Николай Побережник - Архипелаг
— Работаем, — сказал я в рацию.
Сзади машин, в лесу что-то сломалось, заскрипело и затрещало — это упали на дорогу два подпиленных еще с вечера дерева.
— Жить хотите? — спросил Иваныч у двух оставшихся у шлагбаума.
Те молча кивнули.
— У вас есть все шансы… более того, жить так же как жили, за кое каким исключением.
— Каким? — спросил наконец один из них.
— В этом вашем Лас-Вегасе, не покупают и не продают людей.
— Легко! — на лице «спортсмена» появилась дурацкая улыбка.
— Вот и хорошо, стволы на землю и своим всем иди скажи, иначе раздолбают вашу колонну из леса гранатометами… Что там у вас за тарахтелка сзади?
— Грузовик…
— Вот в него все грузитесь и возвращайтесь…
— Понял, — ответил «спортсмен», снял с плеча новенький АК и положил на землю и хотел было уже идти к машине, но Иваныч остановил его.
— И привозите всех кто еще был куплен или в рабстве… И можете дальше всю оставшуюся жизнь колупать золото и спускать его в кабаке. А, и еще, там у вас наша собственность стоит на пристани.
— Мотобот? — спросил другой.
— Соображаешь… Да мотобот, вот его тоже надо сюда пригнать.
— А тот, что на нем приплыл, с этой девкой… с ним что?
— А про него забудь, — его уже списали.
— Так наши с ним пошли…
— Значит им не повезло, — сказал я.
Уф… выдохнул я, когда габариты грузовика скрылись за поворотом.
— Да ладно Серый, у них не было шансов даже дергаться.
Со стороны дороги к заставе шел Яковлев с парой «Агленей» за спиной подошел к нам и сказал:
— Блин, я чуть не шмальнул, когда пулемет услышал.
— Хорошо, что не шмальнул, — ответил я и обратился к Андрею, — скажи своим, пусть складывают трофеи на технику и в слободу бы ее перегнать, да, и прикопать бы… этого.
— Сделаем брат Сергей, сейчас распоряжусь. Да пойдем чай разогревать… остыл наверное.
— Я бы чего покрепче глотнул, — подумал я вслух.
— Это вроде с утра выпил и весь день свободен? — улыбнулся Иваныч, — я бы тоже не отказался если честно.
— Есть у меня для такого повода и покрепче… Идите братья к дому я скоро подойду.
Мы вернулись к дому, подкинули в костер дров и поставили чайник разогреваться. Немного погодя пришел Андрей и вынес из дома литровую банку с прозрачной жидкостью.
— Сейчас, колодезной водичкой разбавлю.
— Спирт что ли?
— Да, кто-то торговал недавно на рынке, так вот расплатился за место.
— А пить то его можно?
— Можно братья, — улыбнулся Андрей, — дегустация уже была.
— Ну хорошо, — сказал я, — грамм пятьдесят, не больше… а то и вправду с утро с этого дела начинать плохой симптом.
— А я больше и не налью, — снова улыбнулся Андрей, — это у меня стратегический запас, и только в медицинский целях.
Солнце показалось из-за сопок, когда мы уже допивали чай. Из дома щурясь на небо вскочили Даша и еще две спасенные девчонки.
— Доброе утро, — сказала подойдя к нам Даша, собирая волосы сзади в хвост и завязывая шнурком.
— Как спалось сестры? — спросил Андрей.
— Хорошо спалось, спасибо, — ответила Даша
— Ну присаживайтесь, вот лепешки, чай… завтракайте.
— Спасибо дядя Андрей, — сказала Даша, — девочки садитесь завтракать.
Две спасенные девчонки казалось, еще и не поняли, что вообще с ними произошло за последние несколько дней.
— Даш, ты б хоть познакомила нас, а то все то война то переправа, — сказал Иваныч.
— Ой и правда, — встрепенулась она, — это Ира…
— А я Оля, — сказала не дожидаясь представления, та что совсем малая, и спросила, — а что с нами дальше будет?
— Эм… — пожал я плечами, — что хотите то и будет. Хотите тут оставайтесь, если брат Андрей не против, хотите с нами пойдете на Архипелаг.
