Алексей Евтушенко - Танкист
Третьего выстрела не потребовалось.
Ее окликнули в вестибюле, недалеко от выхода.
– Валерия Петровна!
Она обернулась.
Посыльный был молод и улыбчив, как и положено посыльному. Вот только глаза… Они смотрели без всякого выражения. Губы улыбались, глаза оставались безразличными. Но разве посыльный обязан искренне радоваться встрече с ней? Хотелось бы, конечно.
– Да? – Она остановилась и небрежным жестом поправила волосы.
– Господин Левицкий просит вас подняться к нему.
– Странно. Можно было и позвонить.
– Он звонил. Ваш комм не отвечает.
– Что? – Валерия достала комм, включила. Дисплей остался черным. – Ерунда какая-то. Аккумулятор сел, что ли? Я же только утром его зарядила…
– Бывает, – сказал посыльный. – Вот поэтому мы никогда не останемся без работы. И пока есть бумажные документы, конечно.
Для всего этого вообще-то люди давно придумали роботов-слуг, раздраженно подумала Валерия, пусть дороговато, но надежно. А вслух сказала:
– Вы новенький? Что-то я вас не припомню.
Посыльный молча пожал плечами.
Какой-то он мутный, подумала Валерия. Одно слово – посыльный. Какой нормальный человек пойдет работать посыльным? Ладно, не ее дело. Что, интересно, понадобилось Лукасу?
– Пойдемте, – вздохнула она. – Вот всегда так. Стоит вовремя не свалить с работы, и тебя обязательно задержат.
Они вместе прошли к лифтам, посыльный нажал кнопку, дверь ушла в сторону.
– Прошу вас.
Она вошла. Посыльный проследовал за ней. Дверь бесшумно встала на место, лифт поехал наверх.
– Не отвечает, – сказал Феликс. – Ее нет на рабочем месте.
– Личный комм тоже не отвечает. Ерунда какая-то.
– Аккумулятор сел?
– У Валерии? Так не бывает.
– Да, действительно… Может, в туалете девушка? Некоторые, знаешь ли, выключают личные коммы при посещении туалета. Есть у них такая привычка.
– Феликс, я знаю ее двадцать с лишним лет. И за последние десять не припомню ни одного случая, чтобы она отключила личный комм. Извини за подробности, но она его даже во время секса не отключает.
– Хочешь, узнаю, выходила ли она вообще из здания?
– Да! Узнай, пожалуйста. И побыстрее. Что-то мне тревожно.
Лукас закурил и подошел к широкому, во всю стену, окну. Отсюда, с высоты, открывалась восхитительная панорама Киева. Его Киева. Он победил. Последние данные, полученные в режиме реального времени, показывали, что идея объединения «ВТО» и «КТО» нашла горячий отклик в сердцах и умах зрителей. Линии связи были забиты восторженными сообщениями и предложениями о грядущем изменении правил. А ставки на бой между «косарями» и «червонцами» взлетели за какие-то несколько часов до небес и были сравнимы с суммой, которая стекается обычно в букмекерские конторы лишь на самые рейтинговые игры финала чемпионата мира. Казалось бы, все отлично. Но безотчетная тревога, прокравшаяся в сердце Лукаса еще прошедшей ночью, не отпускала. Он и сам не понимал, откуда она взялась. Его интуиция явно что-то хотела ему подсказать. Но вот что… Или это уже не интуиция, а паранойя? Не мудрено. Особенно в свете событий последних месяцев.
– Что? – напряженно спросил за спиной Феликс. – Посыльный от Левицкого?
Дабл обернулся. Феликс пытал по комму начальника охраны.
– Какой еще посыльный? – спросил Лукас. Тревога усилилась. Что-то шло явно не так.
– Ты посылал кого-то за Валерией? – спросил Феликс и сам себе ответил: – Черт, разумеется, нет. Ты бы сказал… – И снова в коммуникатор: – Проследите ее путь. Уже? Так. Села в лифт. И посыльный с ней. Проверьте, кстати, этого посыльного сейчас же.
Некоторое время Феликс молча следил за чем-то на дисплее. Затем выматерился. Его рука машинально дернулась к подмышечной кобуре.
– Что, Феликс, – стараясь выглядеть абсолютно спокойным, осведомился Лукас и вытащил свой комм. – Прозевал нашу девушку?
– Ее посадили в вертолет. На крыше, – убитым голосом сообщил Феликс. – Это был фальшивый посыльный. Дабл, я сейчас же все выясню. Немедленно. И достану подонка хоть из-под земли. Разреши?
– Погоди одну минуту…
Лукас сделал вызов и теперь ждал ответа.
– Алло! – в режиме громкой связи откликнулся комм веселым голосом архитектора Оли.
– Это я, – сказал Лукас. – Где ты?
– Еду к тебе, как и договаривались. А что?
– Долго еще?
– Минут пять, я на Михайловской сейчас… Ой, подожди, меня останавливают.
