Вонда Макинтайр - Хрустальная Звезда
— Дурак! Кретин! Она же предатель! — заорал Хетрир. Кровь стекала по его белоснежному одеянию.
— Пожалуйста, не убивайте мою маму, мой господин!
— Она предатель! Она предала Империю! Она предала тебя!
Риллао поднялась на ноги.
— Это ты предатель. — Она с ненавистью смотрела ему в глаза. Тигрис оцепенел.
— Как ты могла сказать такое лорду Хетриру? — в ярости крикнул он.
Риллао грустно взглянула на него, потом снова перевела взгляд на Хетрира:
— Ты не мог сказать ему, не мог, Хетрир?
— Не произноси мое имя! — злобно сказал он. Риллао повернулась к Тигрису:
— Это он предал тебя.
Тигрис изумленно смотрел на нее.
— Хетрир — твой отец.
Хэн плыл в плотном пространстве сферы к Лее и Люку.
Внутри Вару был гораздо больше, чем снаружи. Водоворот плотного, осязаемого, светящегося воздуха вихрем кружился вокруг центра, где была сплошная темнота — это напоминало Черную Дыру с ее бешено вращающимся светящимся диском.
«Может, Черная Дыра открывает ворота в другую вселенную? — подумал Хэн. — Может, Вару и пришел оттуда?»
Ничто не могло избежать притяжения Черной Дыры.
Но Хэн думал теперь только о том, как скорее добраться до Леи и Люка, которые спиной друг к другу отталкивали надвигавшиеся на них с двух сторон острые, как лезвия ножей, края золотых пластин. Эти хищные создания Вару подталкивали Лею и Люка к центру, к черной дыре.
— Хэн! — донесся до Хэна голос Леи, как сквозь вату, хотя он был уже рядом с ней. Теперь они втроем боролись с наступавшими хищниками, стараясь отплыть как можно дальше от центра.
Но сверкающий водоворот все яростнее сжимал их в кольцо.
— Быстрее! — крикнул Хэн. Он схватил Лею и начал тянуть ее, одной рукой с силой разгребая плотный воздух. Он знал, что если они хотя бы слегка прикоснутся к черной дыре, то исчезнут навсегда.
Лея тоже напрягла все свои силы, пытаясь вырваться из водоворота. Она оглянулась на брата и испугалась, увидев, что он с отрешенным видом застыл на месте.
— Отдай мне себя, Скайвокер! — прогремел голос Вару. — Я покажу тебе — я открою тебе величайшую силу и могущество, которые ты даже представить себе не можешь.
Люк повернулся и поплыл в сторону западни.
— Это ложь! — крикнула Лея. — Он обманывает тебя! — Она рванулась за братом.
— Это правда, — ревел Вару. — Я есть правда!
Лея пыталась найти Хэна, но яркий золотой свет ослепил ее.
Лею стремительно понесло в воронку черной дыры.
ГЛАВА 13
Джайна и Джесин сидели на плечах Чубакки. Одной рукой Чуви прижимал к своей груди Анакина, а другой схватил одного из Прокторов за загривок и хорошенько встряхнул его. Проктор выхватил Огненный Меч, но Джайна знала, что бояться нечего. И действительно, как только Проктор попытался включить его, меч взорвался, выпал из обожженной руки владельца и, коснувшись пола, рассыпался на мелкие кусочки, что очень порадовало Джайну.
Чубакка снова тряхнул Проктора.
— Сдаюсь! — завопил Проктор. — Хватит, пожалуйста!
Чубакка еще разок потряс его и отшвырнул. Проктор шлепнулся на пол и съежился от страха.
Все дети-рабы с криком бегали вокруг, подбегали к Прокторам, били их по ногам, кусали их и снова убегали. Луза и вирвулф мистера Айона нападали на Прокторов вдвоем: Луза подбегала к Проктору спереди и ударяла его рогами в грудь, а вирвулф в это время бросался ему сзади под колени, и Проктор кувырком летел через вирвулфа на пол. Луза смеялась, вирвулф весело рычал, и они убегали, чтобы найти очередного Проктора.
Если Проктор почему-то не падал через вирвулфа, Луза толкала его, а иногда она толкала его просто так — чтобы дальше летел!
Прокторы загнали часть гостей в угол театра, не давая им разбежаться. Зачем они это делали, Джайна не знала — может быть, Хетрир хотел скормить их золотому чудовищу. Но многие все же сбежали, побросав своих детей-рабов.
Прокторы могли бы и сами убежать, отпусти они гостей. Они даже могли бы победить в драке с детьми. Но без своих Огненных Мечей и без указания Хетрира они совершенно растерялись.
Чубакка схватил другого Проктора, встряхнул его и бросил на пол. Когда тот попытался встать, Чуви схватил его за шиворот, потряс в воздухе и снова бросил. Проктор с воем пополз в безопасное место.
Джайна увидела, как женщина, которая пришла с папой и дядей Люком, схватив двух Прокторов за волосы, столкнула их лбами, так что они рухнули на пол как подкошенные. Она быстро оторвала у них рукава и скрутила им руки за спиной. Оторвав штанины, она так же ловко связала им ноги.
