Виктория Гетто - Волк. Стая
– Сьере бургомистр, это приказ. И я не требую ничего невозможного. У нас на островах ловят круглый год. А зимы у нас куда суровее! Так что это реально.
– Но…
– Никаких но. Сейчас здесь полторы тысячи с лишним солдат! И их надо кормить! Кроме того, в глубине Империи тысячи тысяч беженцев, которые не доживут до нового урожая! Вы видели, как дети умирают от голода? Нет? Хотите увидеть?! Уволить вас от подобного ужаса? Тогда не возражайте, а действуйте!
Внезапно дико начинает болеть голова. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Раскатил губу, забыв, что после приёма лекарства необходим полный покой…
– Всё, сьере бургомистр. Идите и работайте. И если к тому времени, пока я встану с кровати, корабли не выйдут в море, поверьте, в городе появится не только новый мэр, но и весь магистрат. Можете привлекать солдат на помощь, но и рыбу ловить! Соль и бочки подвезут через неделю. Пока обходиться своими силами. Деньги на это есть. Идите.
Миро выходит на цыпочках, а я устало прикрываю веки. Что-то мне поплохело… И сильно…
Дверь снова открывается, на пороге возникает доса Мири. Как вовремя! Так же как и бургомистр, подходит на цыпочках.
– Доса… принесите мне натты и мяса. Много мяса!
Женщина торопливо убегает, что-то шепчет стоящим за дверью. Слышу её мягкий голос. Возвращается:
– Сейчас всё будет, сьере барон.
– Спасибо. Я пока полежу, а вы, как принесут, разбудите.
И прикрываю глаза. Спать не хочу. Куда сильнее сосёт желудок, которому срочно нужно топливо на восстановление повреждённых органов. Когда же принесут еду?
Хвала богам, хлопает дверь. Мягкие шаги.
– Вы свободны, доса Мири. Проследите, чтобы нас никто не беспокоил.
– Да, доса баронесса.
Баронесса?! Я распахиваю глаза – Яяри! В обычном платье средней горожанки, без украшений и прочего. На шее – скромное ожерелье, означающее статус замужней женщины. Острые уши прикрыты накидкой и дополнительно меховой шапочкой-таблеткой…
– Я сама покормлю мужа.
– Да, доса баронесса…
– И никого не впускайте. Моему супругу необходим покой. Все распоряжения отданы, так что пусть люди занимаются делами. И особенно не пускать эту девку из Рёко! Как её?
– Льян, доса баронесса…
– Вот именно! Идите, доса Мири. Отдохните. Утром смените меня после молитвы Высочайшему.
Моя управляющая удаляется. Яяри же устраивается на стоящем рядом с кроватью стуле, осторожно ставит поднос себе на колени, внимательно смотрит на меня.
– Какого… ты сюда явилась?! С ума сошла?!
Её мягкий пальчик касается моих губ.
– Потом. Сейчас тебе надо поесть. Когда встанешь на ноги и окрепнешь, мы решим все наши разногласия и проблемы…
А! Понятно. Испугалась, что с моей смертью придётся искать новое убежище… Повышенной хитрости, значит, саури? Зря. Подохнуть я не собираюсь. А она много хлеба не съест. Так что не обеднею от одного лишнего рта. Надо бы ей это сказать, но не могу. Мой рот жуёт, жуёт и жуёт независимо от желаний мозга. Какого нечистого духа она надела на шею брачное ожерелье? И почему называет меня своим мужем? Что за…
Глава 19
После еды я уснул и проспал довольно долго. Правда, с перерывами. И всегда, когда мои глаза открывались, видел возле постели Яяри, что добавляло мне пищу к размышлениям, которые переполняли голову. Иногда я даже начинал злиться – и так башка трещит от забот, как отстоять город и провинцию, а тут ещё эта сумасшедшая саури, которая сама не гам и другим не дам. Правда, потом выбросил всё ненужное и постарался сосредоточиться на выздоровлении, снова провалившись в глубокий и спокойный сон.
