Николай Бахрошин - Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн
Может, нашей демократии как раз не хватает подобной настойчивости? — думаю я сейчас. Почему всякие фундаменталисты, чисторасы и всевозможные генодеструкторы с окраин освоенной Галактики сражаются за свои идеи с пеной у рта, а мы, государство общественного согласия, несущее в космос великую идею объединения народов и наций в человечество, буксуем на каждом повороте? Сколько еще нужно убивать, чтобы оставшиеся прониклись высшим гуманизмом нашей миссии?
Впрочем, плевать на историю, плевать на политику, плевать на все остальные производные от глупости социума, все еще сжимаемого спазмами мужского махрового шовинизма. Вспомни, солнышко мое, как ты любила говорить в дни нашей светлой юности — поцелуйте кобылу в зад! Очень дельное предложение, между прочим! Именно такую бодрую резолюцию мне хочется оставить на большинстве статей, восхваляющих победу в войне, которую мы, похоже, уже прокакали…
Что творится с людьми, Санни — солнышко? Что творится вокруг? Честное слово, моя золотая рыбка, кругом столько идиотов, придурков и сумасшедших, что мне порой кажется, это не они, это я сошла с ума и только поэтому смотрю с изумлением на все окружающее…
Ты скажешь — твоя Пигги совсем расклеилась? Да, милая, нежная моя, я устала, очень устала!!!!!!!! Как бы я хотела сейчас припасть к твоей груди, моя нежность, почувствовать под пальцами твои упругие, коричневые соски, скользнуть губами по гладкой шейке…
Просмотрено и представлено вниманию вышестоящих инстанций инспектором сектора «G» интерсети, вторым лейтенантом Службы Стратегической разведки Линь Хо Мин.
Резолюция:
Взять под негласный контроль — под вопросом!
Старший инспектор ССР, майор Тед Бронски.Резолюция 2:
Взять под негласный контроль без вопросов! Ответственный за разработку оперативных мероприятий — майор Бронски.
Заместитель директора ССР, бригадный генерал Борис Чернофф. * * *Планета Казачок. 6 ноября 2189 г.
4–й укрепрайон войск Казачьего Круга.
Бункер 5–й лазерной батареи.
03 часа 08 минут.
Соскользнув по трапу с легкостью почти бывалого артиллериста, Володя Налимов все-таки запнулся на последних ступеньках, цапнул краем каблука за неровность и, если откровенно, едва не спикировал носом. Но — вывернулся, поймал сам себя, горячо тормознулся ладонями о гладкие поручни. Секунду помедлил, перевел дух, мысленно переживая несостоявшийся позор падения, и твердо отчеканил первые шаги по батарейной палубе. Даже огляделся вокруг этаким орлом — командиром, наметанным взглядом цепляющимся сразу за все отдельные недостатки.
С первого взгляда недостатков не наблюдалось. Впрочем, со второго и третьего — тоже. Личного состава на палубе также не было — время отбоя, когда даже самые злостные нарушители распорядка дипломатично прячутся от глаз начальства по всяким каптеркам и «нычкам». Так что бравый спуск сотника Налимова (с особым артиллеристским шиком — как на санках с горки, небрежно скользя по трапу краешками подошв) прошел практически вхолостую. Во всяком случае, без должного показательного эффекта, подтверждающего, что новый комбат–5 тоже не лыком шит и не пальцем делан. Хоть и прослужил в войсках чуть больше четырех месяцев — всего ничего, но щи хлебает не лаптем, а, по меньшей мере, юфтевым сапогом офицерского образца.
«А почему никого, кстати? Где, кстати, господин дневальный?» — вспомнил сотник. Уж он-то, дневальный, точно должен встречать каждого спускающегося на орудийную палубу, ему по должности положено не надеяться на кодовую электронику люков, а бдеть в оба глаза за каждым входящим — выходящим.
«Не понимаю — какая тут сволочь распустилась сверх всякого разумения?!» — как сказал бы на его месте прежний командир батареи есаул Загребец. Уж он точно бы не молчал, не обнаружив дневального на законном посту у тумбочки перед оружейкой, не щурился по сторонам с близорукой растерянностью. Наверняка бы уже гремел громом, метал молнии и отплевывался огнем, яко чудище обло, озерно, стоглаво и (одновременно) зело огненно, мысленно усмехнулся Налимов. Или еще больше того — объявил «В ружье!», общее построение среди ночи.
Вот с кого стоило брать пример! Володя честно пытался брать, но получалось, сам понимал, не очень.
