Вячеслав Шалыгин - Будущего.net
– Нет.
– Почему?
– Вы, то есть будущий покоритель Бразилии и Африки, военачальник и министр Джеймс Кук, вне игры, но история не меняется. Почему?
– Да потому, что это… – Волк ткнул пальцем в листок, – история реальности! А там… – он махнул рукой за спину, – полигон! Понимаете? По-ли-гон!
– Вы сумасшедший. – Федерал спрятал документы в папку. – Только псих может называть ядерную войну игрой, а театр военных действий, где гибнут сотни миллионов людей, – полигоном. А я все гадал, почему вы совершаете свои подвиги с такой безрассудной дерзостью? Вы считаете; что неуязвимы, что лично в вас будут стрелять только холостыми… Ну что ж, очень скоро вам выпадет шанс убедиться в обратном.
– Расстреляете меня? – Володя снисходительно взглянул на актера.
– Там будет видно… – Георгий захлопнул папку. – Как бы то ни было, истории с вашим участием не будет.
– Вы себя утешаете. – Волк усмехнулся. – Будущее расписано на двести лет вперед. Отрицая это, вы ничего не добьетесь. Можете увести свою игру в какую угодно сторону, статья в энциклопедии останется прежней. Так что очнитесь и дайте мне доиграть. Реальная история уже сделана.
– История сделана? Хотел бы я вас придушить, чтобы доказать, что вы не правы, – Георгий скрипнул зубами, – но нет приказа.
– Тоже странно, не правда ли? Что может быть надежнее? Придушить – и все дела – ход истории изменен. Предопределенность будущего разрушена.
– Я похлопочу, возможно, мне дадут такой приказ.
– Можете не утруждаться. Не дадут. Скорее прикажут вернуть меня туда, откуда где взяли.
Вообще-то Волк просто «держал марку». На самом деле он не был уверен, что его жизнь кому-то важна настолько, чтобы «рискнуть судьбой целого мира». Ведь если программа продолжит убеждать актеров, что вокруг реальность, будущее которой можно изменить, они вполне могут разменять даже такую фигуру, как ценный вражеский офицер. Все, что ему оставалось, – надеяться на фактор неопределенности. Ведь кто из статистов полигона может знать, хуже станет без Кука или лучше? Пока он жив, что-то можно исправить, а вот если прикончат… Где возьмешь второго такого наглеца? Из Черного много не натаскаешь, а местные – не того класса.
– Я вижу, вы устали. – Георгий поднялся. – Отдохните. Продолжим после ужина.
Было заметно, что в первую очередь утомился он сам. Но Волк не стал протестовать и в этот раз. Такой эмоциональный диспут на больную голову – это был явный перебор. Лейтенант улегся поудобнее и мгновенно уснул…
…А проснулся он спустя несколько часов от грубого тычка в плечо.
В каюте стало совсем тесно. Двое матросов подняли Волка с койки и развернули лицом к двери, а третий застегнул на запястьях пленника наручники. В проеме стоял Георгий.
– Прибыли, господин Кук.
– В Мар-дель-Плата?
– Не совсем, но мыслите в верном направлении…
– Не знал, что мысли придерживаются направлений. Мне всегда казалось, что они мечутся по извилинам как попало и зачастую проскакивают на красный свет. Меняемся на бывшего Президента какой-нибудь сверхдержавы?
– Жирно будет, – буркнул один из матросов.
– Наряд вне очереди!
– Шагай!
Волку было весело. Все-таки его возвращали! Пусть не на базу, но он оказался прав! Эти стратеги так и не нашли способа «изменить» состоявшееся будущее. Все их надежды на «эффект бабочки» рухнули. Что бы они ни предпринимали, все оказывалось полностью вписывающимся в схему. Умыкнув Волка в первый раз, они были обречены его отпустить, а отбив во второй – обречены обменять. И ничего тут не поделать. Так уже произошло. Там, вне полигона. И разорвать цепь событий нестандартным поступком или безумной выходкой внутри игры нельзя.
Если встать на позиции этих людей, то их, да и весь придуманный игровой программой альтернативный мир можно только пожалеть. Знать, чем все закончится, и быть бессильным что-то изменить – просто пытка какая-то. Узнать бы, какая сволочь подсунула им вырезки из энциклопедии, да набить ей морду! Такую игру испортила, гадина!
Когда Волка вытащили на палубу, его приподнятое настроение мгновенно улетучилось. Тому было несколько причин. Первая – все сопровождающие надели теплые комбинезоны, а сверху противорадиационные костюмы и противогазы. Вторая – Володе не дали ни того, ни другого, ни третьего. Он так и остался в легкой хлопчатобумажной униформе и без дыхательной маски. Далее – на воздухе было действительно свежо, а в паре кабельтовых по левому борту серели прибрежные льды. Волк почти чувствовал, как радиация проникает в клетки его тела и насыщает их свободными радикалами, как распадается костный мозг и сворачивается селезенка, как гибнут форменные элементы крови… Он понимал, что это разыгралась фантазия, но понимание не приносило успокоения. Такой подлянки от «предков» он никак не ожидал.
