Александр Воробьев - Нашествие
Игорь присвистнул, смена дислокации арсенала, ну нифигаж себе! Подобное рассматривается только в случае военной опасности, в любое другое время эвакуация столь огромной структуры слишком дорогое удовольствие для обнищавшей страны. Черт побери, да что же твориться в этом мире? С кем воевать-то собрались?!
Прапорщик Гвирджишвилли вышел из строя и голосом, не уступающим по силе командирскому, скомандовал.
– Батарэя, напра ву! Шагом арш!
Совещание длилось долго, больше двух часов, во время которых фактически вся батарея набилась в ленинскую комнату, ожидая свежих новостей касаемо небесного гостя. И новости были, но в основном крутили одно и тоже, никакой существенно новой информации телепередачи в себе не несли. Да и было их на удивление мало, вряд ли гражданское население обратило на астероид столько внимания, сколько солдаты последнего года службы. Вроде бы и беспокоится особо не с чего, по заверениям ученых, астероид пройдет аж в световой секунде от Земли, редкое, но отнюдь не экстраординарное событие. Невооруженным взглядом его пожалуй что и не разглядишь.
Игорь жадно ловил доносящиеся из телевизора звуки, ища в передачах хоть тень полезной информации. Должно же быть объяснение казарменному положению и повышенной боевой готовности. Если существует военная угроза, то почему ничего не сообщают населению? И откуда исходит угроза? Интуиция молчала, а реальных врагов, способных развязать полномасштабную войну с Россией, в постсоветском мире не наблюдалось. Или правительства что-то скрывают? Скрывают до последнего. Вполне в их духе.
Глава 3
…Сначала ты должен осознать, что весь мир идет на тебя войной и всё против тебя. Осознание этого даст тебе силы, позволит сконцентрироваться на борьбе, сделает тебя сильнее. Ищи причины в себе. Миром правит гармония, и найдя гармонию в себе, ты прекратишь эту войну.
Потом ты поймешь, что на самом деле миру нет до тебя никакого дела и все твои потуги ничего не меняют, не вызывают резонанса, зыбучий песок реальности не дает разойтись кругам твоих дел. Осознание этой ступени избавит тебя от страха перед тем, что предстоит, ты сможешь реально оценивать свои силы и ты будешь способен на многое. Это принесет покой. А без внутреннего покоя ты не сможешь адекватно использовать полученные силы.
Но следующее испытание ломает многих, из тех, что смогли до него добраться. Ты увидишь, что твои дела меняют мир, каждое твое слово вносит изменение. И ты будешь бояться допустить ошибку. Ибо эта ошибка сотрет тебя с лица истории, или что хуже, проклянет тебя в веках. Многие ломались именно в этот момент.
Перешагни через него и для тебя откроется новое…Отрывок из «Наставлений Основателя»Вместо караула, его, в составе сборной команды отправили на расконсервацию оружия. Ужин сегодня перенесли на десять вечера, а чтобы люди не голодали, на каждые пять человек выдали по буханке черного хлеба и две здоровенные банки каши с мясом. О том, как и где консервы будут разогревать, начальство не подумало, и каждый решал эту проблему самостоятельно. Игорю дали под командование четверых человек и, когда в очередной раз кто-то пробормотал о том, что голоден, Игорь скомандовал перерыв.
– Все за мной, сейчас будем жечь костер.
– Какой костер, сержант? Здесь же артсклад! Засекут и огребем по самое не хочу!
Игорь улыбнулся, промолчав, вместо слов указав на глубокий окопчик. Народ заулыбался, оценив задумку, в вечернем сумраке открытый огонь виден издалека, а окопчик позволял замаскироваться и без риска нарваться на взыскание, поужинать горячим.
– Вот я не понимаю, мужики, зачем объявили повышенную готовность?
Игорь прожевал шмат горячей, исходящей паром тушенки.
– Ничего странного, люди взбудоражены, сейчас секты всякие полезут, террористы опять же, рванут что-нибудь в Палестине, ублюдки чеченские моментом воспользуются. Да и просто на всякий случай.
Макс Голоунин пожал плечами. Метрах в двухстах ревели прогреваемые танковые моторы, большую часть техники видимо решили вывести на резервное место развертывания своим ходом.
– Меня больше не это интересует, если честно. А вдруг нам не все сказали и долбанет эта хреновина куда-нибудь в Тихий океан?
– Вряд ли, а если и долбанет, нас уже никакая повышенная готовность не спасет. Волна до Уральского хребта докатиться, а кто выживет, те с голоду передохнут, как динозавры. Так что ерунда это все.
Голоунин хохотнул.
– Оптимист, елки зеленые. Опа, шухер, начальство!
