Юрий Леж - Знак махайрода
Девушка теперь уже в охотку, полуприкрыв глаза, постанывая и двигаясь навстречу, отдавалась молодому гастату и просто не могла видеть, как Олигарх на несколько секунд выскользнул в тамбур, обустраивая там из подручных средств примитивную сигнализацию на вход. А Уголек деловито, будто всю жизнь этим занимался, припрятал среди разбросанных вещей, под матрасом мерно поскрипывающей кровати, под подушками и еще где-то все четыре огнестрела и обязательные, хотя также нетабельные засапожные ножи… А потом кто-то из гастатов выключил свет в комнатенке, заменив яркую лампочку в пестром стареньком абажурчике под потолком на куда более интимное освещение от ручного фонарика, поставленного на полу «на попа». И — сперва Уго, а следом и Олли присоединились к разгорячившейся в извечном движении парочке… и теперь уже шесть рук скользили по стройному телу девушки, оглаживая, пощипывая, крепко сжимая…
Первым — уж такая физиология у паренька — «отстрелялся» Олигарх… откинулся на спину, в сторонку от продолжающих интимные игры партнеров, истомленным, медленным движением стянул наполненную резинку, отшвырнул её куда-то, не глядя… пару-тройку секунд поборолся с вбитой с детства привычкой пойди под душ, переборол и привычку, и самого себя, кое-как обтерся предусмотрительно захваченным с кухни полотенцем и буквально тут же засопел, отодвинувшись на самый край постели, подложив под стриженый висок кулак… Потом, получив свою долю удовольствия, и даже повторив её еще разочек, угомонился Уголек, тоже не глядя, небрежно расшвыряв использованные презервативы по комнате. Но засыпая, капрал все-таки успел протянуть руку и выключить стоящий на полу фонарик, оставив Кота и Машку в полной темноте, окон-то в комнатке не было, впрочем, это вовсе не помешало им… говоря умными словами, визуально парочка насладилась друг другом уже давно. А теперь ни о каком наслаждении: визуальном ли, тактильном — речь не шла. Машка, кажется, окончательно уснула в самом процессе, утомленная изрядной дозой джина, сменой поз, бесконечным мужским движением, несколькими яркими оргазмами и тремя партнерами по очереди и сразу. А Котяра все продолжал и продолжал над притихшим женским телом извечные мужские движения… будто оправдывая слова своих товарищей о собственной неутомимости. Однако, как все в мире имеет свое начало, так и все имеет свой конец, кроме самого мира, естественно. Кот чуть захрипел, задергался, изливаясь куда-то в темноту, чувствуя, как захлестывают его эмоции достигнутого финиша… слегка оттолкнулся от похолодевшей спины спящей Машки и провалился в бездну то ли сна, то ли малопонятного секундного забытья…
Семь утра, подъем. Десять минут на оправку и умывание. Чистить зубы, мыть уши и шею — обязательно. Потом зарядка, почти на полчаса: бег, отжимания, подтягивания, снова бег, гимнастические упражнения. Десять минут — заправка коек, на которые теперь до самого отбоя не то, что прилечь или присесть, посмотреть лишний раз категорически запрещено. Построение, поверка. После переклички, бывает проверка внешнего вида, подшитых подворотничков, содержимого карманов. Их всего два, и иметь в них разрешено носовой платок и маленькую расческу. Ничего лишнего.
Завтрак. Плотный, сытный, питательный, но абсолютно отвратительный. Когда с утра кусок не лезет в горло. Но надо есть, потому что до обеда перехватить даже корочку хлеба или сухарик — немыслимо. Чуть попозже, к третьему-четвертому курсу каждый наловчится делать хоть какие-то запасы съестного. Чтобы в охотку пожевать в перерыве между занятиями твердой, как дерево, сырокопченой колбасы из сухого пайка, похрустеть сухариком, подсластить жизнь брикетом шоколада. А пока — не положено. Только завтрак, обед и ужин.
После завтрака, чтобы окончательно разбудить поднявшихся, но не проснувшихся, полчаса строевых занятий. Маршировка, повороты на месте и в движении. Говорят, вырабатывает чувство локтя товарища, воспитывает ощущение общей силы в массе людей. И очень хорошо будит перед классными занятиями, чтобы не дремалось за неудобной жесткой и маленькой партой.
Классные занятия. Арифметика, география. Потом — полтора часа спорта, не бег трусцой, не прыжки через козла — футбол, баскетбол, ручной мяч. Здесь ценят командные игры, в которых так хорошо выявляются лидеры, и каждый человек находит свое место. После игры — душ и снова занятия. Зубрежка «мертвой» латыни, заучивание огромного количества стихов и прозаических, хоть и простеньких текстов. Говорят, развивает память. Наверное, но об этом мало задумываются, главное — успеть запомнить, постараться зацепиться за легкую ассоциацию. Ведь неуспевающих ждет наказание. Не жестокое, но публичное и неприятное. Обычно — индивидуальное, каждому свое. Кто не любит швабру и тряпку — драит полы в рекреациях и классах. Кому нравится беготня и суматоха — лишние два, а то и четыре часа выстаивает «на тумбочке» у входа.
