Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга
Слабый лазурный огонек вспыхнул где-то на границе сознания. Вечный Отец! Наконец-то Эрран ввел Ланке маркер альфа-волн! Она жива!
— Лана! — Ник бросился к ней, прорываясь сквозь толпу монстров.
«Ник!» — она рванулась к нему.
Чудища взвыли. Оттерли ее, заслонили собой.
Нужно взлететь над ними. Скорее! Пока темные твари не погасили ее света.
Он рванулся вверх, но не смог даже на миг оторваться от земли. К ногам точно привязали бетонную плиту.
— Говори со мной! Не молчи. Думай о чем-нибудь хорошем. О лете, о своих картинах, о…
«Грай! Скажи, что я люблю его», — свет стал ярче.
Ник задохнулся.
Пускай! Если эта мысль хоть как-то удержит ее. Лишь бы не угасла, пока он до нее доберется. Ни на миг не отрываясь от Ланкиного света, он потянулся всем своим существом. Напряг память, чтобы вспомнить, как обнимал худенькие плечи. Легкий аромат духов, когда она поцеловала его в больнице. Тонкие пальчики, коснувшиеся его руки.
Ощущение прохладной ладони в руке было таким явственным…
Ланка прижалась к нему всем телом. Ник раскрыл объятья, навис над ней, как коршун над добычей.
— Держись за меня! Помнишь, как я вытащил тебя в прошлый раз?
— Да.
— Верь мне! Ты больше никогда не увидишь Темного. Никогда, слышишь?!
«Врешь! — взревели голоса. — Врешь. Конец у всех один!»
Да, врет! Рано или поздно она вернется. Но не сейчас. Не сегодня.
— Не слушай их! Тебе здесь не место!
Ник представил дощатую дверь чердака. Сейчас они шагнут в нее и проснутся в больнице. Антрацитовый проем появился в сумрачном дрожащем воздухе. Что-то было не так. Ник никак не мог понять. То ли досок больше, то ли она была у́же, чем обычно, то ли ручка… Нет времени. Он подтащил Ланку к двери, отгоняя темные существа. Нужно нырнуть в нее, не впустив этих тварей следом за собой.
— Готова?
Сон мой возьмешь в ладони. Ночь станет добрым другом…
Лазурный огонек угасал, становился едва различимым.
Ник рванул дверь на себя и… отдернул обожженную ладонь. Ручка пылала, точно ее раскалили на огне.
Дверь была заперта. Ник дернул еще раз. Пнул ногой. Навалился, пытаясь не выпустить Ланку из рук.
Твари издевательски заухали, захохотали, завыли.
«Наш! Не уйдешь!»
«Заступник попал в ловушку».
«Мы говорили — если пробудешь здесь слишком долго, останешься навсегда».
Вечно же будь свободен. Вечно иди по кругу…
«По кругу? Как бы не так!»
Выход совсем рядом.
Он подхватил Ланку на руки и огляделся. Мрак становился все плотнее, осязаемей. Ник чувствовал, как отчаяние опутывает его невидимой паутиной.
Он рванулся в чернильную мглу, продираясь сквозь нее. На ощупь, наугад. Если вообще можно назвать этот черепаший шаг бегом. Ноги увязали. Почва проваливалась, а потом вдруг пошла так круто вверх, что не хватало сил забраться на холм.
Откуда здесь вообще этот чертов холм? Разве он оттуда спускался? Кажется, он и не движется вовсе. Стоит на одном месте, перебирая ногами, как когда-то Грай. А мир бурлит вокруг, как кипящая смола. Плавится, корежится, растягивается. Куда бежать, если нет дорог? Нет выхода! Отсюда нельзя выбраться!
Ник одернул себя.
Не паниковать! Распустил нюни, как мальчишка. С ним ничего не случится. Это сон. Жуткий кошмар. Он всего лишь спит, а Кессель сидит рядом. И вытащит его, как только истечет час. Только… у Ланки не будет другого шанса. Ее время кончается. Она измучена и не хочет бороться. Не может. Для нее это конец. Вечный сон.
— Лана, не молчи. Говори со мной. Держись, прошу тебя, держись!
Ее голос сливался с ревом темных тварей. Еще немного…
Все бы отдал, лишь бы вытащить ее! Только что у меня есть? Дар, который приносит одни беды? Темный Город, наполненный мороками? Кому это нужно? Прав был Дугал. Если мы выберемся, клянусь, я больше не вернусь в Темный! Он мне не нужен.
Темный… Может, ему удастся открыть проход туда?
— Я люблю тебя!
Ник надавил на ручку и толкнул дверь…
Ощущение было, словно вывалился из душной парной на мороз. Ник стоял посреди Темного Города, у подножия гигантского «улья» книжной башни, изо всех сил прижимая к себе Ланку.
Получилось! Они вырвались из цепей Нижнего мира!
Ланка бессмысленно захлопала ресницами, зажмурилась. Ник растормошил ее. Помог сесть. Она замычала от ужаса.
