Джуд Уотсон - Странствия Джедая 6. Школа страха
Оби-Ван бросил быстрый взгляд на голофайл в руках. – Кажется, все в порядке, но наши аналитики в Храме пройдутся по нему еще раз. Как часто Вы обычно связывались с вашим сыном?
– Почти каждую ночь. Школа дает час общения по вечерам. В остальное время его комлинк отключен.
Оби-Ван знал это. Студенты были ограничены в использовании устройств коммуникации за исключением часового периода. Это было время, когда он мог поговорить с Анакином и Ферусом.
– Мы очень близки, – продолжил тем временем Берм. – Его мать умерла три года назад.
Оби-Ван заглянул в отчет службы безопасности. – Здесь сказано, что последний раз Вы общались с Гиламом месяц назад.
Берм вспыхнул. – В Сенате было много дел, которые требовали моего внимания. Но это не означает, что я делек от своего сына.
– У Гилама есть близкие друзья в школе?
– Конечно. Он очень популярен.
– Как их зовут?
Берм посмотрел на него безучастно: – А… дайте подумать. Хм. Не припоминаю. Напряжение всего этого дела было настолько велико, трудно помнить каждую деталь…
– Как насчет каникул? Где Гиллам проводил их?
– Со мной, конечно. Только если мои обязанности здесь не препятствовали ему присоединиться ко мне. Тогда он проводил каникулы в нашем доме на горе на Андаре.
– Один?
– Нет, конечно. Там еще находилсь служащие. – Оби-Ван кивнул. У него начала вырисовываться картина одинокого мальчика.
Берм, казалось, почувствовал это, поэтому он быстро добавил. – Но он любил приезжать сюда и навещать меня. Он был здесь только месяц назад. Он хочет быть Сенатором, как я. Мы очень близки.
– Конечно, – сказал Оби-Ван. – Позвольте мне взять это сообщение с собой. Я буду держать Вас в курсе.
– Я сделаю все, что угодно для моего сына, – сказал Берм.
– Я ценю это, Сенатор Тартури. – ответил Оби-Ван. Он полагал, что Сенатор искренен. Но он не верил, что Тартури сказал ему все. Сенаторы привыкли скрывать часть правды, чтобы выглядеть в лучшем свете. Это была их природа. Он нуждался в ясном представлении роли Сенатора Тартури в Сенате, и он знал, у кого только можно об этом спросить.
Об-Ван попробовал открыть дверь в крошечный офис Тайро Каладиена, но дверь заклинило и она скользнула в сторону только на несколько сантиметров.
– Тайро? – крикнул он в щель.
– Убирайтесь. – ответил приглушенный голос.
– Это Оби-ван!
– Оби-Ван! Ради звезды, не двигайтесь. – Оби-Ван услышал, как что-то рухнуло и застучало. – Я уже иду – уф! Не… Я – почти… ах!
Дверь медленно открывалась, отодвигаемая Тайро. – Не могли бы Вы… – он пыхтел – используя Силу… помочь?
Оби-Ван прислонился к косяку двери и наблюдал. – Я лучше с наслаждением посмотрю.
Тайро наконец полностью открыл дверь. Он вытер его лоб, где его мех свалялся от пота: – Счастлив Вас развлечь. Спасибо.
Оби-Ван прошел внутрь. Офис Тайро был заполнен пластоидными коробками, переполненными дюралистовыми документами. Еще больше коробок с файлами было сложено у стены. Некоторые из коробок, стоящие у двери, были набиты битком. – Что случилось?
– Я говорил Вам, я найду что-нибудь на Сано Сауро – сказал Тайро, перелезая через коробку, чтобы взять голодокумент с засыпанного стола. – Я реквизировал все документы в канцелярии Сената, которые затрагивают его собственный мир. Он не мог изолировать все, только свои собственные документы.
– Все это? – спросил недоверчиво Оби-Ван. – Но он был Сенатором в течение девяти лет!
Тайро с сожалением посмотрел на переполненный офис. – Ну, это потребует времени. Но что я могу сделать для Вас, Оби-Ван? Я к Вашим услугам, как всегда.
– Что Вы знаете об Берме Тартури? – спросил Оби-Ван. Он поднял руку и использовал Силу, чтобы отодвинуть кипу документов, чтобы сесть.
Тайро перевел взгляд от непринужденного жеста Оби-Вана назад к двери, с которой он боролся. Его уши дергались, когда он садился. – Я уверен, Вы могли бы использовать свою Силу. Думаю, как бы я сэкономил на горничной. Тем не менее, Тартури. Это тот, у кого был похищен сын.
Оби-Ван был поражен. – Откуда Вы знаете? Не было никакого официального сообщения.
Тайро улыбнулся, его маленькие острые зубы блеснули. – Почему Вы пришли в этот офис?
Оби-Ван наклонил голову. – Потому что Вы слышите все.
– Что конкретно Вы хотите узнать? – сказал Тайро. – Я знаю много вещей о Сенаторе Тартури. Например, в настоящее время он занят борьбой за свою политическую карьеру.