И в очередной раз меня разбудил шум за дверью. Причём не обычный, от ходящих или работающих слуг, а какой-то непонятный: полузадушенные взвизги, тупые толчки, сочные шлепки. Ощущение, что либо кого-то мутузят от души, либо кантуют здоровенную мясную тушу. Впрочем, очень скоро звуки прекратились, двери стремительно распахнулись, и в спальню влетела Яяри. Раскрасневшаяся, растрёпанная, в разодранном в нескольких местах платье, с небольшой царапиной на левой щеке и явственным следом укуса на правой ладони. Мельком бросив взгляд на меня – я же постарался в этот момент чуть плотнее прикрыть веки, – пробежала к висящему на стене зеркалу, стала торопливо поправлять причёску.
– Айю м арии… Тохху арето зей…
Что?! Это не речь кланов! На каком языке она бормочет?! Что за…
– Эй…
Саури резко обернулась, увидев меня уже не спящего, улыбнулась:
– Проснулся, милый? Как вовремя – сейчас ужин принесут. Будешь?
– Буду.
Есть мне действительно хотелось до жути, благо регенерин действовал безотказно.
– Тогда погоди, я сейчас.
Снова пересекла комнату, выглянула в коридор, отдала команду:
– Несите ужин! Мой супруг проснулся!
Пыхтя и отдуваясь, слуги начали затаскивать большой стол. «Супруга» тем временем приблизилась к кровати, наклонилась ко мне:
– Ты как?
– Лучше.
– Очень хорошо. Значит, твоё лекарство подействовало? Рорг мне рассказал.
Киваю. На языке вертится куча вопросов, но, пока в комнате посторонние, их задавать не стоит… Слуги исчезают, зато их место занимают служанки, которые торопливо застилают стол скатертью, расставляют тарелки… Это что? Званый ужин?! Между тем саури пристраивается рядом с моей головой прямо на кровати, затем кладёт свою узкую ладошку мне на лоб, цокает языком:
– Отлично! Температуры нет. Значит, идёшь на поправку. – Неожиданно наклоняется, коротко касается губами моего лба. Но это не поцелуй! – Да, точно нет. Сколько дней, по-твоему, понадобится для полного выздоровления?
– Если почка цела, то два-три дня.
– А если нет?
– Неделю.
– Ого! У нас такого снадобья нет… – Что интересно, говорит она со мной не на речи кланов, а на фиорийском. Наверное, чтобы не пугать прислугу. Снова наклоняется, возбуждённый румянец уже сошёл со щёк, шепчет: – Извини, милый, но я взяла на себя смелость пригласить на ужин кое-кого, чтобы они отчитались за проделанное. Иначе ты начнёшь себя накручивать, а в нынешнем твоём состоянии это вредно.
– Что?
Она делает непонятный жест:
– Не волнуйся. Бургомистр, командир пришедшего в Ниро полка, твоя… гхм… пожружка…
– Подружка, – машинально поправляю я. Спохватившись, пытаюсь оправдаться: – Это было раз и давно. К тому же я тогда ещё не знал тебя…
Её улыбка вдруг становится злой, но буквально на миг.
– Прости, милый, но твоя жена – я, и изменять я тебе не позволю!
Острые коготки чуть царапают мою ладонь, которую она держит в своих руках. Молчу, а в висках стучит мысль: «Да что она несёт! Совсем крыша поехала?!»
Хвала богам, в спальню заходят те, кого она перечислила: Рат Миро, осунувшийся буквально за сутки. Незнакомый мне офицер в зимнем камуфляже, отдавший честь привычным мне образом, и, естественно, Льян… Мать богов! Кто её так?! Под правым глазом наливается багровым цветом свежайший синяк, волосы значительно поредели, при каждом шаге рёска дёргается, и пять алых полос на запястье… Впрочем, внешне пока всё спокойно.