Да, и небрежный спуск, и орлиный взгляд, и первые веско припечатывающие шаги — именно так появлялся в подразделении Семен Загребец, кадровый офицер и душевный, в общем, мужик. У него подсмотрено. Жаль, глупо погиб есаул, оказавшись на открытой местности во время неожиданной бомбардировки с орбиты. В штабе потом сказали — даже для похорон ничего не осталось, обоих разнесло в пыль, и командира, и водителя Зимина. Казаки потом поговаривали о каком-то супероружии, мол, с неожиданной гибелью командира не все так просто, как делает вид контрразведка. Но это слухи, считал Володя, обычные армейские слухи, многократно преувеличивающие каждый чих.
Сотник Налимов, он же — кандидат наук физико-математических, бывший сотрудник кафедры прикладной физики, лауреат премии «Молодой ученый года» Владимир Петрович Налимов — совсем недавно занимался разработкой пресловутого супероружия в одной из сверхсекретных лабораторий. Кому, как не ему, знать, что никакого супероружия просто не существует в природе. Нет, не было и не предвидится!
Глупая, случайная смерть…
Впрочем, какую смерть можно было бы назвать умной? — мысленно уточнил Володя по давней привычке ученого все уточнять даже мысленно. Какая, в сущности, разница, где и как тебя разнесет на ошметки?
Зал перед бункерами лазерных установок, на языке батарейцев — главная палуба, был просторным, широким, с высокими, армированно — керамическими сводами, облицованными шумоотражающими плитами. В тусклом свете ламп, накаленных на треть — четверть мощности, железно поблескивали разлапистые станины энергонакопителей, вспом. и доп. агрегаты, кривляющиеся переплетениями спирально — трубчатых воздуховодов. Если пользоваться военной терминологией — блестели, как у кота яйца, именно этот биологический эталон исконно используют старшины — урядники, ответственные за чистоту.
Стройный ряд «вспомов» и «допов», выстроившихся вдоль стены, уходил в полутемную глубину в согласии с законами перспективы. Сами боевые лазерные установки располагались дальше, к ним от главной палубы вели длинные коридоры, нарочито зигзагообразные, как положено по технике безопасности. У каждой из четырех установок — отдельный бункер со своим коридором — проходом. Дополнительные меры безопасности — при нужде коридоры перекрываются целым рядом непробиваемо — герметичных шторок — дверей.
Бункеры с установками официально называются боевыми палубами номер такой-то. На жаргоне артиллеристов — «норы». В каждой такой «норе» можно отсидеться, как в отсеке космического корабля…
Порядок, в общем, на главной палубе — видел сотник Налимов. Как положено на лазерной батарее, в воздухе — ни пылинки, вокруг — ни соринки. Скрытые в стенах компрессоры с гулом накачивают азотно — кислородную смесь, кондиционеры держат температуру, попутно фильтруя воздух. Правда, подытожить, что в отсутствие командира на батарее все в идеале, — язык все-таки не поворачивается…
«Если командир отсутствует больше часа — порядок в подразделении нужно проверять заново. Если больше двух часов — можно не проверять, объявляй аврал и не ошибешься» — еще один строевой афоризм есаула.
Конечно же! Какой тут порядок? К гулу положенных механизмов явно примешивается сиплое подчавкиванье центрифуги, расслышал Володя. Отсюда закономерно возникают сразу три вопроса: во — первых, кто разрешил включить центрифугу, когда все силовые агрегаты должны, согласно приказу главкома, находиться в режиме полного энергосбережения? Во — вторых, почему разрешили? В — третьих, почему он, до сегодняшнего вечера и. о. командира, а теперь окончательный комбат–5, об этом ни сном, ни духом?
Что касается первого вопроса — кто разрешил, — то он явно не принадлежит к разряду вселенских тайн, понимал сотник. Наверняка несанкционированно запустил центрифугу мастер — наводчик, старшина батареи, старший урядник Алексей Трофимович Вернигора. На языке батарейцев — Дед или просто Трофимыч. Почему запустил — тоже не загадка века…
Принюхавшись, Володя ясно различил махрово — кислый запах дрожжевой браги, что неуловимо веял в стерильном воздухе бункера этакой чуть заметной, разухабистой ноткой. Значит, во второй центрифуге четвертой лазерной установки снова «выгуливают». Здесь, на главной палубе, почти не пахнет, слишком хорошо работает система вентиляции, а вот дальше, в «норе», наверняка разит…
