Андрей Белоусов - Мнимые люди
— Нет есть! Пойдём домой, — капризничала девочка. — Ну пойдём…
— Ну всё! Голова уже от вас всех болит! — вышла из себя толстуха, хватаясь за голову. — Я, что зря сюда пёрлась по жаре! Хватит хныкать! Втемяшила себе в голову дурь! Кирилл! Сидишь с сестрой и купаться сегодня не пойдёшь, — опуская тяжёлый взор на сына, распорядилась мать.
Потерявший было интерес к разговору мальчик, и мирно наблюдавший за купающимися людьми, резко обернулся. На глазах его сразу навернулись слёзы.
— Ну мам! Так не честно. Я умру на солнце, засохну! — заплакал он.
— А честно пугать сестру, тем более, что ты старший, — отрезала мать. — Успокоишь сестру, пойдёте вместе в воду.
— Ну маа!
— Всё отстань! — Отмахнувшись рукой на сына и с кряхтением поднявшись, мать поковыляла к воде, оставив на берегу поссорившихся детей.
— Ну маам! — Кирилл попытался разжалобить мать.
— Всё я не слышу. Я всё уже сказала, — зайдя, по колено, в воду ответила мать.
— Ну и ладно! — Кирилл обиженно сложа руки, плюхнулся на землю. — Ты дура! Веришь в сказки до сих пор! — со злом прикрикнул он на сестру.
— Сам дурак! — не осталась в долгу сестра и захныкала. — Маам он обзывается!
Но мама не обращая внимания на детей, неспешно, плыла на середины пруда.
— Мямя! Мямя! — передразнил сестру, брат. — Как что, так сразу мямя. Плакса.
— Дурак! Я не слышу тебя. — Зажала девочка уши.
— Нет слышишь! — отводя руки сестры от ушей, крикнул мальчишка.
Между тем, Олечка слабо отбивалась, приговаривая:
— Не слышу, не слышу…
Завязалась борьба постепенно переросшая в игру. Вот уже послышался и весёлый визг сестры и смех брата. Весело шлёпая друг друга, дети и не заметили даже, как помирились.
— Ты вправду поверила в чудовище? — смеясь поинтересовался Кирилл у сестры.
— Даа! Ты так страшно рассказывал, — сложив бантиком губки, ответила Ольга.
— Брось! Я всё выдумал, чудовища не существует. Я просто хотел тебя напугать, вчера ночью, а ты повелась. Ха, ха, ха! Пойдём купаться, — схватив сестру за руку, Кирилл потянул её к воде.
— Ну! — Оля потянула руку на себя, — я ещё боюсь!
— Да кого ты боишься, дурочка? Я же признался, что чудовище придумал.
— Не знаю. Но мне всё равно страшно, — зашмыгала носом Оля.
— Вот чёрт! — выругался Кирилл.
— А я скажу маме, что ты сказал плохое слово, — заявила Ольга брату, сразу ожив и окрасив лицо лукавой улыбкой.
— А вот и не скажешь, а за это, я сегодня буду охранять тебя в воде и не уплыву далеко, как вчера. И если захочешь, даже буду учить тебя плавать.
— Клянешься! — сразу расцвела девчушка.
— Клянусь! — положа руку на грудь, заверил сестру Кирилл. — Пойдём?!
— Пошли, — вздохнула девочка. — Только помни, — назидательно увешала сестра брата. — Ты поклялся и БОГ тебя накажет, если нарушишь.
— Помню, помню. Вставай! — Кирилл помог Ольге подняться, — где твой круг? Давай его сюда, помогу донести, — взяв надувной круг в руку, мальчишка азартно крикну. — Всё, давай руку! Побежали!
Взявшись за руки, дети весело побежали к воде. Навстречу же им выходила, уже вдоволь наплававшаяся мать.
— Мама, мама! — загалдели дети, обступая даму. — Мы помирились! Можно нам купаться!
— Ну бегите сорванцы, — милостиво разрешила она, — только не долго, и чтоб я вас видела. Кирилл, чтобы от сестры, далеко не уплывал, — проинструктировала она и пошла вразвалочку на место, передохнуть, не забывая оглядываясь на детей.
— Не отплывёт, мама. Он клятву дал! — весело заявила дочь вслед матери и потянув брата за собой вошла в воду. Прохладная вода с плеском приняла в себя разгоряченные тельца детей, заставляя быстрее биться их маленькие сердечки и вызывая многочисленные мурашки на тонкой коже. Дети замерли заохав, а затем принялись плескаться, весело гогоча…
* * *Когда дети с воем и визгом ворвались в пространство, занятое Григорием, он не довольно поморщился, передёрнувшись от радостного визга детей, что наподобие маленьких вихрей влетели в воду, и от эпицентра, сразу полетели брызги в разные стороны, как будто бы на том месте где пребывали дети, родился целый гейзер.
