Николай Побережник - Архипелаг
— Ну брат Андрей, береги себя, — сказал я пожимая крепкую мозолистую руку, этому как сказал Иваныч «правильному сектанту», — будешь в наших краях, добро пожаловать в гости.
— Обязательно, — ответил он, — может и сподоблюсь когда попутешествовать.
— Ну а что, карту мы тебе оставили, весла выстругаешь, сядешь в свой «ковчег» и греби, — улыбнулся Иваныч, тоже пожимая руку Андрею.
— Боюсь брат Иван, не сдюжит мой «ковчег» такого перехода, — расхохотался Андрей, — ладно, долгие проводы…
— Лишние слезы, — закончил за него Иваныч.
— Верно, ну бывайте братья, храни вас Бог.
Мы уже час болтаемся в течении, зацепившись за опору ЛЭП, мотобот тоже стоит рядом, вплотную привязавшись к опоре, на его борту один человек из боцманской команды, выйдем в море возьмем на буксир. Недавно выходил на связь Алексей, доложил, что достигли точки и ведут наблюдение. Остается только ждать… что я и делаю, сидя у Васи в радиорубке, и пью уже вторую кружку желудевого кофе, ну очень мне понравился напиток.
— «Аврора», 22-й в канале… прием… — зашипел динамик через некоторое время.
— 22-й, здесь 11-й… докладывай, — ответил я, успев схватить микрофон раньше Василия.
— Трос натянут… повторяю, трос натянут… выхода в море нет…
— Понял тебя. Что у Митрофановых?
— «Родственников» прибавилось, личный состав 22 человека, два «Утеса» на станках, на противоположном берегу расчет ПК и гранатометчик… ждут в общем. Предлагаю дождаться темноты… В общем решайте… я на связи.
— Понял тебя… будем думать, жди решения.
— Жду…
— Обиделись… — сказал Вася, когда я повесил микрофон на место.
— Еще бы… «спортсмены», что в грузовике приезжали говорили, что у них некий раскол произошел… Вот вероятно эти отколовшиеся все-таки готовят ответку… ну да, а то не по-пацански получается…
— Иваныч, зайди к радисту, — сказал я в рацию.
Когда Иваныч вошел, я объяснил ему сложившуюся ситуацию.
— Вот ведь не угомонятся, — хлопнул Иваныч по бедру ладонью, — и какие соображения?
— На борту четыре бойца, я пятым пойду… можем на мотоботе высадится на берег и отправится на усиление к Лехе, — сказал я то, что первое пришло в голову.
— И что? Там взвод и два крупняка… не, пойдет, надо что-то другое думать.
— Вот вы даете, отцы основатели… чего думать, Леха же предложил дождаться темноты, — подал голос Василий и удивленно на нас посмотрел.
— А ночью что? — спросил Иваныч.
— Ну Леха конечно уже не пацан, но вполне в форме… и «одиночную программу» откатает, справится… уж немного проредить их и оружие из строя вывести он сможет, я то его знаю.
— Опасно, — ответил я.
— Нет, ну я могу конечно с фортом связаться, путь грузят «василька» на плашкоут и идут сюда, подумаешь, проболтаемся здесь еще три дня.
— Нет, это тоже не дело, — помотал головой Иваныч, — за эти три дня кто то из них нас обнаружит… а мы сейчас как пороховая бочка, и топливо и взрывчатка с боеприпасами… пара трассеров и фейерверк аж на Сахарном наблюдать будут.
— Вот, а я что говорю, дайте Лехе соло сыграть.
— А потом?
— Леху вызвать? — спросил Вася, — Вот и решите что потом.
