Карен Трэвисс - Остров выживших
«Эй, это же мой Маркус, он не такой, он ничего тебе не сделает…»
Ане пришлось напомнить себе, что вид любого солдата устрашающе действует на гражданских, не привыкших к подобному зрелищу. Этому способствовала и броня, исцарапанная в бою, и «Лансер», который, казалось, нельзя полностью отмыть от крови, и впечатление танка, который невозможно остановить. Но Маркус излучал что-то еще. Дело было не просто в языке тела. Он производил впечатление одновременно рассерженного и уставшего до смерти человека. Его вид заставлял окружающих заткнуться и слушать.
Он прошел к небольшому помосту и поднялся на него, стуча тяжелыми ботинками. Аня вместе с Домом отошла в сторону, оглядела собравшихся, рассматривая их лица. На большинстве из них застыло смешанное выражение смятения и страха.
Гавриэль, всем своим видом демонстрируя лояльность, поднялся на помост следом за Маркусом.
— Граждане, я знаю, что все вы встревожены событиями сегодняшней ночи, но я очень хотел бы, чтобы вы выслушали сержанта Феникса. Нам придется примириться с некоторыми переменами в нашей жизни. Я хочу, чтобы вы выслушали его до конца.
Дом стоял так близко к Ане, что мог шептать ей на ухо, почти не шевелясь.
— Хотел бы я увидеть того, кто попробует его перебить.
Аня повторяла про себя, что Маркус сможет с этим справиться. Но он отнюдь не был разговорчивым человеком, а уж тем более оратором. Она приготовилась прийти к нему на помощь в случае заминки.
— Я хочу, чтобы вы поняли, насколько серьезно наше положение, — начал он. — Возможно, вы считаете, будто знаете, что такое война, но это не так. Большая часть человечества погибла. Все города уничтожены, включая Хасинто. Оставшиеся в живых люди — я не считаю бродяг — направляются сюда на кораблях, потому что им некуда больше идти. Вы понимаете, что выхода нет? Человечество на грани вымирания. Вот почему мы решили поселиться здесь. Это не просьба, не требование — это уже происходит. Люди, которых нам удалось вывезти из Хасинто, пережили ужасы ада, и они тоже граждане КОГ. Поэтому я предлагаю вам то же, что и обычно: вы уважаете права своих сограждан, а КОГ уважает ваши права. Другого пути нет.
Аня понятия не имела, что Маркус в состоянии произнести такую длинную речь. Она едва осмелилась взглянуть на людей, боясь разрушить чары, — а слушатели скорее находились в шоке и ужасе, чем восхищались откровенным и жестким заявлением Маркуса.
Несколько долгих мгновений они пытались осмыслить его слова, затем посыпался град вопросов. И обращены они были не только к Маркусу: люди спорили, разделившись на группы, кричали друг на друга. Маркус молча стоял, скрестив руки на груди, и ждал, пока они не накричатся вдоволь.
«Ну что ж, стратегия неплохая…»
— А какого черта теперь с нами будет?
— Это вторжение?
— Сколько вас? Ну, говорите, сколько? Это же всего лишь остров.
— Вы, сволочи бездушные, — вы что, не слышали, что сказал этот парень? Они — это все, кто остался.
— Они устроят здесь заваруху с бродягами, а нам достанется ни за что ни про что.
— Когда КОГ нас бросила, мы выживали сами по себе — а где вы, мать вашу, были, когда вы были нам нужны?
— Это же наши, опомнись. Им больше некуда идти.
— У нас нет места. Почему это мы должны их сюда пускать?
— Потому что мы тоже КОГ, идиот, ты что, забыл? Зачем нам флаг, как ты думаешь? Зачем мы вообще здесь, по-твоему?
— Да мне плевать, они не могут так просто взять и прийти…
Внезапно раздался грохот, и Аня вздрогнула. Она подумала, что это Маркус ударил кулаком по стене или, может быть, Гавриэль. Но это был Дом — он пинком перевернул стул.
Сделав три шага, он спустился к толпе и схватил за шиворот парня, кричавшего громче всех; второй рукой он шарил под броней. Он вытащил что-то — свои фотографии. Он столько лет, столько раз извлекал их на свет божий, что это получалось у него быстро, словно карточный трюк. Он ткнул их прямо в лицо человеку.
— Видишь это? — рявкнул Дом. По щекам у него бежали слезы. — Это моя жена. Она мертва. — Он раскрыл карточки веером. — А это мои дети. Они тоже убиты. А это мои родители, и ее родители. Они все мертвы. — Он уронил фотографии, и они разлетелись по полу. — Ты думаешь, они все умерли ради того, чтобы ты мог хлопнуть чертовой дверью у нас перед носом и сказать мне, что у вас нет места для горстки выживших? А я тебе говорю: у вас есть место!
