Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны
Меня приняли туда хорошо. Сначала посочувствовали:
– Всем нам приходилось туго первое время.
– Я от огорчения даже забывала делать маникюр на ногтях! – сказала Келли.
– И я была в небольшом шоке, но потом привыкла, – продолжила и Тесс. – С этого все начинают свою карьеру здесь.
– Главное: запасись терпением, – советовала Эстелла. – Продержишься здесь год и уедешь домой сказочно богатой. Лично мне эта мысль очень помогает. А там уже уедешь, и можно будет вспомнить о маникюре.
– Здесь мало женщин, – продолжала Джилиан. – Вокруг одни мужики. И есть соблазн тоже превратиться в мужика.
Я не понимала, что она имеет в виду. Джилиан объясняла:
– Здесь ты слишком избалована мужским вниманием. Перестаешь заботиться о себе по-настоящему. Правильно говорит Келли: даже маникюр забываешь делать. А потом и краситься перестаешь. Потом как-нибудь причесаться забудешь. И сама не заметишь, как превратишься в мужика. А где стимул, чтобы не превращаться? Оборотная сторона Луны – это же край света. Может, звучит, нелогично, но чем дальше ты от Земли, тем приземленнее становишься. Этот закон я вывела сама.
– Наша Джилиан превращается в мужика, – шутила над ней Келли. – Она уже стала придумывать законы. На Землю вернется с законченной диссертацией. И мужиком впридачу!
– А лично мне здесь нравится, – сказала Тесс. – Мужчины всегда услужливы и любезны. Они не избалованы женским вниманием. Они все для тебя сделать готовы. А что еще женщине для счастья надо?
– Может, любви? – спросила я.
Тесс засмеялась:
– Этой любви тут хоть отбавляй. И самое главное… – Она понизила голос до шепота. – Нет страха заразиться чем-нибудь. Все проходят медкомиссию, прежде чем лететь сюда. Так что все мужчины здесь здоровые!
При этом у нее было такое счастливое лицо, что все рассмеялись.
– А особенно повезло Мэриан, – продолжила Тесс.
– Почему?
– У нее есть возможность смотреть такие картинки! Она сама говорит, что порнуха в интернете отдыхает. А я несколько раз просила ее: «Пусти меня на наблюдательный пункт, раз там так интересно, и дай посмотреть». Так нет же: не пускает!
– Что поделать, – смеялась Мэриан. – Это не предусмотрено инструкцией.
Впервые я почувствовала расположение к Мэриан. Наверное, я зря от нее отворачиваюсь и стараюсь меньше общаться. Она не падший человек, а обычный наблюдатель, который делает свою работу. Каждый может пошутить над чем-то в своей работе: полицейский, врач или строитель. Так же делает и Мэриан, и в ее работе тоже есть какие-то плюсы, какие-то минусы, и даже какие-то смешные стороны.
После этого разговора я стала относиться к ней намного лучше.
Как-то Дэн меня спросил:
– Я слышал, что в корпусе есть женская коалиция?
– Верно. Как ты узнал? Подсмотрел по какой-нибудь встроенной камере?
Он засмеялся. Вид у него был очень довольный.
– Как я понимаю, камеры смотрят только на наблюдательном пункте. Остальные не пользуются этой привилегией.
Я начала объяснять:
– Я и моя напарница Синти следим за приборами и показателями. За камерами смотрит Мэриан и ее напарница Джилиан. Пора бы уже разобраться в том, что делает твоя девушка!
– Прости, милая, – засмеялся Дэн. – Я узнал о коалиции из других источников. Не подглядел, а подслушал. Один человек сказал другому, что в женской коалиции сейчас самая симпатичная – это новенькая, Элис Гордон. Ты, моя дорогая. Мне было очень приятно подслушивать такое.
Глава 8
Предназначение странного манекена на наблюдательном пункте я узнала не сразу. Моя напарница Синти очень любила шить. И хоть по инструкции это делать запрещено, она приносила свое шитье на работу. Она успевала за всем следить, а когда выдавалась свободная минутка, она занималась своим любимым делом.
Днем она не наглела. Но когда ей выпадала ночная смена, то спокойно доставала свое шитье из ящика стола и принималась за дело. Мерила она все это на манекене, а не на себе. Говорила, что так «лучше видно со стороны». Естественно, когда она надевала одежду на себя, то вообще не могла увидеть ее со стороны. Так что все было правильно.
– А что за странная роба у этого манекена? – спросила однажды я.
– Не узнаешь? – подключилась к разговору и Мэриан. – Это же арестантская одежда. Смотри, если не веришь.
Тогда я второй раз заглянула к ней в экран, чтобы сравнить. Действительно, на каторжниках были точно такие же темно-серые комбинезоны, только более запачканные и помятые.
