Андрей Астахов - Звезда Полынь
А потом баргест прыгнул. Молча, не издав не единого звука. Оттого-то грохот собственных выстрелов показался мне громом. Мои пули остановили тварь в воздухе, отшвырнули прямо на забор, и баргест мешком сполз по нему не землю, кашляя и оставляя на бетоне темные полосы. Новой длинной очередью я заставил его замолчать. Он долго скреб землю когтями, тяжело хрипя и давясь кровью, заливавшей ему легкие, а я, перезарядив автомат, напряженно наблюдал за его агонией. И лишь когда он затих, я решился подойти ближе. Не за тем, чтобы еще раз посмотреть на него — я всего лишь хотел убедиться, что тварь мертва, и я могу вздохнуть спокойно. Я стоял возле трупа долго, наверное, минут десять и только потом сообразил, что напрасно теряю время.
Наступающая ночь пугала меня. Здесь, на ЧАЭС, ничего хорошего от темного времени суток ожидать не приходилось. Выйдя наконец-то из оцепенения, я очень осторожно двинулся вдоль стены Саркофага вперед, определяясь, куда мне идти дальше. Можно идти вперед — в этом случае я окажусь у складов ГСМ, за которыми расположено хранилище отработанного ядерного топлива. Не слишком хороший вариант для меня, получить по дури облучение мне совсем не улыбалось. Влево тупик, там ограждение охранной зоны, возможно, мины. Стало быть, надо идти вправо — так я смогу выйти к административному зданию ЧАЭС и, может быть, найти на ночь безопасное укрытие, а если повезет, то с монолитовцами встретиться. Но сначала стоит попробовать включить ПДА.
Сигнал был слабый, но наладонник работал. И сразу же засек «соседей». Четыре IP были чужими, а вот пятый мой ПДА определил, как коммуникатор Ксении Дрозд.
Слава Богу!
Я сразу забыл обо всем. О баргесте, о радиации, о страхах, которые еще недавно меня мучили. Ксения жива, и она, похоже в безопасности. Наверняка с ней сейчас монолитовцы, и она…
А если не монолитовцы?
Тут я сообразил, что меня тоже сейчас засекли. Если это друзья, бояться нечего. А вдруг не друзья?
Я быстро выключил ПДА. Побежал назад, к тому месту, где лежал труп баргеста. Появилась мысль вернуться в депо — там, по крайней мере, я могу не опасаться, что меня обойдут и начнут стрелять в тыл. Можно подняться на сам Саркофаг, но лестницы с этой стороны стены не было.
Решение возникло само собой. Я просто лег на землю за грудой бетонных обломков, вжавшись спиной в кусок нависшей надо мной массивной плиты. Угол Саркофага, из-за которого должны были появиться гости, был прямо передо мной. Включив прибор ночного видения, я стал ждать.
Они появились минуты через четыре. Шли тихо, как тени, с выключенными фонарями. Я похолодел — это не друзья. Шершень наверняка скинул монолитовцам мой IP. Один встал у самого угла, второй, в черном экзоскелете, держа оружие наготове, двинулся к крану, очень медленно и осторожно. Я не мог знать, о чем они между собой переговариваются, но понятное дело, что их очень интересует обладатель неизвестного ПДА, появившийся непонятно откуда на станции.
Больше всего мне хотелось выстрелить в темную фигуру, которая все ближе и ближе подбиралась ко мне. И слава Богу, что я этого не сделал, потому что фигура, не дойдя до моего укрытия метров десять-пятнадцать, совершенно неожиданно сделала несколько раз хорошо знакомый мне жест. Человек в экзоскелете предложил мне нарушить режим радиомолчания и включить прием.
Секунду спустя после того, как я включил радио, в наушниках раздался голос Ксении:
— Саша! Саша, где ты?
— Мама дорогая! — охнул я. — Ксения, это вы?
— Саша, это я! Выходи, не бойся. Тут друзья.
Это было именно то, что я так жаждал услышать на протяжении последних полутора часов. Увидев меня, Ксения вышла из-за угла и помахала мне рукой, а ее спутник сразу опустил оружие.
— Ой, как же я рада! — пискнула Ксения и повисла у меня на шее. — Живой! Родненькие вы мои мальчишки! А где Шершень?
— Не знаю, Ксюша, — ответил я, буквально наслаждаясь моментом. — Мы все потерялись в портале. Хотелось бы, чтобы он был жив.
— Я Мамонт, — сказал подошедший сталкер. Он был выше меня ростом, настоящий великан, одетый в серый комбинезон «Монолита» и с необычной для Зоны автоматической винтовкой Valmet, причем снабженной ЛЦУ и оптическим прицелом. — Баргеста ты грохнул?
— Я.
— Молодец, — сталкер протянул мне руку. — Мы с пацанами слышали, как он тут голос подавал, но решили не колотиться. А потом твою пальбу услыхали.
— И твой ПДА у меня отметился, — пояснила Ксения. Я не мог видеть ее лица за забралом шлем-маски, но мне было по голосу ясно, что она улыбается. — Ну, что стоим, идемте!
— Ты не бойся, парень, — сказал Мамонт, который, видимо, сразу решил прояснить ситуацию. — Мы вольные сталкеры, нейтралы, но нас кое-какие хорошие люди в Киеве попросили помочь. Да тебе Ксюня все объяснит, не сомневайся.
— Я и не сомневаюсь, — ответил я. Мне почему-то показалось странным одно обстоятельство: Мамонт говорит, что они вольные, а одет в монолитовскую униформу. — Просто осторожность не помешает, я в депо трупы монолитовцев и наемника видел.
— Есть наемники, — подтвердил Мамонт. — Они у первого и второго энергоблока засели, там у них крупный разговор с «Монолитом». Часа два назад стрельба была — заслушаешься. Я так понимаю, монолитовцы их там зажали крепко. Но сейчас пока затишье, нас на помощь никто не зовет, потому сидим тихо и ждем дальнейших указаний.
— А дальнейшие указания будут такие: Саше надо поесть и отдохнуть, — вставила Ксения. — Идемте, темно уже совсем. Как бы баргесты не набежали.
Угаданное желание
Мы шли вперед, и вокруг нас была Станция — та самая Чернобыльская АЭС, о которой в Зоне рассказывалось столько легенд и самых невероятных историй. И теперь я был в самом центре Зоны, там, куда стремились самые отважные, самые дерзкие и безбашенные сталкеры.
Никогда, ни до, ни после той ночи, я не видел ничего более завораживающего и фантастического. Мы шли мимо огромных заброшенных строений, перебирались через торчащие из земли поржавевшие трубы, обросшие громадными бурьянами; мимо штабелей железобетонных плит, ржавых каркасов автомобилей, тракторов, железнодорожных вагонов и цистерн. Ясное звездное сентябрьское небо время от времени пересекали яркие болиды: где-то за черными зданиями вспыхивали алые и зеленоватые зарницы. Кое-где в темноте, далеко от нас, светились продолговатые голубые пятна. Сначала я подумал, что это какие-то неизвестные мне аномалии, но Мамонт меня просветил.
— Монолитовские порталы, — прогудел он в свой респиратор. — Эти сукины дети передвигаются по станции через систему порталов, так быстрее и безопаснее.