Обед. Самое сладкое времечко. Тут тебе и суп, и изрядный кусок мяса на второе, и вкусный компот из сухофруктов. Хлеб на столах без всякой нормы, но с собой его не унесешь. Следят внимательно, да и с карманами не очень хорошо, мало их, мелкие они. После обеда положен отдых. Почти сорок минут. Никакого шума, беготни, упаси боже, драк. Сорок минут отдыхать в Зале Собраний. Для краткости — в Собрании. С книгой. Что любят читать мальчишки? Приключения, война, фантастика. Никаких ограничений. Главное — результат, главное чтение. Обязательное, но вместе с тем и желанное.
После отдыха, для бодрости, получасовая маршировка. И опять занятия. Только теперь уже — любимые. С оружием. Не с одной учебной, а то и деревянной штурмовой винтовкой прошлого века на весь класс. С настоящим, боевым, личным оружием. Правда, пока еще облегченным. Пистолеты-пулеметы. Не древние, но морально устаревшие, уже снимаемые с вооружения. Чистка, сборка-разборка. Долгие, долгие минуты бесконечного прицеливания в пустую стену в двух шагах. Говорят, просто для привыкания. Потом — снова спорт, теперь уже с коротышками-пэпэшками вместе. Бег, полоса препятствий. Окопы, траншеи. Снова бег. В одиночку, парами, группой. Помогать товарищу не запрещается, но и не поощряется. Каждый должен справляться сам.
Потом — пэпэшки вычистить и сдать в оружейку до следующего дня. В душ. Полчаса отдыха в Собрании и ужин.
Ужин — легкий. Как там говорили римляне: «Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу»? Точно по пословице. Немного каши, хлеб, масло, чай. Желудок почти пустой, требует восстановления калорий после дневных занятий. На это уже никто не обращает внимания. Впереди еще просмотр телевизора. Фильмы про войну. Приключенческие. Боевики, но — относительно реальные, без ультракрутых героев и грохочущих в космосе взрывов. Иногда — документальные фильмы. Учебные и суровые. «Средние танки и их применение». «Переносной зенитно-ракетный комплекс «Ось». «Поражающие факторы ядерного взрыва и защита от них». После просмотра — художественного ли, документального фильма — краткий, минут на десять, обмен мнениями. Что понравилось, что — нет. Обязательно — почему. Почти семинар. Наставники отмечают для себя, кто и как себя ведет и при просмотре, и после, во время обсуждения. Это тоже важно для выявления лидеров. Но — нужны не только лидеры. Их всегда меньшинство, а современные задачи, любые задачи — военные, мирные, экстремальные — не решаются в одиночку.
Вечерняя поверка. Почти сорок минут до отбоя — личное время. Можно писать письма. Только некому. Можно играть в салки, но за день мальчишки уже набегались до упаду. Можно заняться подгонкой формы. А еще лучше — вон, один уткнулся в тощенькую книжицу. «Караульная служба предназначена для надежной охраны и обороны боевых знамен, хранилищ (складов, парков) с вооружением, военной техникой, другим военным имуществом и иных военных и государственных объектов, а также для охраны военнослужащих, содержащихся на гауптвахте и в дисциплинарной воинской части». Вот так. На занятиях Уставы не учат, но знать их — обязательно.
Отбой. Можно, наконец-то, улечься в койку, укрыться с головой одеялом и забыть обо всем до утра. Если, конечно, не будет ночной, внезапной побудки.
И так — каждый день. Только по пятницам занятия с оружием дополняются стрельбищем. Истинное удовольствие для мальчишек. Боевые патроны, запах сгоревшего пороха, нагар в коротких стволах пэпэшек. В субботу совсем немного занятий. Основное — парко-хозяйственный день. День коллективного ухода за помещениями. Всё вылизывается до блеска. В остальные дни порядок поддерживают дневальные. Свои же ребята. В порядке очереди или — в наказание. По воскресениям — два фильма, один из них вместо утренних занятий. И гораздо больше времени на чтение. Обязательное и желанное.
А летом — еще и Лагеря. Вот так, с большой буквы. Потому что меняется образ жизни. Вместо крепкой крыши над головой и теплых стен — полотнище палатки на десять человек. Вместо готовых завтраков, обедов, ужинов — костер и котелки. Умывание в реке. Там же обучают плаванию. Кроссы, марш-броски. Дневные и ночные. И хотя образ жизни меняется, распорядок дня остается прежним.