— Ладно, — ответил я, и вынул из зажима микрофон, — 22-й, ответь 11-му…
— В канале 22-й…
Солнце уже скрылось за сопки, сгущаются сумерки и в Митрофановке в нескольких местах жгут костры. Обстановка нервная. Дать ответку борзым фраерам теперь это дело чести, но кроме этого дела, у двух дюжин боевиков Тульского больше нет ничего, кроме собственно Митрофановки и кое-какого имущества, которое они успели переправить на другой берег и перевезти по дороге, после общей сходки в Артели, на которой большинство все-таки признало, что Тульский был не прав ведя бизнес таким образом и вообще его уже нет. Бывшие хозяева артели получив известие о внезапной смерти Тульского, и некой силе, которая может «камня на камне не оставить» от Артели, быстро «потянули одеяло на себя». Все еще верная мертвому Тульскому братва решила уйти в Митрофановку и жить там, собирая «налоги на охрану» с проходящих по реке судов, но прежде, прежде была цель отомстить… потопить, сжечь, взорвать корабль борзых фраеров, который обязательно должен вот-вот пройти мимо…
— Не пойдут они уже сегодня, — просипел кто-то из сидящих у костра, — ночью по этой реке идти самоубийство.
— Ну да, — прозвучал ответ, — не пойдут. Надо с утра отправить Синего на мотоцикле, пусть посмотрит… а то может они еще у этого святоши столуются.
— Так я ездил же сегодня, они грузились во всю, вроде как отходят.
— Вот и надо было дождаться пока отойдут, а то примчался, гонщик мля… думал бухла не оставим?
— А чего там было отсвечивать, ясно же — раз грузятся значит отходят уже скоро.
— Да никуда они не денутся, — пробасил кто-то, — это им домой надо, а мы никуда не торопимся… все равно мимо уже никто не пройдет, порвем как Тузик грелку… мы их посудину с двух «Утесов» на щепки разберем, а с берега вон из граника жахнут на верочку.
— Ну значит наливай чего шкуру трешь…
— Пацаны!!! — прокричали с противоположного берега, — снимите нас, все равно уже сегодня не поплывут.
— Сидите там! — ответили им, — завтра сменим.
— У нас закусь кончился.
— Значит спать ложитесь, или носками занюхивай, — ответили им, и сидящие у костра загоготали на разные голоса.
Алексей тихо лежал в кустах в десяти метрах от костра со стороны устья уже около часа, темнота которую он ожидал уже опустилась. Из трех костров остался гореть лишь один, вокруг него сидели трое и уже неспешно допивали бутылку передавая ее по кругу. Остальной личный состав Митрофановки уже разошелся спать, только дед Митрофанов с определенной периодичностью выходил из своего сарая, подходил к пирсу, на котором стоял один из «Утесов», осматривался и опять уходил к себе, где кроме него находилась женщина и двое детей. Все остальные расположились под навесом вповалку и в двух щитовых домиках. Спустя некоторое время от костра ушел еще один под навес, покопошился там и улегся спать, выслушав перед этим пару матерных реплик в свой адрес. Дед Митрофанов вышел в очередной раз с проверкой.
«Пора» — подумал Алексей, когда дед вернулся в домик и закрыл за собой дверь. Оставив у куста автомат, разгрузку и рюкзак, Алексей сняв берцы проверил закрепленные на поясе ПБ и нож и тихо сполз в воду около троса висевшего на полметра над рекой, в середине он почти касался воды. Погрузившись в воду Алексей начал медленно, чтобы не «булькать», перебирать руками по тросу. «Если б мишки были пчелами, то они бы ни почем…» — приговаривал про себя он постепенно приближаясь к противоположному берегу. Трое в секрете на небольшом выступе уже спали изрядно приняв на грудь, Алексей учуял запах перегара примерно за пять метров до них, и еще целый «букет» других неприятных запахов. Гранатометчик спал чуть в стороне, устроился с комфортом, положив на землю слой веток и накрыв это все куском брезента, молодой совсем парень… ему бы жить еще да жить, но он сам выбрал свою судьбу, и уже не проснется никогда… пульсирующая струя крови стекала на грязный брезент из отверстия в груди. Алексей вытер нож и стал пробиться к двум другим, ножом обоих может не успеть… «ладно, подождем», — подумал Леха увидев как дед опять стоит на пирсе, — «чует, явно чует дед что-то».