– Похоже, но как отличаются, – удивилась я.
– Чем особым отличаются? – спросила Мэриан. – Просто те уже поношенные, а на манекене все новое. Видишь ли, манекен не потеет, не пачкается, не работает в пыли, от него не воняет. И вообще он гораздо лучше человека, особенно если сравнить его с этими отбросами общества. Роба на манекене смотрится практически выглаженной. А на людях она кажется старой и помятой, хотя за ней следят. Ее стирают, дезинфицируют, гладят. Но каторжники – такой народ. У них все плохо. Ты замечала когда-нибудь, что человек не может быть хорош в одном, а плох в другом? Если он начинает деградировать, то он деградирует полностью. По всем параметрам. И один из них – это одежда. Есть старое древнее изречение: «Покажи мне свой гардероб, и я скажу, кто ты».
– Не такое уж оно и древнее, – разоблачила я ее. – Ты придумала его минуту назад.
– Зато ты прекрасно поняла меня.
Джилиан тоже вступила в разговор:
– Видишь ли, здесь обычно мужчины хорошей комплекции. Я взяла со склада робу самого маленького размера. Мне сказали, что они совсем не пригождаются. Так что это тоже может вносить некоторые отличия.
У манекена было имя. Ее звали Ульрих, по имени шведской портнихи, которая его вообще сюда привезла. Джилиан откуда-то достала для нее парик, и Синти сшила шляпу на голову.
– Ульрих выполняет не только функции манекена, – рассказывала мне Джилиан. – Это своего рода календарь. Когда у нас на Земле наступает зима, я вешаю на нее шарфик ручной работы. Когда у нас жарко, я наряжаю ее в купальник. Все равно тут негде купаться. Хоть и планируют на третьем этаже сделать бассейн, да до него все руки не доходят. Что же зря пропадать моему купальнику?
– Но и это еще не все, – смеялась Мэриан. – На Рождество мы наряжаем нашу Ульрих в мишуру. И она у нас стоит вместо новогодней елки. Где же нам еще взять елки на Луне?
Я была потрясена всем этим. Чего только не сделаешь ради того, чтобы приблизить себя к привычной атмосфере?
Я думала, что теперь уж точно смогу протерпеть здесь год. Подумаешь там – плохо далеко от дома. Зато как весело будет праздновать новый год у разряженого манекена!
Вечером я рассказала об этом Дэну.
– Интересно, – сказал он. – А эта ваша Ульрих входит в коалицию женщин на Луне?
Глава 9
Выходные здесь давали раз в месяц. Считалось, что человек приехал сюда работать, а не отдыхать. За это и платят ему так много. Так что лучше использовать это время для дела, а не для отдыха.
Многие жаловались на то, что ждут выходного, чтобы отдохнуть, а потом маются бездельем. Во-первых, тут даже не предусмотрены места для отдыха. А во-вторых, за эти дни ты так привыкаешь работать, что без этого уже не существуешь.
Своего первого выходного я ждала как праздника. Я планировала сходить в оранжерею. Она была так рядом, за стеной от моего рабочего места, а я все никак не могла туда попасть.
Но Дэн сказал, что у него есть предложение лучше.
– Что может быть лучше оранжереи? – не верила я ему. – Это же природа!
– Да, обычная земная природа. А я предлагаю тебе посетить кое-что другое, – ответил Дэн. – Неужели ты не хочешь выйти из закрытого корпуса и погулять по поверхности Луны? Ведь это природа другой планеты. Это будет так здорово!
Я знала, что выходить из корпуса можно. Иногда здесь специально устраиваются экскурсии. В план входит осмотр каньона, где добывают золотую руду, прогулка на вездеходе и смотровая площадка. Эти экскурсии проводились довольно редко. Лунной ночью на поверхности было очень холодно: температура около ста шестидесяти градусов ниже нуля. А лунным днем стояло настоящее пекло: плюс сто двадцать. Так что наиболее благоприятным временем были утро и вечер. А здесь они наступали раз в пятнадцать земных суток. И выходные подгадывали под эти условия.
– Это все, конечно, очень здорово, – говорила я Дэну. – Но, может, выйдем на Луну в следующий раз?
На самом деле я просто боялась. Выходить из корпуса нужно было в скафандре. А доверить свое тело и свою жизнь этой странной одежде мне казалось страшным. Одно дело, когда я летела сюда в космическом корабле. Там атмосфера была приближена к нашей. А скафандр? Я слышала, он раздувается на человеке, когда он выходит в вакуум. Наверное, это неприятное ощущение.
Я сказала об этом Дэну. Он начал смеяться:
– Ну почему вы, женщины, такие трусихи? К тому же, верите всяким слухам. На Луне есть атмосфера. Там не вакуум.
