Артем Каменистый - На руинах Мальрока
— Ну это вряд ли. Просто опыта управления таким количеством людей у них нет, да и растеряются сильно — в непростом мы месте, и ситуация непростая. Так что лучше поспешить на коней — догнать обоз надо.
* * *Трясясь в седле, я предавался унылым размышлениям. Второй день тренируюсь с епископом, но мечта так и не сбывается. Я ведь подспудно надеялся, что стоит начать занятия, и во мне пробудятся те самые механизмы черного сердца, что делали из Йены машину убийства. Она тогда, даже получив в начале схватки страшную рану, металась будто взбесившаяся молния. Нескольких вооруженных до зубов воинов едва не порвала. Епископ уверяет, что я быстр как стрела, но все же чувствую — не то все. Может и не тормоз, но до Йены бесконечно далеко.
А ведь уверен — я ничем ее не хуже. Могу действовать так же, но почему-то не получается. И тренировки фехтовальные не помогают. Плюнуть и забыть? Я и без черного сердца неплох: Канфидус хвалит мою реакцию, скорость, длину рук. Недоволен только техникой, вбитой земными инструкторами — требует от нее избавляться. Не так это просто — ее мне месяцами вдалбливали, и за пару дней такой прессинг не забыть. Но ничего — до осени время есть, а там мы обязательно с Зеленым наклюкаемся дармового церковного винца.
Или есть другие варианты? Может стоит учиться не таким методом? Как вообще можно управлять тем, чего не понимаешь?
Стоп! А ведь я это делал! Управлял!
Тогда, в тюрьме — сознательными усилиями форсировал процесс регенерации. На стене вися много о чем передумать успеваешь, и замечаешь все мелочи, происходящие вокруг — ведь мирок каземата мал и беден. Вот тогда и подметил, как жар внутренний работает, раны излечивая. А если так же попробовать вызывать его, только не для заживления, а для ускорения? Мне помнится Йена, получив по затылку, не сразу вскочила нас карать — валялась несколько секунд. Может разжигала в себе этот внутренний огонь?
Гадай теперь…
Ладно — буду думать. И пробовать. Пусть мне достался сомнительный бонус, но отступать я не стану: придется с ним разбираться.
* * *«Продолжение отчета добровольца номер девять. Двадцатый день после побега из застенка.
Вань, в прошлый раз я вам наговорил кучу гадостей: уж простите — не в себе тогда был. Настроение, знаете ли, испортилось. Такое бывает, когда тебя непонятные мутанты воруют из охраняемого лагеря и купают потом в каналах грязных.
Постараюсь исправиться, и в знак этого представлю вам короткий научный отчет о том, что происходит в окружающем меня мире. Я ведь как-никак не просто диверсант, а диверсант-исследователь — надо вести себя соответственно.
Итак — приступаю к научному отчету.
Солнце здесь имеет свойство светить днем, количество его: одна штука. Ночью здесь две крупногабаритные луны работают фонарями, и еще какие-то мелкие спутники присутствуют. Количество спутников не установлено — у меня есть занятия поважнее, чем разную ерунду в небе считать. На севере от меня высокие горы, на юге они не сильно высокие — скорее даже низкие. В данный момент мы разбили исследовательский лагерь на берегу какой-то мелкой реки. Точнее на лугу. К лугу примыкает дремучий лес. В лесу растут деревья. На деревьях имеются листья. Листья зеленого цвета. Изотопов криптона в лесу не обнаружено.
На этом с научной частью отчета покончено. Как видите, я больше никого не проклинаю, и не рыдаю на тему своей печальной судьбы. И вообще, почти радуюсь жизни. Помните, я говорил, что мне здесь бонус полезный попался — попугай? Теперь у меня целых два бонуса: я подыскал себе отличный замок. Но он не без недостатков: необходим серьезный ремонт. Так что, если будет возможность, закиньте ко мне бригаду молдаван, или гастарбайтеров любой другой национальности — я не расист и привередничать в таком вопросе не стану. Заодно с ними передадите все, что я до этого заказывал.
Ваш Девятый».Глава 16
Мирная жизнь. Реконструкция замка. Зловещие опыты
Обоз гнали не жалея телег — конечная цель путешествия теперь известна и терять время не хотелось. Нам ведь так много еще надо успеть сделать, к тому же припасов всего ничего осталось — пора экстренно приступать к их пополнению. Но, увы, как ни торопились, но путь к Мальроку занял два дня, и лишь к полудню третьего авангард обоза добрался до последнего моста — отсюда уже можно было рассмотреть северные укрепления замка.
