дело доходит до хранения тайны.
— И это — только одна из причин, я не думаю, что в наступление нужно пойти на фронте у Капуа.
Она увидела, что Винсент обратил внимание на ее заявление, и он давно научился не отмахиваться от ее мнения. Это было еще одной вещью, которой Чак обучил ее. «Когда ты доказываешь свою правоту в серьезных делах, тебе может сойти с рук чертовски многое». Именно настойчивость Чака при продолжении программы разработки ракетной пусковой установки, которая спасла каждого укрывшегося в Испании, и этот небольшой подвиг был совершен в прямом противоречии с приказами.
— Так продолжай, госпожа генерал, объяснись, — нажал Винсент.
Она ощетинилась на секунду, затем поняла, что он не был саркастичен и на самом деле слушал с уважением.
— Капуа такая очевидная причина провала, что этот их новый командир должен понимать это очень хорошо. По этой причине одна я думаю, что мы должны избежать атаки.
— Не думаешь же ты, что мы с Эндрю не спорили по этому вопросу много раз за последние три месяца? — ответил Винсент с небольшой вспышкой раздражительности в его голосе.
— Ах, так затем вы двое не пришли к согласию?
Винсент покраснел и на мгновение отвернулся, она медленно кивнула. Винсент всегда был слишком прозрачен. Зато теперь она знала, что была права.
— Я говорила с каждым пилотом, которые возвратились сюда в течение этой весны. Один из них, Сташа Игорович, рассказал мне, что он пилотировал в разведывательном полете всего две недели назад и докладывал о признаках многочисленных броневиков, перемещавшихся в лесу к северу от города.
— Я читал тот доклад, и ты знаешь, так же как и я, что затем, когда Эндрю поднял двух «Шмелей» следующим утром, чтобы проверить эти следы, то тот же зоркий пилот утверждал, что он не видел никаких их признаков.
— Бантаги обучены соблюдать меры маскировки, Винсент. Такие же, какие есть у нас. — Она указала назад, на все важные помещения и механические цеха Артиллерийско-технического Управления. Некогда привлекательные побеленные здания были покрыты слоем грязной коричневой краски. Сетка из ткани, сотканной из зеленых и коричневых полос, была навешена на зданиях так, чтобы с воздуха они были почти невидимы.
— Мне напомнить тебе, раз необходимо, что идею для той сетки мы заимствовали у бантагов? Еще одна вещь, которую Гаарк и его компаньоны, наиболее вероятно принесли из своего собственного мира. На самом деле, я подозреваю, что с воздуха мы видимы намного лучше, чем они. И если так, бантаги должны быть слепыми, чтобы не заметить усиление вдоль фронта Капуа, число пододвинутых орудий, дюжины понтонных мостов и сотни парусиновых шлюпок, ракетные установки, все оборудование, необходимое для прямого нападения через реку. Они ждут нас.
— Может быть, они ждут нас, но войну необходимо решить, и решить сейчас. Нам бы только схватиться с ними, бить их на их собственной территории, мы переломим ситуацию. Будь все проклято, женщина, они все еще находятся менее чем в сотне миль от Рима. Мы должны выбить их оттуда сейчас.
— Или, иначе Рим выйдет из Республики? Теперь ЭТО единственная мотивация для атаки?
— Или Республика, или то, что мы хотим называть Республикой, останется без Рима. — Винсент вздохнул, устало качая головой.
— Варинна, ты также как и я знаешь, что это будет конец страны. Еще одна военная зима и мы развалимся. Даже если мы выиграем сейчас, это в лучшем случае оттянет начало конца. — Винсент снова отвел взгляд на мгновение, понаблюдав, как пилот, который так неуклюже приземлился, выносил хорошую порку от Федора, в то время как командир экипажа указывал на то, что наиболее вероятно была сломана опорная нога колеса и оба взорвались в потоке ругательств.
— Расскажи мне, в чем у нас есть дефицит прямо сейчас, — гневно сказал Винсент, вернувший взгляд на нее.
Она ничего не сказала.
— Так с чего мне начать? Гремучая ртуть для ударных капсюлей? Источник ртути иссякает, еще шесть месяцев и нам, возможно, придется нормировать выдачу патронов, или полностью вернуться к кремниевым ружьям. Как насчет шелка для этих воздушных кораблей? Его нет. Нефть для керосина, бантаги захватили последнюю нефтяную скважину одиннадцать дней назад. Уверен, мы можем заменить жидким топливом из каменного угля, но это — просто еще один пример. А люди… — Его голос затих на мгновение. — Сколько сотен тысяч погибло? Если бы у нас было еще пять корпусов, хотя бы три корпуса, я бы закончил эту войну в течение месяца. Но даже если бы у меня были эти дополнительные солдаты, где, к дьяволу я возьму еще пятьдесят тысяч униформ, патронташей, палаток, прививок от оспы, и пайков для летней кампании, уже не говоря о винтовках и восьмидесяти патронах на человека для хорошей драчки на один день? — Он снова вздохнул, вытягивая свои руки в жесте бесконечной усталости. — Одной из вещей, которые я, как предполагается, прикажу, является сокращение рабочей силы для воздушных кораблей.
— Что?
— Ты услышала меня правильно. Мы с тобой пустились на обоснованную небольшую хитрость подделывания бухгалтерских записей, но некоторые из наших конгрессменов, наконец, поняли это и пришли в ярость. Они хотят, чтобы ресурсы пошли на производство артиллерии или броневиков.
Она пренебрежительно махнула рукой.
— Взять их для других целей нелогично, эти люди обучены для данной работы. Мы потеряем в производительности на обеих задачах, если переключим их туда.
— Ну, они хотят пять тысяч из них перевести до конца месяца. Отправить их в поле, если понадобится, чтобы постараться собрать больше урожая. Бог знает, что же мы потеряем из-за этого.
Она устало покачала своей головой.
— Варинна, мы не можем держать в поле то, что у нас есть, еще дольше. Вот почему Эндрю совершает этот выпад.
— Они же должны быть в такой же раскачивающейся лодке, что и мы.
— Может так, а может быть, и нет. Помни, у них есть рабы, миллионы, десятки миллионов, если потребуется, распространенных через весь этот мир. Я думаю вновь прибывшие, Гаарк и другие, принесли с собой понимание того, как использовать эту рабочую силу в их собственных интересах. Так они превзошли нас по уровню производства, и в конце они сокрушат нас. Нашей единственной надежной была убить столько проклятых бантагских воинов, чтобы они, наконец, свернули в сторону. Мы уничтожили добрую треть их армии за кампанию поздней осени и зимы, но этого не достаточно.
— Так уничтожьте их снабжение.
Винсент улыбнулся, и на мгновение он заставил ее вспыхнуть, пренебрежительный взгляд, напоминающий о тех, которые выказали большинство мужчин, когда она впервые вышла вперед, чтобы высказать предложение. Наконец, смех закончился.
— Извини, Варинна, это только из-за того, что каждый проклятый сенатор и член кабинета, и даже президент приходят ко мне со своими победоносными предложениями.
— Я не одна из них. Сначала я была женой Фергюсона, затем его помощником, потом его партнером, и, наконец, в конце я осталась сама по себе, включая заботу о нем, пока он умирал.