— Тише-тише. Все прошло!
— Тем… ный! — Она тихо заплакала.
Тормоз! Это для него тут дом родной, а она до сих пор в темнице. Надо немного поднапрячься. Открыть еще одну дверь, пока Кессель не выдернул его.
— Я сейчас…
Вдруг навалилась безмерная усталость, точно он разом постарел лет на пятнадцать. Захотелось упасть на землю и проспать месяц, не меньше. Ник отогнал искушение. Спать во сне? Что за чушь? Как там говорил Дугал? Сверх меры подобает спать мертвым, а не живым. А они живы всем назло. Живы!
Глава 10
Он открыл глаза и сразу увидел ее. Серая патина сна сползала с Ланкиного лица, таяла, как утренний туман под лучами солнца. Получилось! Он сделал это!
— Вечный Отец, ты вернулся! — воскликнул Кессель. — Сам! Это невероятно! Как ты?
Ник кивнул головой — все нормально. Попытался встать и застонал — мышцы не слушались, каждый сустав болел так, будто он несколько часов подряд ворочал каменные глыбы.
От его стона зашевелился дремлющий в кресле Ивар. Сел прямо, бросил взгляд на дочь…
— Аля!
Ник смотрел, как большой и сильный мужчина падает на колени возле кровати, прижимает к губам тонкую, почти прозрачную руку, плачет и смеется одновременно…
— Аленька! Деточка! Слава Первоматери, ты вернулась!
Ник поморщился — при чем здесь Первоматерь? Это он все сделал! В тот же миг Ивар, будто услышав его мысли, повернулся к нему — беспомощно распластанному на койке:
— Ты… Я не верил… Прости… Спасибо тебе! Спасибо вам, доктор Кессель…
Ивар сделал движение, будто собрался обнять Ланкиного спасителя. Ник испуганно отдернулся — этого еще не хватало!
— Ничего, — прохрипел он.
Ивар тут же забыл про него и принялся хлопотать вокруг пробуждающейся дочки — отсоединять от ее висков одни датчики, чтобы сразу же прилепить на их место другие, щелкать переключателями тревожно попискивающих приборов и беспрестанно прикасаться то к щеке, то к ладони, будто боясь, что она может раствориться в воздухе.
Ник кое-как уселся и помотал головой, едва не свалившись при этом с койки. Эрран подал ему стакан. Холодная вода, казалось, испарилась, не успев достигнуть желудка. Ник облизнул потрескавшиеся губы:
— Еще.
Взгляд упал на тело, распростертое на соседней кровати. Грая едва можно было узнать в человеке с потемневшим от синяков лицом. Один глаз полностью заплыл. Губа и щека заклеенны пластырем. Ник скривился. Ну и образина! Как он мог тебе помочь, Лана? Что он сделал, пока ты уходила все дальше в мир вечной тьмы? Отправился следом? Невелика заслуга! Что ж, теперь-то ты, наверное, понимаешь, кто готов не просто отдать за тебя свою жизнь, а сделать гораздо больше — вернуть тебе твою!
Рядом обеспокоенно вскрикнул Ивар, заскрипели пружины…
— Гра-а-ай!..
Ланка, похожая на привидение в развевающейся больничной рубахе, пронеслась мимо оторопевшего Ника и подстреленной птицей упала на пол. Ивар подхватил ее под мышки.
— Алюша, детка, нельзя же так! Ты только что вышла из комы.
Она вырвалась из его рук, приникла к застывшему в сером сне Граю.
— Грай! Ты слышишь меня! Ты смог! Ты все сделал правильно! Возвращайся!
Лицо Грая на глазах заострялось, теряло последние краски. Печать Темного Города проступала на нем все явственнее.
— Папа, он уходит! — Ланка повернула к отцу безумное лицо. — Сделай же что-нибудь!
— Сейчас, детка, сейчас…
Ивар метнулся к ней, бережно отстранил, уложил в кровать.
— Сейчас мы его отключим, и все будет хорошо, — пробормотал Эрран, лихорадочно отсоединяя хищную трубку капельницы, впившуюся в сгиб локтя Грая. Быстро ввел содержимое «антикоктейля», предназначавшееся Нику. — Надо лишь немного подождать.
— Ну вот… Он вернется, Аленька… Обязательно вернется! — вторил ему Ивар, хлопоча над дочерью.
Ник сидел, хлопая глазами и чувствуя, как рассыпаются в пыль песочные замки его — их с Ланкой! — будущего, минуту назад казавшиеся такими прочными. Она ничего не поняла! Зачем ей нужен этот обозленный на весь мир, беспомощный ублюдок, из-за которого она оказалась в том жутком месте?! Который только и смог, что погубить ее, а потом, поджав хвост, прибежать за помощью к нему, к Нику!
Ник присмотрелся. Черный кокон, невидимый для всех, кроме него, окутывал Грая плотным облаком и не думал рассеиваться. Темный Город не собирался отпускать свою добычу.
