Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила
– Погоди, а почему семь? – заметил я неувязочку. – Зон-то Посещения всего шесть.
– Зон Посещения – семь, – покачал головой бродяга, – есть еще одна на дне Тихого океана, ее просто не смогли на такой большой глубине обнаружить. И это я не считаю за Зону ту рукотворную, которую создали люди при помощи осколка «Куба», выросшего до размера «Монолита».
– Того мифического «Куба», – решил уточнить я, – который лежит где-то на дне Корейского Разлома?
– Ну почему мифического?
– Наверное, потому, что его никто никогда не видел.
– Почему же не видел? – Ехидная улыбочка не слезала с лица бродяги. – Ты, Бурый, и видел, и даже щупал его. Иначе бы не стал тем, кем ты есть.
– Да ну! Становится все интереснее и интереснее. Так просвети же, кто я такой и почему ничего не помню?
– Почему память потерял – этого я не знаю. А сам ты, Бурый, такой же, как и я, аномальный клон человека, – выдал Чичероне очередной бред, – созданный тем божеством, которое заперто в Зоне Три-Восемь. И твоя способность к регенерации – это дар божества. Каждый клон человека, переродившись в Зоне, имеет какие-то свои особенности, получает как бы сверхспособности. У тебя – это регенерация, у меня – способность мозги народу пудрить и… Еще я могу слышать запертое здесь существо. Конечно, я не голоса слышу, а вижу образы – так оно со мной общается. Оттого я так много об этом Посещении и знаю. Но приходится многое самому додумывать. Истолковывать образы как-то однозначно очень трудно. Поэтому все сказанное мной не истина в последней инстанции, а лишь мои догадки, интерпретация возникающих в голове картинок.
– И что там сейчас по твоему телевизору, какие мультики показывают? – подколол я.
– Так уже показали все, что нужно было, – развел руками бродяга. – Все, что я делал, – это не мои прихоти, а воля божества. Это оно захотело, чтобы я тебя сюда привел.
– Вот так дела, – рассмеялся я. – Но если меня само божество сюда на стрелку вызвало, какого хрена ты со мной так обращаешься? А вдруг я в кореша к этому твоему богу набьюсь? Я же тебе за все это отомщу, спуску не дам…
– Нет, дружище, – Чичероне покачал головой, – не за этим тебя сюда «пригласили».
– Тогда зачем?
– Понимаешь, друг… – Бродяга задумался, подбирая нужные слова. – Тот, кто сидит в неволе, по-настоящему жаждет лишь одного. Жаждет свободы. И существо, запертое в нашей Зоне, тоже этого хочет. Вот оно постепенно и реализует свой план побега. И ты в этом плане лишь инструмент, удобная вещь – не более. Понимаешь, чтобы идти дальше, божеству нужно как-то проявиться в этом нашем континууме, материализоваться в земном мире. Для этого ему нужен аватар – человеческое тело, через которое он будет действовать и проводить свою волю. Вот только проблема в том, что обычная человеческая оболочка не выдерживает столь мощный и продвинутый разум, она быстро разрушается. То ли дело ты, Бурый! С такой неимоверной способностью к регенерации ты сможешь быстрее восстанавливать плоть, чем ее будет разрушать божественный разум. Ты будешь его аватаром. А через эту аномалию, – Чичероне кивнул на светящееся облако, поглотившее подстанцию, – я и «закачаю» сознание пришельца в тебя. Артефакт и все те бродяги в аномалиях, ждущие нашего возвращения, немного смягчат этот весьма болезненный процесс. И мне очень жаль, Бурый… Но после «закачки» твоя личность будет полностью стерта.
– Стой-стой! – Меня вдруг пронял холодок от одной только мысли, что все это может оказаться правдой. – Но почему я? Что, нет более подходящей кандидатуры? Я вон и на морду не особо вышел! Ты же говоришь, что это твое божество каждому клонированному человеку суперспособность дарит! Так пусть себе наделает еще таких, как я, только с лучшей регенерацией!
– Не все так просто, Бурый. Эти все суперспособности не назначаются напрямую. Каждый клонированный человек автоматически получает то, к чему он сам в душе склонен. Каждая суперспособность уникальна – это как бы особенность нашего организма. У тебя прежнего внутри была неудержимая тяга к жизни. Когда ты перерождался, то отчаянно и всей душой хотел жить, вот и получил такую мощную регенерацию. Ты думаешь, я ни разу не пытался вместо тебя кого-то другого использовать? Бурый, очнись! Да все эти монстры в бункере – это те несчастные, которые не смогли выдержать процедуры «закачки». Ты представляешь, сколько раз я предпринимал эти попытки?! Тысячи раз, Бурый! И до сих пор – дубль пусто! Так что ты единственный нам подходишь, друг мой. Мы с самого начала знали о твоем появлении в Зоне, знали, как только ты возродился. Я искал тебя и почти нашел. Но случилось нечто загадочное, и ты вдруг пропал с «экранов радара». Я до сих пор не понимаю, что это было. Да и не важно это уже.