Джайна окинула взглядом поле боя и увидела, что на ногах остались стоять только два Проктора, размахивавших рукоятками своих бесполезных Огненных Мечей. Джайна была рада, что в этом странном месте Сила блокирована и они не могут включить свои Мечи, но ей было очень жаль, что и она не может ничего сделать, чтобы помочь своим друзьям.
«Вот если бы у меня были четыре ноги и рога, как у Лузы! — подумала она. — Или клыки, как у вирвулфа!»
Как только Чубакка и папина подруга подошли к оставшимся Прокторам, те сразу бросили рукоятки Мечей и рухнули на колени.
Пока папина подруга связывала их так же, как и остальных. Джайна соскочила с плеча Чубакки и побежала к Лузе. Они обнялись. Луза наклонилась и осторожно потерлась своими рогами о макушку Джайны. Они немного подросли, прорвав бархатную кожу, и теперь были не матово-золотисто-красными, а прозрачными и сверкающими, как алмазы.
— Спасибо тебе, Джайна! Спасибо тебе, спасибо! — шептала Луза.
Джайна заплакала.
Несколько гостей попытались под шумок сбежать из своего угла, но Чубакка так зарычал на них, что они съежились и подняли руки вверх.
И только дети, совсем не боявшиеся Чубакку, подбежали к нему и стали весело гладить его пеструю шерсть.
Связав Прокторов, папина подруга тоже подошла к ним.
— Ты не помнишь меня? — спросила она Чубакку. — Я изменилась, но я Ксаверри.
Он удивленно зарычал, потом осторожно положил руку ей на плечо. Она сжала его запястье.
— Папа! — раздался крик Анакина. — Папа, вернись!
Все повернулись к расплавленной сфере, но ни папы, ни мамы, ни дяди Люка не было видно.
— Мы должны спасти их! — сказала Джайна и побежала к золотой сфере. Луза поскакала рядом с ней.
Зарычав, Чубакка кинулся за Джайной и схватил ее. Она пыталась вырваться, но он обнял ее, и она продолжала кричать, уткнувшись в его шерсть.
— Чуви, что нам делать? Чубакка громко зарычал.
— Папа! Мама! — кричал Анакин.
— Дядя Люк! — хором закричали Джайна х Джесин. — Мама! Папа!
— Соло! — крикнула Ксаверри. Луза тоже пронзительно закричала, а вир-вулф громко завыл. Все дети подбежали к ним и заорали на все лады.
— Мой отец? — Тигрис в ужасе уставился на Хетрира.
— Она лжет, — сказал Хетрир. — Чего еще можно ожидать от предателя, нарушившего свою клятву Империи? Обманувшего лорда Вейдера! Меня!
— А как насчет твоих клятв мне?
— Ты сама виновата…
Тигрис понял, что его мама говорит правду, а Хетрир запутался в собственной лжи. Тигрис никогда не видел, чтобы Хетрир был так растерян и не знал, что сказать.
— Неужели ты так разочаровался во мне, что не мог признать нашего сына? — грустно спросила Риллао.
— Наш сын, — с презрением сказал Хетрир, — не заслуживает признания. Он никогда не будет моим наследником. Он слишком ординарен. Он посредственность.
Кровь бросилась Тигрису в лицо. Хетрир отвернулся от них и пошел к помосту.
— Вару! Время пришло! Ты получил Скайвокера! Теперь выполни обещание, которое ты дал мне! Сделай меня всемогущим!
Тигрис хотел подойти к нему, но Риллао остановила его.
— Пусти меня!
— Ему не нужна твоя преданность! Ему не нужна твоя жизнь!
Хэн цеплялся за одежду Леи, пытаясь найти ее руку и вытащить из бешеного водоворота.
— Лея! — кричал он. — Любимая, пожалуйста…
Но она уже была охвачена обещаниями Вару, как и Люк, была ими очарована. Хэну почти удалось схватить ее за руку, но она вырвала ее. Лея погружалась все дальше и дальше в золотой свет, ее длинные прекрасные волосы развевались вокруг нее медленными плавными волнами.
— Лея! — Хэн поплыл за ней в холодную тьму.
Лея наслаждалась сладкозвучным пением Сирен, обволакивающим ее со всех сторон. Прекрасная мелодия уводила ее все дальше от голоса, который слышался позади нее. Она плыла за Люком, с каждым мгновением наполняясь счастьем…
— Мама! Папа! Дядя Люк!
Лея замерла, пытаясь вспомнить, что означают эти слова, но не могла. Водоворот затягивал ее все глубже, сладкое пение опять заворожило ее, и она снова поплыла вперед.
— Мама! Вернись, мама!
Она узнала голос Джесина, вспомнила свою радость, когда он целовал ее, свое восхищение, когда она видела, какие они с Джайной умные и талантливые.
— Мама!
Перед ней возник образ Анакина, ее славного малыша.
