Елена Гагуа - Переход: Обрести свой дом.
Глава третья.
Тель-Авив, Аяркон, рядом с набережной, кафе "Мехикано"
Приехали мы в Тель-Авив. В любимом кафе столик заняли, пиво мое любимое, "Корону", заказали. Сидим, пивом балуемся, мексиканским изобилием закусываем. Люблю я эти чурросы и чорритосы всевозможные. Едим. Пьем. Ждем. И тут к столику мой очень хороший знакомый подходит, Хаим Шеймович, дружеская подпольная кличка Шельмович. Нет, мужик он замечательный. Высокий полицейский чин, специалист по огнестрелу. Эксперт.
Прям, как доска мореная и так же несгибаем. Правда, с недавнего времени в отставке. Что-то не то сказал он вышестоящим, кажется. Не знаю точно, что там за история была и чем он сейчас занимается. Как то в последнее время не до него было. Дела, хлопоты, суета.
Подошел, попросил разрешения за столик присесть.
- Мира, дорогая, сто лет, сто зим. Я тут присяду, ежели не помешаю...
Вежливый, тырым-пырым... Только я решила удивиться такому нашему совпадению в одном кафе, как Хаим уселся на стульчик, пододвинулся к столу, и Лексу, как старому приятелю, так панибратски выдает на англицкой мове:
- Ну че, парняга, вы там решили уже, едете? Или как? Матери рассказали уже или она еще не в курсе?
Вот тут у меня в голове и щелкнуло. Он-то, Шельма Хаимовская, до сих пор уверен, что я по-англицки ну ни слова не понимаю... Ах, ты ж зараза старая. Ах, ты ж сволота из болота... так теперь друзей подставляют высшие полицчины в отставке, резинка ты штопанная, да я тебя... ну я тебя!
- Так это ты? Ты, - говорю, - Шельмович, падлюка, за моей спиной детей моих непонятно куда агитируешь? Не стыдно тебе, Хаим, обиженной матери в глаза смотреть? А? Чего мнешься? Ке те паса? Пердисте нумеро де ми телефоно, амиго мио? Олвидасте де ми? [16] Ке ме мирас аси? Тодавия креес, ке но ентиендо инглес? А, омбре чингао... темато, ихо де пута...[17]
Сижу, шиплю, зверею просто, вилку из руки в руку перекладываю. Хаим глаза вытаращил, на меня уставился. Конспиратор, млин. Лекс, засранец, на мою тираду захихикал, потом сказал, что у него тут же в зале друзья сидят, он типа, пойдет с ними пожурчит, а мы без него пообщаемся. Главное - при людях не подраться. Ага, щас... я его, Шельмовича-поганца, морально сейчас закопаю... прямо тут.
- Выкладывай, - говорю злобно,- выкладывай, сангре дель диабло[18], вирис псело[19], что я тебе такого плохого сделала, что ты меня так подставляешь?
- Мирочка, ну когда ты меня по-испански кроешь, я хоть понимаю, но грузинский мат мне не понять...
- Ты не о том думаешь, красавчик. Тебе сейчас надо мне все объяснить, и по возможности быстро, иначе я за себя не отвечаю. Вспомни, сколько интересного о твоей жизни может узнать твоя супруга, мамзер [20] ты, хитровытянутый...
- Эх, Мира... да что бы мои похождения были сейчас ее самой страшной заботой. Я сам бы ей рассказал... У Шая моего проблемы серьезные, и надо ему отсюда ноги делать. А как валить из страны, если в Бен-Гурионе сразу схватят? Вот мне и предложили работать в одной конторе, которая занимается, ну скажем, перевозками вдаль. И сына моего туда отправить. С твоими поедет вместе.
- Хорошо, у сына твоего проблемы, сочувствую. А мои-то дети тебе на что жаловались? Что ты из-под них хочешь? Зачем моих детей втравливаешь? За компанию?
Тут Хаим на меня так странно посмотрел, я аж вилку на стол уронила.
- Ты что, родная моя, не в курсе?
- В курсе чего? Шельмович, не дурей. У нас проблем нету, кроме денег этих. А деньги не проблема. Говори уже! Ну!
- Мира, у твоего Ильи на работе проблемы.
- Какие нах проблемы, ты что? Он же простой израильский шотер[21]. Какие проблемы? Штраф не тому выписал? Или с начальством поругался? Почему я не в курсе? Врешь все, да? Не надо меня обманывать, мы же старые друзья... карай [22].
- Именно потому, что мы старые друзья, я тебе и говорю. Мира, Илья был в группе захвата, когда взяли Альтерманов. Понимаешь? Через 10 месяцев, от силы год, старый Альтерман выйдет на волю. Допустим, по болезни. Как считаешь, он забудет тех, кто застрелил его сыновей?