– Менять тебя нам не на кого, – сообщил ближайший «человек-скафандр» голосом, отдаленно напоминающим голос Георгия. – Мы тебя просто отпускаем. В здешних местах, правда, с экологией проблемы, но, если будущее действительно непоколебимо, ты выживешь.
– Ловко, – стуча от холода зубами, выдавил Волк. – До берега вплавь добираться?
– Ну, мы же не звери… Вон лодка. Весла внутри. Респиратор и куртка там же. Беги, не то замерзнешь…
Володя терпеливо дождался, когда матрос-конвоир расстегнет наручники, а затем неспешно пошел к резиновой лодке, покачивающейся у покатого борта. Выдержки хватило, только чтоб дойти. Забирался в утлое плавсредство и надевал куртку с респиратором Володя, как в видеокадре на быстром просмотре.
Пользоваться веслами Волк уже умел, но лютый холод превратил три сотни метров в мучительную, изматывающую дистанцию. Пальцы коченели, ноги никак не желали упираться в борт, а спина не разгибалась… И вообще, хотелось свернуться на дне лодки и просто лежать, трясясь и стуча зубами. А еще эта проклятая субмарина… Она никак не уходила. Вроде бы что за удовольствие наблюдать за мучительной гибелью человека, пусть и злейшего врага, когда каждую минуту тебе на счетчик капает лишний рентген? Так ведь нет, и радиация им нипочем. Обязательно хотят дождаться конца. А вот хрен вам! Лодка ткнулась круглым носом в льдину. Володя обернулся. Чуть левее вполне можно было выбраться на толстый лед. Он подработал веслом и выкарабкался на холодный берег. Отсюда, с ледяного гребня, было хорошо видно, что вокруг простирается абсолютно безжизненная, серая, снежная пустыня. Где-то очень далеко она соединялась с таким же мышиным небом, а в двух шагах позади – обрывалась, уступая место свинцовому морю. Вот и весь пейзаж. Ну, еще временное украшение – рубка проклятой подлодки. Идти было некуда, но стоять на виду и вовсе не хотелось. Волк вытянул на лед свой резиновый челн, бросил в него одно весло, второе положил на плечо и пошагал в глубь серой холодной пустыни.
Примерно через десять метров он выяснил, что пустыня вовсе не ровная и то, что он видел от кромки воды, лишь ее мизерная часть. Весь берег покрывали огромные ледяные глыбы, через каждую из которых предстояло еще перебраться. Что без специального снаряжения представлялось проблематичным. Тут уже было не до гордой походки и прямой спины. Кое-как перебравшись через пару торосов, Волк сообразил, что окончательно загнал себя в ловушку. Теперь возвращаться было так же сложно, как идти вперед. Сначала это его расстроило, но, преодолев следующий барьер, Володя успокоился, а после пятого погрузился в полное безразличие. Умереть предстояло так или иначе. Вопрос – когда и с каким некрологом. Чем дальше он уйдет от берега, тем достойнее будет смерть. И тем позже. Ведь погибнуть лейтенанту было суждено не от радиации или голода, а от холода. Но он убьет, лишь когда человек сдастся, перестанет двигаться и уснет. Так пусть это случится не раньше, чем за плечами останется такое расстояние, что даже враги снимут шляпы и встанут на одно колено…
…Очередная глыба льда и снова вид на бескрайние просторы. Занятно, местность идет вниз, а буквально два тороса назад этого заметно не было. А еще там что-то… Что-то такое… необычное.
Волк протер глаза. Там, примерно в двухстах шагах впереди, над прибрежными льдинами и снегом возвышались серые купола. Невысокие, на метр или полтора выше сугробов и торосов, но явно не из льда. И было их очень много. Наверное, сотня. Их ряды тянулись вдоль берега вправо и влево, насколько хватало глаз.
Володя от радости неосторожно подался вперед и съехал в щель между вздыбившимися, да так и застывшими навеки льдинами. Отсюда куполов видно не было, но Волк все равно сорвал с лица респиратор и что было сил закричал. Крик получился слабым, хриплым и каким-то жалким, но лейтенанту было плевать. Замерзать в сотне метров от спасительного жилища он не собирался. Он снова крикнул, попытался выбраться из расщелины, съехал на дно, заорал сильнее, пополз и снова съехал. Пальцы, как он ни прятал руки в рукава безразмерной куртки, окончательно закоченели, ног он тоже не чувствовал. Ползти, не чувствуя конечностей, было просто невозможно, а потому оставался только «вокал». Волк сорвал респиратор и принялся кричать…
