Лев Вершинин - Сельва умеет ждать
Кисейным барышням нечего делать в совете директоров.
Господину Салманову была необходима красная тряпка. И дурацкий фильм попался на глаза хоть и случайно, но весьма кстати: медленно закипая, Шамиль Асланович уже подвел себя вплотную к желаемому уровню ярости.
Немыслимо! Три трупа за полчаса, и как это прикажете назвать, если не пропагандой насилия, да еще в лучшее эфирное время? Чему научатся невинные дети, посмотрев сие, скажем так, произведение. Одному: чуть что — хвататься за оружие, и это в лучшем случае. Так куда же зовут рядового зрителя мудаки со «Стерео-Центра» и на что тратятся средства налогоплательщиков?
Или они там думают, что на их шалости нет управы?! В таком случае эти уроды жестоко ошибаются…
На том конце провода вернувшийся наконец из клозета директор студии пытался жалобно скулить, но слушать его никто даже не собирался. Ему конкретно разъясняли.
Типа так. Никому, даже государственному стереовидению, не дано право разлагать подрастающее поколение, идеализировать самосуд и поэтизировать разборки; стереовидение по самой природе своей призвано сеять семена разумного, доброго, вечного — понятно, в натуре?.. Стереовидение, а в первую очередь — Госстереовидение есть питомник гуманизма и рассадник политкорректности; кому-кому, а директору главного канала Галактики не следует забывать об этом ни на секунду. Так что пускай эту гадость снимают с эфира немедленно, и господин Салманов, хоть и рядовой, но неравнодушный зритель, очень надеется на то, что понят правильно, поскольку…
— …А что пасть тебе через жопу натрое порвут и на погоны не посмотрят, так ты, полковник, не сомневайся, — закруглив период, господин Салманов впервые за время беседы позволил себе повысить голос. — Всё! Кончили базар!
И, откинувшись в кресле, вкусно потянулся.
От сердца заметно отлегло. Сделалось, правда, несколько неудобно перед директором: все-таки академик, офицер, а тут его носом в говно, как собачонку. Ну, что поделаешь, не извиняться же. Тем паче что и фильм дерьмовый…
Шамиль Салманов извлек из оттопыренного пиджачного кармана смятый носовой платок, тщательно протер лоб и с отвращением выбросил тряпку в корзину для мусора.
И за две минуты до полудня, когда Председатель совета директоров, затянутый в безупречно официальный (черт бы его побрал!) иссиня-черный френч от «Kudryavtceff and husband's», сияя гималайским белоснежьем манжет и до голубого звона накрахмаленной стоечкой воротника, шел под синими сводами Хрустальной галереи, соединяющей административный корпус с малым конференц-залом, ладони его были восхитительно сухи…
Он даже позволил себе, замедлив шаг, полюбоваться дивной панорамой, открывающейся с высоты семидесяти метров.
Далеко-далеко внизу лежал игрушечный городок в табакерке, и синяя ленточка Босфора, чуть искрясь, отсекала азиатский, уже почти оправившийся от последствий Третьего Кризиса берег от европейского, чье не подлежащее реконструкции пепелище уродливой черной кляксой разбрызгалось на двадцать километров к западу. И хотя в число недостатков господина Салманова не входила излишняя сентиментальность, но порой, возвращаясь отсюда, из Хрустальной галереи, Шамиль Асланович стряхивал с ресницы нежданно выкатившуюся слезинку.
Он любил этот город глубоко и жертвенно, как любят приемные родители ребенка-калеку, вопреки прогнозам врачей вставшего все-таки на ножки. Ведь как ни крути, а почти двадцать лучших лет жизни нынешнего главы Компании неразрывно связано с Истанбулом, и нелегкое, подчас мучительное выздоровление города происходило у него на глазах…
Вон, почти у самого пролива, где некогда высились дворцы заносчивых византийских вельмож, а к концу Кризиса оставалась только корка спекшегося шлака, сверкает, отбрасывая зайчики, титановый купол Гулеваровского Центра Искусств. Чуть дальше, на холме, рвутся в синеву причудливые башенки Федеральной Юридической академии имени Алеко Энгерта. Если перевести взгляд вправо, не отрываясь от идеально прямой линии проспекта, то за правильными квадратами белых коттеджей глаз различит и укутанную полуденным маревом пирамиду Собора Всех Святых, подаренного городу незабвенными Отцами-Основателями. А еще южнее утопают в парковой зелени спальные кварталы. Это уже его, Шамиля, детище, от идеи до сдачи под ключ, и это ему, а не кому-то другому, пришло в голову трогательное, легко вошедшее в обиход новостроек прозвище «Сиренюшки»…
Куранты на Статской башне головного офиса Компании ударили полдень.