Сладковский перепрыгивал через разбросанные ящики, матерясь на ходу.
– Гондурасы, вашу мать, вы чего чемпиндосы тут за бардак устроили? Стволы как расконсервировать нужно? Куда бумагу бросаете?
Игорь поправил помятую сферой кепку.
– Товарищ прапорщик, чего случилось?
Сладковский зло сплюнул и наподдал испачканным в грязи ботинком по пустому автоматному ящику.
– Ничего мля не случилось! Окромя того, что приказано развернуть две дополнительных батареи, личный состав из резервистов прибудет уже послезавтра! Денисов, тебе два часа сроку, чтобы две сотни автоматов и вообще, все что по штату положено были в третьей батарее. Голоунин, ты у нас в каком взводе обучался?
– В двадцать первом, а что?
– Отлично, спец по ПТУРам?[2].
– В какой-то мере.
– Топай за мной, занятие я тебе подыскал. Будешь оператором зенитного комплекса.
Тут уж вмешался Игорь.
– Товарищ прапорщик, вчетвером мы не управимся к сроку!
Сладковский повернул к Игорю побагровевшее лицо.
– Денисов, меня не имеет, сказано через два часа! И не дай бог не успеете, я тебя лично оттрахаю до потери пульса! Понял?!
– Так точно!
– Вольно мля. Голоунин, за мной!
Игорь с тоской поглядел вслед удаляющимся, потом перевел взгляд на гору невскрытых еще ящиков и скомандовал.
– Встали и работать, бойцы!
* * *Станция наблюдения за околоземным пространством «ОКНО», была построена еще в позапрошлом году, но до сих пор так и не была выведена на расчетную мощность. То не хватало финансирования в рассыпающейся на глазах армии, то специалистов должного уровня, что косяками увольнялись со службы в поисках лучше доли. Майор Терещенко, утомленный хроническим безденежьем выпускник Череповецкого военного училища связи тоже подумывал об уходе на гражданку. Многие из его более расторопных друзей, уже плотно осели в гражданской жизни, крутясь в набирающем обороты компьютерном бизнесе. Да, давно пора, решись он на дембель в прошлом году, возможно так и оставался бы женатым человеком, но не решился. Уход жены, пожалуй, и был последней каплей, что открыла ему глаза на жизнь. Офицерская честь, это многое, но не все. Когда страна так поступает с теми, кто поклялся ее защищать…
Зуммер радара отвлек его от печальных мечтаний. Терещенко автоматически кинул взгляд на часы, одиннадцать минут второго по Москве.
Объект тормозил, невероятно! Траектория менялась! Терещенко крутанулся в кресле, поворачиваясь к начальнику дежурной смены расчетчиков.
– Харламов, новые данные, высчитывай!
– Понял.
Расчеты заняли менее минуты и результаты их Терещенко не понравились.
– Срочная связь с Управлением!
…Сегодняшнее невероятное изменение траектории астероида Беннергема, второе после его схода с привычной орбиты, заставило ученых изменить многие из ранее сделанных выводов. Никоим образом нельзя предположить, чтобы столь огромное небесное тело, могло изменить траекторию по естественным причинам. В настоящее время объект выходит на геостационарную орбиту и виден невооруженным глазом. По данным из надежного источника правительства ведущих космических держав ведут переговоры о совместной космической экспедиции…
Вырезка из последнего вышедшего номера «Геральд трибьюн»4 мая 1995 годаМузей Нового Авалона, запастник.В казарму Игорь приплелся заполночь, вымотанный так, что рухнул на койку даже и не подумав раздеться. Но уснуть, на удивление сразу не смог, ворочался еще с полчаса, прокручивая в голове события прошедшего дня. Странно, слишком много странного. Он всегда верил в интуицию, особенно после того, как за полгода до исключения из ВУЗа и последующей службы, когда еще ничего не предвещало беды, ему привиделась та самая картинка. Тогда он сидел на лекции и внезапно подумал, а чем будет заниматься через год? И перед ним пронеслось что-то, чему он так и не дал названия. Чудовищно реальное, словно и не сидел он тогда в залитой солнцем аудитории. Строй, марширующая колонна и он, марширует вместе со всеми, и ощущение, что так было всегда и будет вовеки. Помниться, тогда, Игорь помотал головой и фыркнул, отгоняя непрошеное. Сейчас накатывало что-то подобное, но в отличие от того, первого раза, сейчас не было картинки, были лишь эмоции. Страх, ярость, что-то еще. Горе? Да, кажется горе. Но это уплывало, размазывалось, не позволяло понять, разъяснить самому себе происходящее в понятной для рассудка форме. Да и нужно ли? Игорь уснул.