– Кто его самый большой враг в Сенате? – спросил Оби-Ван.
– Вы серьезно? – Тайро сказал. – Не знаете?
– Почему бы я тогда еще пришел? – раздраженно спросил Оби-Ван. – Потому что мне нравиться разбирать документы?
– Сано Сауро – его самый большой враг. – сказал Тайро.
– Сауро? – Оби-Ван чувствовал, что его пульс ускорился. – Тартури не упоминал о нем.
Тайро фыркнул. – Он не мог. Они завязли в горьком сражении по перераспределению торговых маршрутов. Типичная Сенатская бюрократическая путаница, но для них это также означает жизнь или смерть. Это означает деньги, выплаты… и переизбрание. Сражение сделало их смертными врагами.
– Но почему Тартури не сказал мне об этом? – Оби-Ван задавался вопросом.
– Поскольку Сенаторы никогда не признают, что у них есть враги, Оби-Ван. – сказал Тайро терпеливо. – Вы не знаете, что сейчас твориться? Это даст их противникам больше власти, если они признаются.
– Даже когда его сын пропал?
Тайро засмеялся, но смех был горьким. – Его мать может быть похищена, его жена, и его нек, боевой пес. Он все равно ничего бы Вам не сказал.
– Так, – сказал Оби-Ван глубокомысленно. – если Берм Тартури будет отвлечен похищением сына…
– Сауро сможет получить щедрую прибыль. – закончил Тайро. – Комитет прямо сейчас находится на заседании. Если Тартури пропустит даже одну встречу, Сауро сможет набрать большинство. – Тайро выпрямился. – Вы думаете, что Сауро может быть вовлечен в похищение?
– Сауро знает Рану Галион? – спросил Оби-Ван.
– Лидера оппозиции Андарана? Я так не думаю, – ответил Тайро. – Но если бы он действительно встречался с нею, то это должна быть тайна. Естественно, он поддержал бы ее усилия в системе Андаран. Это разрушило бы основу власти Тартури. – Тайро водил трехсуставным пальцем по груде спецификаций. – Нет нужды упоминать, что Галион получит новые торговые маршруты, если она окажет поддержку Сауро. Они оба получат многое от союза.
– Таким образом, если Галион готовила похищение Гиллама Тартури, Сауро мог бы ей помочь. – сказал Оби-Ван.
Тайро кивнул. – В смысле, враг моего врага – мой друг.
– Или он сам, возможно, готовил похищение и завербовал ее. Это уже кое-что определенное, на что он способен.
Уши Тайро взволнованно задергались. – Если бы мы смогли найти доказательства, это означало бы конец его карьеры. Я бы засадил его в тюрьму. И у Вас были бы ваши файлы. Блокирование раскрытия информации было бы отменено.
– И мы бы нашли Гиллама Тартури. – сказал Оби-Ван.
Глава 6
– Сегодня мы рассмотрим геополитический эффект замечательной Лали Плаг – сказала профессор Вин Тотем. После этого она с большим достоинством села, прямо на торт с заварным кремом.
Группа взорвалась от смеха. Это продолжалось немного дольше, отметил Анакин. Чувствуя постоянное напряжение, студенты хватались за любую возможность отдохнуть.
Высокая профессор с царственными манерами встала и стала разглядывать ярко красное пятно сзади на своей белой мантии из нежного шелка.
– Ферус Олин, – она застучала по столу. – Вы ответственны за это!
Ферус вздрогнул. – Уверяю Вас, Профессор, это не я.
– Десять дополнительных взысканий за ложь, – рявкнула Профессор Вин Тотем. Ее синяя кожа стала фиолетовой от гнева. – Вы единственный, кто мог сделать это. Я просила Вас, чтобы Вы разложили учебные материалы перед занятием.
Анакин наблюдал, как Ферус сжимал руки. Он знал, о чем Ферус думал. Ферус и Реймет раскладывали материалы вместе. Они теперь все делали вместе. Польщенный вниманием Феруса, Реймет стал его "хвостом". Но Реймет не мог отказаться от своих розыгрышей, и случайно подставил Феруса. Анакин также знал, что Ферус не мог показать пальцем на Реймета. Он пытался подружиться с ним. Кроме того, если бы Ферус показал на Реймета, то он был бы стукачом, и студенты его бы называли вомпа доносчик.
Реймет был сама невинность. Он сочуственно покачал головой, когда увидел пятно на мантии Профессора Тотем.
Тотем вернулась к уроку. Анакин спрятал усмешку, склонившись над датаскрином. Это послужит уроком Ферусу. Он сам захотел наблюдать за Рейметом. И заслужил последствия. Анакин не мог представить двух человек, более отличающихся друг от друга, чем Ферус и Реймет. Он знал, что скрытое удовольствие, которое он испытал, наблюдая за Ферусом, обвиненным в розыгрыше, это не по-Джедайски, но с другой стороны, он не мог дождаться рассказать своим друзьям Тру и Дарре, что Ферус получил взыскания за то, что положил торт на стул преподавателя.