— Я то? Я конечно не против! А что вы сестры по хозяйству можете делать? — сразу взял быка за рога практичный Андрей.
— Я еще ничего не научилась делать, — пожала плечами Оля, — я только в одиннадцатый класс пошла осенью… ну могу первых блюд несколько приготовить, несколько рецептов тортов помню наизусть… О! я стричь могу, и косички много и по всякому заплетать… я всех друзей стригла дома и одноклассников.
— Стричь уметь это тоже нужное дело, — кивнул Андрей.
— Нам Даша про Сахарный рассказала, — сказала Ира, — можно к вам туда?
— Можно, — ответил я, — только вот дела здесь закончим.
— … Николаич… тут 22-й на связь вышел, в канале висит, тебя ждет на связь, — услышал я в рации голос Василия.
— Принял, иду.
— А вот это хорошие новости, — сказал Иваныч вставая.
— 22-й, здесь 11-й, — сказал я в микрофон, года мы с Иванычем расположились в радиорубке у Васи, — докладывай.
— В канале… Торшин остывает… Тайник нашел… Надо вывозить, ценного много.
— Сколько много?
— Обнаружено следующее… в количестве…
— … Принял, — ответил я, выслушав список, быстро переваривая информацию. Что с дорогой до места и как найти вас?
— Дорога есть, пешком полтора дня плутали, в одном месте там провал и ручей, мост надо делать… думаю не проблема, сухого кедрача там навалом кругом, тут инструмент и крепеж есть. Надо только с транспортом придумать что-то.
— Принял, будь на связи, сейчас подумаем… решим.
— Решайте… жду.
341 день. Слобода.
Бог велел делиться, ну и мы поделились, оставив слободинцам кое-что из тайника, что они уже будут сами вывозить из карьера, благо трехтонный грузовик, временно экспроприированный у артельщиков у них есть, да… мы пообещали вернуть грузовик как попользуем. А вот два квадрика в качестве контрибуции забрали, хорошая вещь, и главное проходимая по тайге. Для слободинцев мы оставили в тайнике 30 автоматов из 80 найденных, боеприпасы к ним, пулемет, немного гранат и медицины. Кстати среди ящиков с патронами и оружием обнаружилось не мало медицинских коробок и упаковок. Чего стоит только двенадцать полевых хирургических сумок два и кубовых тюка набитых полиэтиленовыми упаковками по килограмму каждая с медикаментами. Я вскрыл одну посмотреть — таблетки, ампулы и прочие пузырьки. Также поделились инструментом и провизией. Консервы отдали почти все, оставили одну палатку и часть раскладушек.
Из 36 человек, которых отпустили артельщики, было 20 женщин и 16 мужиков. Андрей сразу окружил их заботой и вниманием, третий день их уже откармливают и успокаивают в слободе.
В карьере теперь осталось несколько человек из слободы, хорошо вооруженных и охраняющих тайник, до той поры пока все из него не вывезут. «Аврора» стояла у пирсов нагруженная так, что вода не доставала до иллюминаторов нижней палубы всего сантиметров тридцать, трюма были максимально заполнены. Пришлось даже вытаскивать бочки с резервным топливом на палубу и увязывать их в два ряда на юте, это еще при том, что по палубе были также уложены и закреплены ящики с оружием и боеприпасами. Местные дети натаскали на «Аврору» десяток котят и семь щенков, и теперь этот зверинец сводил с ума боцмана, устраивая в кубрике «гонки по вертикали» и делая лужицы и кучки по углам. В слободе шли приготовления к прощальному обеду, посвященному нашему отплытию, а я Иваныч и Алексей сидели в кают-компании и планировали. Планировали мы собственно выход из реки. Как выяснилось от одного из «батраков», что вкалывал на прииске, на прииск он попал волею некого семейства, которое совсем не семейство, а заступают туда дежурить по недельным вахтам с прииска. Постоянные там только дед, и мамаша с детьми для антуража, причем дети тоже, не ее. Находятся они там как соглядатаи и информаторы, а также для того, что бы блокировать выход в открытое море, растягивая мотоциклом стальной трос, который будучи натянутым от берега до берега и на высоте полметра от воды, не давал выйти из реки в море.
