Артем Тихомиров - Буря и натиск
Крот посмотрел на лица своих новоиспеченных однополчан. Не все поняли, в чем суть фразы. Видимо, многие были разочарованы, что дело не завершилось крушением черепов и выпусканием ливера.
– Ну вот, а моя любовь меня и спасла! В тяжелые минуты жизни истинные, понимаешь, чувства всегда… ну того, приходят на помощь! Заслонила она меня своим телом и сказала, что если вырезать ему сердце, то участвовать в этом будет и она…
– Ну! – восхитился один из гоблинов, чистивший свой карабин.
– В смысле, что и ей тогда вырезать надо! – пояснил Крот. – У нас любовь! Понимать надо, а не хухры-мухры!
– Эльфьи сопли! – сплюнул кто-то. – Брехня!
– Сам ты! – вякнули на него.
– Горазд ты заливать, парень! – махнул рукой гоблин со шрамами с левой стороны лица. – Все это ты насвистел!
– Я-то? – Крот полез во внутренний карман форменной куртки и вытащил на свет фотографию возлюбленной. – Смотрите, завидуйте!
Снимок пошел по рукам. Гоблины авторитетно кряхтели, присвистывали, качали головами. «М-да!» – говорил кто-то. «Недурственно, брат!» – гудел другой. «Бывает же!» – вздыхал еще один. «Круто!» – брякнул, облизываясь, самый лохматый. «Рыженькая… Зелененькая…» – пустил слюну с виду самый похабный.
Крот достал сигарету, закурил.
Изображенная на фото девица распушила длинные рыжие волосы и демонстрировала, кокетливо повернувшись вполоборота, очаровательно-зубастенькую улыбку. Платье гоблинши обтягивало непереносимо соблазнительные для солдата в походе формы.
– А как ее зовут? – спросил тот, кто чистил карабин.
– Гримма. А так – Маргаритка. Ну, хорошего понемногу, помнете! – Крот выхватил снимок возлюбленной из солдатских лап, спрятал в потайном кармане куртки.
– Красивое имя, – авторитетно заявил чистивший ногти ножом пехотинец.
– И главное – редкое, – поддакнул сосед.
Всеобщий смех.
– Невеста твоя, говоришь? – ощерился ближний сосед Крота. – Так, значит, это и было твое наказание от ее братцев? Войнушка.
– Наказание? Да я сам вызвался! Между прочим, я и сам собирался!
– Ага! Скажи еще, что в перерывах между походами к ней ты не лазил в окна к другим лапочкам! Всю округу, поди, окучивал и только в одном месте попался!
– Да как пить дать!
– На морду его гляньте – ходок, мать так-растак!..
Гоблины заржали, Крот нахмурился. Шуточки насчет Маргаритки ему и впрямь не нравились. Тем более что была здесь доля правды. После того случая воспылал вдруг он к Гримме настоящими чувствами – ну прямо как в книжках; не понять было, в чем причина – то ли кулачки ее братьев и папаши, или же в самый раз – эмблема чувств и баллада внутри сурового гоблиньего сердца… Обручение с Маргариткой прошло официально, при свидетелях; Крот даже подписку Горошнику дал – мол, обещаю жениться, кровь из носу и серу из ушей… о чем невеста даже не знала. Поэтому прекратились параллельные Кротовы походы налево, и весь мир молодца сосредоточился на Гримме. Крот не мог узнать сам себя. В одночасье из свободного, как ветер, гоблина он стал почти семейным, почти фермером. Ну это все лирика – четко понимал Крот только одно: откажись он от свадьбы, Горошник и его сыночки сделают из него начинку для компостной ямы. Патриархальные нравы в Тыквенной Пади не позволяли безнаказанно лишать девиц добродетели.
– Понятно! Сбежал на войну, чтоб не жениться! – под хохот брякнул один из гоблинов.
Крот собирался ответить, что ничего подобного не было, что это именно Горошник отправил его в Злоговар – заслуживать право жениться на его дочери деяниями настоящего мужчины, но из-под земли вырос сержант Мордоворот, перетянутый пулеметными лентами. Изо рта у него торчала спичка, лысая голова блестела от нападавших за несколько минут еще нерешительного дождя капель.
– Ну что, бойцы, отдыхаем? – прорычал Мордоворот. Куча улыбок в одно мгновение потухла, гоблины сделали вид, что каждый занят чем-нибудь жутко полезным – вроде ковыряния в носопырках.
Один Крот продолжал витать неизвестно где и лыбиться на белый свет, словно абсолютно всем в жизни доволен. Сержант Мордоворот стерпеть этого не мог. В его представлении, хорошим солдат становился лишь тогда, когда забывал напрочь такие понятия, как юмор, сатира, сарказм и обычное гоблинское счастье.
– Ты! – Палец Мордоворота уперся в Крота. – Встать!
Солдат вытянулся по всей форме.
– Новобранец? – Сержант приблизился к нему на расстояние ладони, глянул сверху вниз.
– Так точно!
– Сколько времени в доблестной и непобедимой Армии Освобождения?
– Три недели!
– Ну-ну… Прибыл с сегодняшним дерьмовым пополнением, значит?
– Так точно!
– Сам ты откуда? Имя?
– Крот. Из Долбабая в Ширебое.
– В боестолкновениях участвовал?
– Не участвовал! Только стрельбы!