– Кто? Не останавливайся. Ни в коем случае не останавливайся, проезжай!
– Не могу, это СПС. Не знаю, что им надо. Я перезвоню.
– Не отключайся!
Комм пискнул, обозначая конец связи. Экран медленно погас.
Лукас посмотрел на Феликса. Тот понял его без слов.
– Я их найду, Дабл. Но ты со мной не пойдешь.
– Почему?
– Потому что ты танкист. Каждый делает свою работу. Я все понимаю, но и ты пойми. С тобой у меня меньше шансов. Без обид.
– Хорошо. – Лукас затушил в пепельницу окурок и тут же закурил следующую сигарету. – Найди их, Феликс. Я жду здесь и всегда на связи.
– Не беспокойся.
На ходу отдавая приказания в комм, Феликс быстрым шагом вышел из кабинета. Лукас проводил его взглядом, подошел к бару, достал бутылку виски, подумал и поставил обратно.
– Стафф! – позвал он.
– Здесь, хозяин! – отозвался из соседнего помещения робот-слуга.
– Иди сюда.
Он и сам не знал, зачем позвал андроида. Нет, не так. Знал. Но так боялся этого знания, что предпочитал убедить самого себя, что не знает. Стафф вошел в кабинет и остановился у стола в ожидании приказаний. Рост сто девяносто. Светло-голубые прозрачные глаза. Блондин. Короткая стрижка, не выходящая из моды уже лет двести у тех, кто причисляет себя к настоящим мужчинам. Почти идеальная имитация белой человеческой кожи, выполненная по технологии «живой металл», – такая применяется в космических скафандрах и скаф-костюмах танкистов. Сто тридцать килограммов высокотехнологичной начинки, включающей почти вечный, «чистый» и компактный термоядерный двигатель, потребляющий ничтожно малое количество гелия-3 и дейтерия и способный за полсекунды развить мощность в сто киловатт, за секунду в двести, а еще через две выйти на максимальные пятьсот киловатт; высокопрочный углеритовый скелет-каркас, фотонно-квантовый самовосстанавливающийся мозг-компьютер с уникальным софтом и многое, многое другое. Даже верный Феликс не знал, сколько в свое время заплатил Лукас за эту сделанную на заказ в разных частях света и собранную уже в Киеве игрушку. И только Даблу было известно, на что Стафф в самом деле способен, кроме смешивания коктейлей, приготовления нехитрой еды, уборки помещения и прочих функций, которыми обычно наделены стандартные роботы-слуги.
Заорал комм. Срочный вызов, высший приоритет.
– Левицкий слушает.
– Это начальник охраны. Господин Левицкий, только что… Феликс Говоров и с ним еще четверо наших… в подземном гараже…
– Кончайте мямлить. Что случилось?
– Взрыв, господин Левицкий. Взорвался служебный мобиль. Четверо погибли на месте, Говоров тяжело ранен. Очень тяжело. Я такого с Серых Десятилетий не видел. Кто-то заложил бомбу…
– Вызывайте СПС.
– Уже.
– Говорова срочно в больницу. Нашу.
– Уже.
– И не беспокоить меня в ближайшие полчаса.
– Слушаюсь. А как же…
– Полчаса.
Он сбросил соединение, и комм тут же звякнул снова.
– Левицкий, – сказал он глухо.
– Мои соболезнования семьям погибших. Говорову пришлю цветы. Если выкарабкается.
Дабл узнал голос.
– Зря вы это сделали, господин Оливье.
– Не знаю, о чем вы, но, думаю, поняли, что я всегда добиваюсь своей цели. Как и вы, кстати. Здесь мы похожи.
– Я не убиваю людей.
– Ой ли?
– Война – другое дело.
– Кто вам сказал, что война закончилась? Впрочем, обойдемся без философских дискуссий. Мое предложение о покупке компании до сих пор в силе. Цена, правда, другая. Учитывая обстоятельства.
– Сколько?
– Быстро соображаете, мне это нравится. Три миллиарда. За последние два месяца ваши акции упали втрое. И, разумеется, прекрасные дамы, Ольга и Валерия, вернутся к вам целыми и невредимыми.
– Покажите мне их.
– Пятнадцать секунд.
Картинка на дисплее. Снимают с рук, это сразу заметно. Комната с голыми стенами, окно, закрытое плотными жалюзи. Два простых стула. На одном Валерия, на другом Оля. Особо испуганными не выглядят. Скорее злыми. Волосы растрепаны, руки свободны. У Оли слегка размазалась тушь. Плакала?
– Можете сказать пару слов, дамы. – Голос месье Оливье полон истинно французской любезности.
– Я… в порядке, – чуть запинаясь, говорит Оля. – Прости, любимый, что так вышло… – Она всхлипывает и умолкает.
Лукас сглатывает комок в горле.
– Достань их, Дабл, – хищно скалится Валерия. – Они же трусы все. Только с женщинами воевать и способны…
Картинка гаснет.
– Достаточно? – спрашивает Оливье.