Господи-и-и... что то меня зазнобило, затрясло. В голове зашумело. Я вспомнила эту историю, пару месяцев назад все газеты только и орали о героизме наших полицейских, застреливших ответным огнем группу бандитов из семейства Альтерманов. Но то, что тогда же были убиты сыновья старика... Боже мой! Боже, мой Илюша в опасности..
И не рассказал же ничего, ну что ты скажешь. Я тут спокойно живу, а дите мое в такой опасности... Нет, нет, срочно уезжать, увозить их из страны. Срочно. Бежать, в Европу, Австралию, не важно, главное, бежать быстро. Не дай бог, отпустят Альтермана раньше... Ах Хаим, Хаим, Хаим...
Теперь я понимаю, зачем ему понадобилось моим парням такое предлагать. Но все же мог бы и со мной поговорить. Вот же неприятности... кошмар,посидела в кафе, называется. Я-то подсознательно все как то надеялась, что игра это. Поиграем, посмеемся. Ой вай! Ой Илья, ой гусь такой, ну хоть бы слово сказал.
Лекс вернулся, посмотрел на меня. Открыл сумочку мою, там у меня лекарство мое от аритмии. Вытащил таблетки, насилу в руку вложил. Стакан воды налил. Смотрит на меня. Я таблетку выпила. Сижу, молчу. Говорить не могу, горло перехватило. Слезы текут. Хаим меня по руке похлопал и на минутку отлучился, вроде знакомых увидел. Пошел, подсел к их столику. Я отдышалась, Лекса за руку схватила.
- Ты знал о проблемах Ильи? Когда узнал? Мне сказать не собирались?
- Мы недавно узнали, мамусик. Илья рассказал, потому что его собирались по программе защиты отправить за границу. А тут с нами Хаим связался, и вот предложил вариант с Новой землей. Мы решили, что это самое лучшее, что можно сделать. Время еще есть. Старика если и выпустят, то не раньше, чем через 10 месяцев. Нам это обещали.
- Кому - вам? Вам - вам? Тебе и Алеку? Ой же мне... ой горе.. а вы-то тут как замешаны?
- Ма, лучше не думай об этом. Если мы уезжаем, это уже неважно. Гио тоже считает, что надо уезжать. Полгода на сборы хватает. Лучше спроси у Хаима все, что спросить хотела, и поехали домой. Нам не стоит торчать тут долго.
Лучше бы я сюда не ехала. Хотя нет, правда, пусть самая противная и ужасная, лучше самой красивой лжи. Боже мой! Теперь надо меры принимать и поскорее делать ноги из страны. Не киснуть, Мира. Соберись, старуха! Живо!
Помахали мы Хаиму, он снова к нам вернулся. Рассказал, что ограничений на ввоз туда никаких нет.
- Можете перевозить все, что считаете нужным. Правда, в небольших товарных количествах. А так - что хотите, то и ввозите. Хоть животных, хоть что хошь. Только животным надо полный курс прививок сделать.
Он, типа, сам лично нас проводит, присмотрит за переходом. Долго соловушкой разливался. И все-то там можно и все нужно. И как хорошо, что мы решились. И как там нам хорошо будет.
Говорит, а у самого глаза грустные. На губах улыбка приклеена, хорохорится, роль вербовщика играет. Только вижу я, что ему самому хреново очень. Бля, как же страшно... Но говорит и говорит, как магнитофон просто.
Ну, я моментом воспользовалась, как только он выдох сделал и рот на секунду закрыл, и Хаиму маленькое условие поставила.
- Ты же знаешь, получается так, что мы всей семьей переходим. Мальчики уже обо всем договорились за моей спиной. И раз уж так вышло, хочу я со старшим моим вместе перейти. Одновременно. Это как-то возможно? Как вообще это делается?
- Вы в Израиле в одни Ворота уходите, а они в России - в другие.
- Попадаем там в одно место?
- Ну, я точно не уверен, но кажется - места разные.
- Либо мы со старшим сыном вместе переходим в один день, что бы нам там быстро встретиться, и ты нам это организовываешь, либо мы не едем. Куплю документы и увезу семью подальше.
Хаим от моей наглости аж усох немного. Даже ростом стал вроде меньше.
- Ты что, меня шантажируешь? Он же у тебя,- говорит, - не тут. Он же у тебя в Санкт-Петербурге! В России!
- Если бы он тут был, - говорю, - у меня вопроса бы не возникало. А так возник. И решать этот вопрос тебе. Ты же нам помогаешь. Так вот уж помоги по-человечески, по старой-то дружбе. Твой же парень с нами едет. И я вижу, тебе не меньше горит. А может и больше.
- Да, с женой он едет. Мира, хватит на меня давить! Конечно горит! Ему уезжать надо!
- Ну вот, тем более. Давай, помогай.
А он стал жаловаться, что у него такого доступа нет. Компетенция не та. Он уже и так невозможное для нас делает. Я говорю:
