Сергей Волков - Твой «Демон Зла»: Поединок
— Ну-у, Андрей Сергеевич! Что же вы так-то! — покачал головой Хосы: — Или ваш драгоценный Прибор вас уже не очень то и интересует? Да, кстати, а почему я не вижу здесь Воронцову? Кажется, вчера мы говорили о том, чтобы она сегодня была здесь?
— Вчера было вчера! — отрезал Андрей Срегеевич: — Воронцову вы получите только после того, как представите нам прибор в целости и сохранности! Вот вам текст договора, который ваш хозяин подписывет в течении ближайших двух дней, после этого мы получаем Прибор, вы — вашу сотрудницу, и начинаем работать! Если нет — Прибор мы все равно добудем, а печальная судьба, ожидающая Воронцову, целиком на вашей совести! Все, я вас больше не задерживаю, у меня ещё масса дел!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«Лучше мучительная надежда, чем безнадежные мучения.»
Житейская глупостьСергей сидел за столом, перед мрачным, нахмурившимся Хосы и бездумно водил точильным бруском по лезвию своего и без того идеально острого ножа. На столе лежал текст договора, который Руслан Кимович привез из «Центра», и мобильный телефон Хосы. Висело тревожное молчание…
— Так, пошли они все к чертям собачим! Я собираюсь и еду туда, буду договариваться об обмене Кати на эту их адскую машинку! — наконец сказал Воронцов, убрал нож в наручный чехол, встал, но Хосы поймал его за рукав, вновь усадил на место.
— Погоди, Сергей Степанович, не горячись! Мало ли что они там сегодня наговорили! Хотя… Может ты и прав. Чтобы спасти твою жену, придется идти на обмен. Только я думаю, что законы чести в данном случае вряд ли следует соблюдать — с похитителями людей надо действовать соответственно!
— То есть? — не понял Воронцов.
— Мы постараемся сделать так, чтобы и Катю спасти, и Прибор не отдать! Только… Только надо все очень тщательно продумать, свести риск к минимуму. Вообщем, так! Я, от лица мифического «хозяина» подписываю договор, еду в Центр и договариваюсь об обмене. А когда они привезут Катю, мы подсунем им Прибор… без начинки! Только корпус! Ты, я надеюсь, сможешь размонтировать его?
— Не знаю… — пожал плечами Воронцов: — Разобрать не трудно. Рисковано это все! Вдруг они что-то заподозрят? Тогда нам всем крышка, а я не буду подставлять Катю!
— Значит, надо сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил! Хорошо бы, чтобы Прибором занялся специалист! — Хосы встал, прошелся по комнате, пригладил рукой ежик стриженых волос: — Есть у тебя на примете кто-нибудь, кто разбирается, хорошо, я имею в виду, разбирается в электронике?
Сергей задумался, потом решительно тряхнул головой:
— Есть один человек! Я знаю его мало, но мне кажется, что он сможет нам помочь… Если захочет, конечно! Но — попытка не пытка! Рискнем!
Хосы вынул из внутреннего кармана ручку, склонился над текстом договора, лежащим на столе, секунду помедлил и поставил внизу залихвастскую подпись.
— Все, Рубикон перейден!
Саня Кох сидел за своим рабочим столом и угрюмо разглядывал листок с инструкцией по контактам с посторонними. Такую инструкцию сегодня получили все сотрудники института — смерть Пашутина и пропажа Прибора серьезно повлияла на заказчиков, и руководству НИИЭАП стоила не малых трудов уговорить щвейцарцев не разрывать контракт и продолжать сотрудничество.
Кох покосился на соседний стол, ещё несколько дней назад занимаемый Игорем Пашутиным. Сегодня Игорь лежал на глубине двух с половиной метров, в сыром сосновом гробу на Котляковском кладбище, а его детище, его Прибор исчез, как исчез и этот парень, Воронцов, то ли не сумевший сохранить жизнь Игоря, то ли попросту убивший его…
Саня скомкал многомудрую инструкцию, швырнул её в корзину, и отправился курить. Работники лаборатории молча проводили его понимающими взглядами. После смерти Пашутина руководителем работ, связанных с восстановлением похищенного Прибора, был назначен Кох, как ближайший помошник и правая рука погибшего, и вся ответственность легла не его плечи, а каждый в лаборатории, да что в лаборатории, в институте, прекрасно знал, что Кох заранее обречен на неудачу — покойный Пашутин не оставил практически ничего, чтобы могло помочь Сане в работе.
Бумаги, документация и описания пропали, сам Прибор тоже, и все, что имела сегодня лаборатория — данные по доводке отдельных узлов и Прибора в целом. Было от чего печалиться!
Рабочий день заканчивался. Кох собрал подлежащие сдачи в «первый отдел» бумаги, отпустил сотрудников, дождался прихода инспектора, они вместе, согласно новым правилам, проверили каждый лист, каждую дискету, составили акт, опечатали контейнер, и инспектор сам понес его в хранилище.
Саня оделся, спустился в холл, терпеливо дождался своей очереди, вошел в просвечивающую камеру — охранный гений полковника Урусова, получив дополнительные средства, развернулся вовсю, и теперь из института невозможно было не то что кусок припоя, скрепку вынести без специального разрешения!
Охранник отметил на пульте, что Кох чист, занес данные в компьютер, и Саня вышел из камеры, прошел через тамбур с бронированными дверями, вышел на крыльцо института, взглядом выискивая «свою» машину.
После печального случая с Пашутиным Урусов отказался от услуг «пришлых» телохранителей, оставив только «своих», из ФСБ, но опекали «фээсбэшники» лишь высшее руководство, видимо, Урусов здраво рассудил, что если их неведомые противники захотят кого-нибудь убрать, они сделают это, не смотря ни на что, в том числе не смотря и на телохранителя.
Поэтому ответсвенных работников НИИЭАП, а в их число теперь входил и Кох, развозили по домам на машинах, и на этом всякая охрана заканчивалась — ведь, возможно, не окажись в ТОТ день с Пашутиным вооруженный Воронцов, Игорь мог бы остаться в живых…
«Волга» быстро, не смотря на обилие пробок, домчала Коха до «Бауманской», Саня вышел, попрощался с шофером, и направился к своему подъезду. Сзади послышался шум отезжающей машины, потом все стихло.
Во дворе было на удивление пустынно — вроде бы и не поздний час, половина восьмого, а ни одного человека не видно! Саня вошел в подъезд, по темной лестнице, пахнущей бомжами, поднялся на второй этаж, и уже достал ключи, приготовившись открывать дверь, как из темноты рядом с ним вдруг бесшумно возник человек, крепкая рука взяла Саню под локоток, и очень знакомый голос тихо произнес:
— Только не шуми! Мне надо с тобой поговорить!
— Почему ты думаешь, что я поверю тебе? — спросил Кох, вертя в руках чашку с недопитым, остывшим чаем. Воронцов, сидевший напротив, пожал плечами:
— Я рассказал все, так, как оно было на самом деле! У меня сейчас нет другого выхода…
Кох выщелкнул из пачки сигарету, закурил, посмотрел на осунувшееся лицо Воронцова:
— Что ты намерен сделать с Прибором? Я имею ввиду — с его демонтрироваными узлами?
— Мне было сказано, что у них, у этих, из Центра, в институте есть информатор! Если только они узнают, что Прибор, или его части появились у вас, мне обещали… Вообщем, моей жене будет очень плохо!
— А если никто ничего не узнает? — сощурил Кох свои голубые глаза: — Наша лаборатория сейчас работет над восстановлением этой штуки! Я мог бы принести узлы в лабораторию, на входе нас не проверяют так тщательно, как на выходе. Спустя какое-то время мы смонтировали бы Прибор, ты и твоя жена тут совершенно ни причем! Если ты согласен на то, чтобы отдать мне части, я соглашусь поехать с тобой и помочь тебе!
Воронцов посмотрел в полное решимости лицо Коха и кивнул:
— Пусть будет так, как ты говоришь! Но только… Хотя ладно! Но учти, Саня, ехать надо — сейчас, и в твоем распоряжении — только эта ночь!
Кох закатил к потолку свои небесно-голубые глаза, усмехнулся, потом перевел взгляд на Сергея и пошутил:
— Я помню, мы за ночь успевали выучить китайский язык, если узнавали, что утром экзамен!
В тот же вечер Хосы приехал в Центр. Его провели в Красный кабинет, и Руслан Кимович положил на стол перед Андреем Сергеевичем подписанный договор.
— Я хотел бы оговорить детали завтрашнего обмена — Прибор на Воронцову! — сказал Хосы, усаживаясь на стул у стола.
— Вот это другое дело! — пробасил Андрей Сергеевич, смахнул договор в ящик стола, и расплылся в улыбке:
— А то угрозы, шантаж… Чайку не желаете?
Руслан Кимович кивнул. Хозяин кабинета заказал секретарше чай, откинулся в кресле:
— Теперь что касается обмена! Завтра, часов в одиннадцать, мы с вами встречаемся на пустыре возле Битцевкого лесопарка, там, где к нему подходит улица Инессы Арманд. Вас должно быть не более чем двое, без оружия, прикрытия и разных хитростей вроде скрытых видеокамер — наши люди проверят машину и вас детекторами, предупреждаю сразу, любая попытка обмана или нарушения наших условий отразиться на заложнице!