Поглядывая на весело играющих детей, Григорий махнув рукой и сплюнув в воду, подражая ребятне, собрал удочку (какая уж тут рыба), снял штаны, бросил их рядом с футболкой. Туда же отправились и носки. Скинув одежду, мужик, подтягивая семейки чуть ли не до пупа, двинулся к воде, помахивая руками, как мельница.
Из-за неудачно выбранного спуска, Григорий в начале, чуть не навернулся в воду с головой, оскользнувшись на мокрой траве, но вовремя выровнял равновесие и сев на корточки, осторожно опустил ногу и так же медленно сошёл в воду. К его чрезмерному удивлению, у берега оказалось не так уж и мелко, как казалось бы на первый взгляд. И получилось так, что Григорий, сразу как-то оказался по пояс в воде, от чего в груди у него, на секунду, замерло и перехватило дыхание. Видать разогретое тело не ожидало от хозяина, столь быстрого и насильственного охлаждения, потому было не менее удивленно своего хозяина.
Через минуту, отойдя от кратковременного шока, Григорий со свистом, выдохнул, сквозь сжатые зубы. Постоял пару минут, привыкая и вдруг нырнул, сразу с головой, на глубину. Вынырнул за пять метров от берега. Отдышался. Перевернулся на спину и устремил свой взор в ясное, голубое небо. Оно притягивало и манило его своей глубиной, напоминая, что мир вокруг него огромен и прекрасен, а люди так редко обращают на него внимание и забывают, что он тоже живой, как и они и тоже может чувствовать и ощущать, радоваться и болеть…
Налюбовавшись вволю, Григорий снова нырнул и как в детстве, его посетила безумная мысль, достать до дна, измерить так сказать глубину водоёма. Получится интересно? Неудача. Прокуренные легкие, взбунтовались где-то на пол пути до цели, требуя свежего воздуха. И Григорию пришлось всплыть, жадно глотая ртом воздух. Да не рассчитал силёнок. Его глаза выпучились, ещё чуть-чуть и он бы захлебнулся. Какая жуть.
Решив, что с него хватит купания, Гриша развернулся к берегу и не спеша по-лягушачьи, поплыл к берегу. Внезапно его правый бок ожгла, дикая боль. От неожиданности, Григорий даже сбился с пути. Ушёл под воду. Вынырнул. Наглотался мутной воды. Забил руками, враз забыв, как правильно плавать. Вновь ушёл под воду и вновь вынырнул, дико вращая руками. В этот момент его преследовала только одна мысль: «Лишь бы до берега добраться. Только бы доплыть».
Наконец, его руки нащупали дно, увязнув в иле. Григорий приняв вертикальное положение, пулей вылетел на берег и уставился на свой правый бок живота.
— Ой! Что это с вами, — испуганно воскликнула толстуха, оторвавшись от чтения потрёпанного томика детективов. Сняла очки и удивлённо уставилась на Гришу.
На животе у Гриши, разлилось красное пятно, величиной с мужскую ладонь, с маленькой язвочкой по середине из которой медленно сочилась кровь.
— А сука, как жжёт! — Застонал Григорий. Мало того, что покраснение на животе сильно болело, так оно и дико чесалось, хотелось до крови расчесать рану, просто разодрать её. Разодрать кожу и дать вытечь оттуда, проникший яд. Григорий попытался дотронуться, усилившаяся боль заставила резко отдёрнуть руку. — А, бля! Ну не везёт и как с этим бороться, — с чувством сплюнул он на землю.
— Да, в воде какая-то зараза цапнула, — ответил он на вопрос толстухи, когда та повторила свой вопрос. — Уы… ы… ы… — застонал он от боли.
Надо было видеть как побледнело лицо женщины, в этот момент. Отбросив книгу, толстуха с завидной прытью, для своих размеров, вскочила на ноги, и с места, ещё не начав движения, заголосила:
— Оля! Кирилл! А ну быстро на берег! Вылезайте из воды, живо!
— Ну ма! — сразу расстроились дети, — мы ещё немного покупаемся. Мы не замёрзли, ма!
— Я кому сказала! — заорала мать. Женщина подлетела к воде, схватила детей за руки и вытащила на берег. Просто выдернула из воды. На что дети, не поняв проявленной заботы к себе, обиженно захныкали.
— Ну не плачьте родненькие, — заквохтала она, — с вами всё в порядке? Никто не кусал вас? — Женщина поглаживая детей, по очереди осматривала их худые тельца.
— Мама! Ты же сама сказала, что нет здесь никакого чудовища, — возмутилась девочка, на миг испугавшись, что её всё-таки обманули.
— Нет, деточка, чудовище не существует. Нет родненькая! — Обрадованная мать, что с её детьми ничего не случилось, радостно целовала их, успокаивая.
— Так, кто же нас мог укусить? — резонно поинтересовалась Олечка у матери.
— Не знаю, доча. Не знаю милая. Вон, видите дядю? — указала на Гришу, толстуха. — Его только, что что-то укусило.
Дети заворожено уставились на красную опухоль.
— Брр! Какая гадость, — поморщился мальчик.