…После яркого солнца конференц-зал — сумрачная пещера, чуть подсвеченная угасающими факелами-бра.
Радужные круги плывут перед глазами.
Истончаются. Тускнеют.
В неспешно рассеивающемся мареве — тягучий хоровод бледных мороков, понемногу обретающих резкость черт.
Пять модных укладок… два серебристых «бокса»… плешь, полуприкрытая жиденьким начесом…
Пара пушистых усов… Две бородки… Из них та, что подальше, заплетена в косичку — хит куаферских изысков текущего сезона…
Очки в черепаховой оправе. Еще очки, в оправе тончайшей. Антикварное пенсне а lа Св. Лаврентий. И один монокль.
— Здравствуйте, коллеги…
Восемь вальяжных мужчин, чинно восседающие за массивным прямоугольным столом, чуть привстали, с чопорной учтивостью приветствуя первоприсутствующего.
— Начнем, — негромко сказал господин Салманов. — Неделю назад три постоянных члена совета директоров, руководствуясь пунктом девять статьи седьмой и пунктом пять «прим» действующего регламента, направили в адрес исполнительного бюро требование о незамедлительном созыве внеочередного заседания совета. — Он прокашлялся. — Каковое и объявляю открытым. На повестку дня выносится вопрос: «Отчетный доклад Председателя совета директоров Компании». Замечания, дополнения к повестке имеются? Нет? В таком случае прошу внимания.
Как обычно, первые фразы дались не без труда.
Затем речь вошла в русло.
Четко и коротко. Никакой словесной эквилибристики.
В области капитального строительства… В области. космического транспорта и энергетики… В сфере упрочения контактов с Внешними Мирами… В рамках взаимозачетов…
С тяжелых (пурпур и золото) гобеленов, внимая докладчику, ласково улыбались легендарные Отцы-Основатели, господа Энгерт и Гулевар.
— …таким образом, стабильный рост экономических и производственных показателей за отчетный период позволяет, с точки зрения исполнительного бюро, признать деятельность Председателя Салманова удовлетворительной. Благодарю за внимание.
Коренастый бритоголовый человек, неуютно чувствующий себя в парадном френче, отодвинул прочь так и не понадобившиеся тезисы доклада. Промочил горло глотком нарзана из высокого хрустального бокала. Слегка прищурился, безмолвно откликаясь на сочувственный взгляд чернобородого денди средних лет, единственного здесь, кому мог полностью доверять.
— Вопросы есть?
— С вашего позволения… — кивнул аристократически сухопарый джентльмен, неторопливо протирая пенсне.
Скулы господина Салманова отвердели.
Двое из мятежной троицы не стоят доброго слова.
Плешивец с зачесом — чмо. И сноб. Смысл жизни для него ограничен космолетами и светскими тусовками.
Обладатель шикарной бороды-косички вообще никто. Пустое место. Директор без портфеля с интеллектом водопроводчика. Взят на должность по ходатайству троюродной тетки, вдовы и наследницы акций незабвенного господина Гулевара.
Сухощавый — совсем иное дело.
Безусловный патриот Компании. Умница. Аналитик.
Жаль, что столь авторитетный человек счел возможным поставить свою строгую подпись рядом с кудрявыми росчерками двух недоумков. Это очко далеко не в пользу Председателя…
— Уважаемые коллеги!
Голос сухопарого бархатист, под стать облику. Служебное псевдо «Лорд» подходит носителю пенсне идеально. Трудно поверить, что этот сдержанный господин с манерами засидевшегося в наследниках принца Уэльского начинал карьеру рядовым чистильщиком и был одним из счастливчиков, уцелевших в приснопамятной «бойне в день святого Себастьяна».
— Полагаю, ни для кого не секрет, что наши с досточтимым господином первоприсутствующим, — корректный кивок, — отношения всегда были исполнены самого глубокого взаимопонимания относительно целей, средств и перспектив нашего общего дела. Хочу подчеркнуть: вне зависимости от итогов данного заседания я был и останусь искренним приверженцем действующей концепции развития Компании. Несомненно она войдет в историю как «Концепция Салманова» — еще один учтивый полупоклон. — И коль скоро уж речь зашла об истории… — Лорд значительно помолчал, выдержал паузу, протирая якобы запотевшее пенсне, вернул его на породистую переносицу и развел руками. — В хорошенькую же историю мы с вами влипли, господа!