Чичероне встал с табурета, взял в руки пульт и нажал на кнопку. Тельфер дернулся и потащил меня к аномалии.
– Нет! Это еще не конец! – взбунтовался я и начал так активно трепыхаться, что капюшон не выдержал.
Ткань треснула, и я грохнулся на пол. От неудачного падения я разбил себе нос и выбил зуб. Чичероне медленно подошел ко мне и присел рядом на корточки.
– Ха! Вот тебе! – Я харкнул кровью на его ботинок. – Что, выкусил?!
– Ну, как хочешь…
Бродяга покачал головой, после чего схватил меня и поднял над землей, как пушинку. В руках Чичероне оказалась неимоверная силища. Он вертел мое тело в руках, как какую-то надувную игрушку. Приподняв, он одним быстрым и точным рывком насадил меня ребрами на крюк. Я взвыл от боли. Теперь дергаться было не только бесполезно, но и крайне болезненно. И вот так, болтаясь на крюке и истекая кровью, я и погрузился в светящуюся аномалию.
– И еще, Бурый! – закричал мне вслед Чичероне. – Ты же хотел вспомнить все? Сейчас твое желание исполнится! Твоя память будет стираться, и, стираясь, она пролетит перед глазами! Ну, знаешь, как вся жизнь перед глазами пролетает! Вот и вспомнишь!
Так захотелось еще что-то колкое и обидное крикнуть подонку напоследок, но накатывающая боль заставила забыть все слова. Лицо запекло огнем. Моя одежда стала покрываться дымкой и испаряться. А за ней едва заметно задымилась и кожа. Пришлось закрыть глаза, поскольку и их принялось разъедать аномальное воздействие. Но как только я зажмурился, внутрь моей головы будто столб света ударил. Я начал видеть с закрытыми глазами. Но видел все как-то иначе, словно откуда-то сверху и одновременно во все стороны.
Я вдруг узрел, как на первом уровне начал корчиться от боли Кысь-Кысь, сидящий на перекрестке в окружении стерегущих его тварей. Оказывается, мутанты его не убили, и он до сих пор находился внутри аномальной метастазы. Одновременно я разглядел и скривившихся от боли Рулетку и Три Патрона. Они бились в припадках на полу диспетчерской. Кутузов и Колька Беззубый заметили это и бросились на помощь. Но, как только они оказались внутри голубой кляксы, их тела также скрутила нестерпимая боль. Та же судьба постигла и Потапыча с Рыжим Чертякой.
Непонятно, как я мог все это увидеть, но я видел. Видел, как тела пацанов начали выкручивать и видоизменять мутации. Их кожа, мышцы и кости потекли, словно расплавленный воск. И вдруг через все эти метастазы откуда-то из-под земли ударил золотистый свет. Искристый солнечный поток пронесся по «измененкам», заставляя умолкнуть страдающих сталкеров одного за другим. И в последнюю очередь золотая молния ударила в «метафизический вариатор», сжатый в моих руках. В тот же миг необычайное видение исчезло. Но вместо него пришла другая картинка.
Я лежал в детской кроватке, смотрел вверх и вдруг с ужасом понял, что это стартовало кино моих воспоминаний. Последнее кино в моей жизни.
Надо мной склонилась мать. Ее глаза буквально светились от счастья. Тут же появился и преисполненный гордости отец.
– Ну что, уже решила, как назовем? – спросил он.
– А ты мне разве выбор оставил? – добродушно рассмеялась мать. – Назовем, как ты и хотел, Сергеем.
– Но признай же, красиво звучит – Ветров Сергей…
И тут мне в голову словно гвоздь вбили. Я вдруг понял, кто такой мой кореш Серега! Он – это и есть я! Прав был Чичероне! Все то время, когда я видел Серенького, это проявлялась моя вторая личность. Только сейчас я понял, что на самом-то деле все эти годы Серого, кроме меня, никто не видел! Но почему его морда совсем не похожа на мою?..
И пока я гасил эмоции от пришедшего озарения, кинолента памяти побежала дальше. Но теперь я как-то изменился. Изменилось мое сознание. Теперь я был совершенно другим человеком. Я был Сереньким.
Перед глазами пролетело беззаботное детство и юность. У меня появились две сестры – Маша и Катя. Но вдруг светлые краски воспоминаний омрачились и потускнели. Мой отец, известный ученый, уехал в какую-то закрытую зону. Он отправился отлавливать очень опасных мутантов-оборотней, которые копировали нас и потом занимали места настоящих людей, жили их жизнью.