Мордоворот выплюнул изжеванную с одного конца спичку Кроту в лицо, она отскочила. Гоблин моргнул.
– Ты не на вонючем курорте и не на обоссанном пикнике, чтобы байки травить, боец!
– Так точно!
– Чего?
– Это не курорт и не пикник! – выпалил Крот.
– Наша доблестная, чтоб ей, Армия развивает наступление на засратые эльфьи позиции, – рявкнул Мордоворот. – Невзирая на мощное и отчаянное сопротивление хорошо подготовленного, мать его так, противника, мы продвигаемся вперед. Что ты обо всем этом думаешь, рядовой?!
– Мы пришли сюда, чтобы освободить Злоговар! И мы освободим!
Мордоворот крякнул от удовольствия.
– Правильно мыслишь, засранец! Политически верно, чтоб тебя подкинуло да сплющило! А из этого что следует, боец?
– Не знаю!
– Как это не знаешь? Должен знать – не маленький! Из этого следует, хомячья морда, что каждый новобранец должен, не жалея живота своего и всего остального прочего, постигать военную науку, устав, приобретать и оттачивать долбаные навыки ведения пехотного наземного и подземного боя! – Мордоворот выкатил глаза, словно краб, разве что на столбиках они не покачивались. Кто-то из гоблинов тайком зубоскалил, другие пихались локтями и кивали на Крота. Сержант был известен своим искусством докапываться до всех и каждого. Не повезло зелененькому, решили ветераны.
– Не собираешься ли ты оспаривать эту истину, рядовой?
– Никак нет!
– Тогда живо, бегодралом, на всех парах до вон того сарая! Внутри найдешь сраную лопату, с которой бежишь за бугор, где твои братья по оружию роют противотанковую траншею! – заорал Мордоворот. – И живо! Настоящий гоблин должен выполнять команду в пять раз быстрее, чем любой паршивый эльф, человек или гном! Вперед!
Крот сорвался с места, потом вернулся, чтобы забрать недавно выданную амуницию и оружие, и, ложась на указанный курс, споткнулся. Рухнув на пузо, Крот вызвал взрыв смеха. Мордоворот, потемнев физией, сжал кулаки и приготовил ногу, чтобы наградить недотепу увесистым пендалем. Новобранец вскочил и бросился к сараю. Сержант промазал. Инерция понесла его вперед, в результате чего Мордоворот плюхнулся навзничь. Крот улепетывал, только пятки сверкали, подстегиваемый яростным ревом опростоволосившегося вояки.
Гоблины ржали, производя шум, подобный колонне танков на марше.
* * *Крокодил вернулся вечером, примерно в девять часов, когда дождь, взбесившись, обрушил на деревеньку тонны воды. Те, кто не был занят делом, попрятались, а сержантов и лейтенантов позвал в свою штабную палатку командир батальона.
Тусклый прицепил карту местности к деревянному щиту при помощи скрепок и для важности вооружился указкой. Крокодил удалился для подкрепления сил в сторону полевой кухни – после подробного донесения, конечно. Сведения, которые он добыл, оказались весьма неожиданными. И неприятными для подпехов.
Ржавый и Сказочник вошли одними из последних. Места им не хватило, в палатку набилась уже целая куча командирствующих амбалов. С дождевиков капала вода, воняло мокрым обмундированием, новой кожей шнурованных ботинок, табаком.
Лейтенант и сержант второй роты «Смердящего» пристроились, стоя у опоры палатки.
– План в целом остается прежним, – сказал Тусклый, поигрывая указкой, которая могла послужить эльфу весьма нетоненькой палкой, годной для рукопашного боя. – Здесь, здесь и здесь мы видим бетонные укрепления. Командование считает, что они невысокие и нам под силу одолеть их. Воздушная разведка докладывает, что с востока простирается болото, гигантские непролазные топи, напичканные неясной природной силой, что создает аномально высокий уровень некровоздействия – это уже мнение магов… – Гоблин пожевал губу. Безусловно, чтобы быть командиром, надо обладать хоть каким-то мозгами, но было похоже, что Тусклому влом пользоваться всеми этими словечками. Капитан все время кривил морду, словно в рот ему попала какая-то несусветная гадость. – С запада находится сильная группировка противника – там сейчас проводится крупная операция с участием вновь сформированного Семнадцатого Пехотного Полка, который вы видели сегодня… Таким образом, с двух сторон мы имеем непреодолимые препятствия. Выход для нашего батальона один – штурмовать Зону Фуин. – Указка Тусклого прошлась по замызганной карте Южной Дурландии, очерчивая район береговых укреплений. – Поступили новые разведданные. Оборона противника в Зоне Фуин состоит из двух линий. Примерно в двухстах метрах за рекой есть дублер этих вот укреплений. Что мы имеем в итоге? Пять артиллерийских расчетов – две тяжелые мортиры 30,5 и три орудия чаро-калибра 20,5. На карте они отмечены красным. Здесь находятся гвоздеметные расчеты второй линии. Пять штук. Уже не десять, как в начале… – Шутка не удалась. До некоторых просто долго доходило. Гоблины пялились на Тусклого с непроницаемыми рожами, напоминая в неярком свете магической лампы древних щуров. – Плюс к тому есть не менее семи минометов. Также было отмечено, что группировка противника в Зоне насчитывает примерно тысячу рыл… И это, считаю, главная трудность для нас. Они хорошо укрепились, продовольствия и боеприпасов достаточно.