Народ, вымотанный почти двухнедельным трудным и опасным походом, не изъявил ни радости, ни беспокойства — все дружное облегчение испытали: наконец-то изматывающая дорога закончилась.
Я, если откровенно, чувствовал себя аналогично — последние два дня моей жизни епископ превратил в ад, пытаясь с помощью палочного боя разбудить во мне хотя бы мышечную память. Один плюс — засыпал я теперь как убитый, без тягостных размышлений, бредовых идей, долгих иронических отчетов для попугая и нервной бессонницы. Выматывался очень сильно.
Справа закончилось поле, потянулись ряды рогаток и кольев. Передняя телега добралась до башни прикрывающей перешеек, остановилась перед проемом ворот.
Все — мы добрались. Пора приступать к новому этапу программы нашего выживания.
* * *Мальрок в первый раз, еще издали, показавшийся мне абсолютно защищенным филиалом рая, на самом деле им не являлся. Королевская армия не успела разрушить его стены и башни, но все, что могло гореть, попыталась сжечь. И в большинстве случаев небезуспешно.
Внутренний двор был загроможден грудами обгоревших бревен, оставшимися от домов и хозяйственных построек. Из трех колодцев один был завален трупами, второй мусором, над третьим сгорела и частично развалилась вершина сруба — разнообразной рухляди в него упало немало. Пользоваться этими источниками было невозможно, и пришлось временно оборудовать мостик над рекой, чтобы черпать воду из нее. Озерную брать, конечно, удобнее — за стеной лестница к ней ведет каменная, но я сомневался в ее чистоте: поток, стекающий с гор, в этом отношении гораздо привлекательнее.
Вторая актуальная проблема — трупы. В замке смердело, и такое соседство грозило нехорошими последствиями: к примеру — эпидемиями. Да и людей это здорово пугало: ничто так не напрягает в пограничье, как тела, оставленные без погребения. И то, что здешних кадавров солдаты на совесть изрубили, а многих и в огонь бросили, не успокаивало — запах нервировал, и вообще, наши носы проявляли недовольство. Если с водоснабжением вопрос решили быстро, то здесь пришлось попотеть. Большая часть взрослого населения, не отвлекаясь на обустройство лагеря, сразу занялась обыском замка. Со стен сбросили клетки со зловонным содержимым; из колодца с помощью веревок и пары добровольцев выловили разлагающиеся куски плоти; повсюду собрали все, что не успели доклевать вороны. На том месте, где наш отряд расположился на неудачно для меня окончившийся ночлег, развели костры, натаскав не до конца сгоревших бревен и плах — на них сожгли останки. Завтра, когда все остынет, обуглившиеся кости можно будет похоронить.
Народ, шаставший туда-сюда по разным делам, попутно прихватывал все, что валялось под ногами: бесполезное складывали в кучу возле выхода из туннеля перешейка; остальное относили в другие кучи. В замке на глазах становилось чисто и просторно: исчезали груды обугленных бревен и досок, разбитые бочонки, керамические обломки и даже лошадиные лепешки собрала детвора. Народ действовал, будто на субботнике, только в отличие от добровольно-принудительного мероприятия делал все на совесть — им ведь здесь жить.
К вечеру вся уцелевшая, но уже ни на что не годная древесина были сложена в несколько поленниц — нам ее надолго хватит для костров и печей. Люди вычистили внутренности всех башен, и обыскали их подвалы. Помимо вина обнаружилось немало хозяйственной утвари; целый склад забитый щитами, древками копий и вязанками стрел; арсенал с каменными ядрами для, увы, сгоревших баллист и катапульт.
В центральной, большой башне, там где раньше обитал сам барон с семьей, в подземелье обнаружилась прочная дверь, окованная железными полосами. На ней сохранился замок, и он был закрыт. В честь такого случая позвали меня — народ ожидал, что наткнулся на сокровищницу или, как минимум, на склад редкостных деликатесов.
Увы — все оказалось гораздо прозаичнее: за взломанной дверью обнаружилась темница. Причем в одной камере в колодках гнили два тела — похоже, про них здесь попросту забыли, причем очень давно: состояние трупов было очень плохое, а запах стоял такой, что глаза резало.
Понимая, что народу надо давать разрядку, я вечером разрешил открыть винную бочку и сам присоединился к скромному празднеству. Для питья использовал кубок из мутного стекла, добытый Туком где-то в замке. Судя по всему, посуда считалась ценной, раз держать ее выходит престижнее, чем дорогое серебро.