Аня задержала дыхание. Одно неверное слово, одно движение — и могла начаться потасовка. Но парень просто смотрел в лицо Дому даже после того, как тот выпустил его воротник, затем наклонился, чтобы помочь ему собрать фотографии. Дом, внезапно снова вернувшийся в свое обычное состояние, сложил карточки в аккуратную пачку и сунул их под броню. Маркус сошел с помоста. Аня ожидала от него какой-то прощальной реплики, но затем ей стало ясно, что больше ничего говорить не нужно. Он взял Дома под локоть и увлек его к двери.
Аня оказалась одна, рядом с Гавриэлем; сказать ей было нечего.
— Все просто, люди, — сказал Гавриэль. — Это суверенная территория КОГ, а мы — ее граждане. Если вы больше не желаете выполнять связанные с этим обязательства, то я вам скажу: это большой остров, и вы можете вести жизнь бродяг. Но выжившие граждане Хасинто переселяются сюда. Больше мне нечего добавить.
Некоторые вскочили и в гневе выбежали прочь. Остальные стояли и сидели на своих местах. Если кого-то из них переполняло ликование от перспективы закончить уединенную жизнь, они это никак не показывали.
— Спасибо вам, — произнесла Аня. — Вы представления не имеете, насколько важен для нас этот остров.
Как и сказал Маркус, у Вектеса просто не было выбора. Выжившие люди уже ехали сюда, КОГ заявляла о своих правах, и никто ничего не мог с этим поделать — разве что предаться губительному безумию и попытаться бороться с собственным правительством.
Но все равно не мешало поблагодарить их.
Когда она выходила из зала, какой-то старик с изборожденным глубокими морщинами лицом улыбнулся ей.
— А разве Эфира практически не захлопнула дверь перед беженцами, когда Прескотт приказал применить «Молот»? — спросил он, все так же улыбаясь.
— Да, так было. — Аня не могла назвать это ударом ниже пояса, потому что параллель была неизбежна. Она знала, что он хочет рассказать ей о родных, погибших где-то на материке. — Но люди на этих кораблях не сделали ничего плохого.
Разумеется, это было не совсем верно. Там были Прескотт и Хоффман. Но Виктор Хоффман дорого заплатил за свое участие в этом деле. Старый вояка нравился ей, и она не хотела, чтобы он заплатил еще больше.
— Возможно, мы смотрели бы на все иначе, если бы Саранча добралась сюда, — продолжал старик.
— Да, — согласилась Аня. — Я думаю, да.
ГЛАВА 12
Я отвечаю за свое поведение и за свои действия; я обязуюсь вести достойную, чистую и умеренную жизнь. Я беру на себя обязательства перед своими согражданами; я буду служить им верно, держать себя скромно, потому что мы все — равные элементы единого целого и без них я — ничто. Я беру на себя обязательства перед нашим обществом; я принимаю и уважаю свое место в нем. Я обязуюсь защищать его и трудиться ради его процветания, чтобы я также мог получать защиту общества и чтобы будущие поколения могли жить в безопасности и благополучии.
Восьмой Канон, основополагающие принципы Коалиции Объединенных Государств, завещанные Праотцами, которые обязан знать каждый гражданинГавань Пелруана, на следующий день после налета бродяг, через четырнадцать лет после Прорыва
— Я решил, что Прескотт в состоянии обойтись без меня, — сказал Хоффман. — И потом, я подумал, что если еще раз увижу, как майор Рейд лижет ему задницу, то не удержусь и хвачу его бензопилой. Я говорю глупости, да, Аня?
— Я сама предпочла бы не работать с майором, и это одна из причин, по которым я сейчас с вами, сэр, — произнесла она. — Идемте. Познакомитесь с местными властями.
«Ворон» сделал еще один круг, затем направился обратно к военной базе Вектес; на борту находился также Уилл Беренц. Первая партия «Воронов» приземлилась, и прибывшие приступили к налаживанию основных служб, что было необходимо, прежде чем высадится первая партия беженцев. Аня уже представляла себе некое событие, исторический момент, который будут снимать на камеры: выжившие остатки человечества впервые ступают на безопасную землю. Но она знала, что переезд и высадка будут происходить постепенно.
Коул и Бэрд работали на набережной — пилили «Лансерами» доски. Да, в конце концов, бензопила — это все-таки бензопила. Ее можно использовать не только для того, чтобы сражаться с червями. Но Аня все равно улыбнулась. Двое мальчишек с завороженным видом наблюдали за солдатами.
