Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия
— Привет, парень, — сказал Кей, опуская стекло.
— Привет, незнакомец, — донеслось от корабля низкое контральто. — Ты похож на моего хозяина.
— А я он и есть, — ответил Кей.
— А не врешь? — Голос поднялся, обретая интонации сварливой жены.
— Не вру!
— Может, и пароль скажешь? — вкрадчиво поинтересовался корабль.
— Да раз плюнуть!
— Ладно, входи, гулёна, — чистым лирическим сопрано согласился катер. Из кабины плавно выдвинулся трап.
Кей открыл дверь и гордо сказал Томми:
— Ему только в «Аиде» петь, не находишь? Голос ставила бывшая певица… из любви к искусству.
Мальчику сейчас было не до вокальных способностей гиперкатера. Он выбрался из машины, беспомощно огляделся. Ангар был пуст, только в дальнем углу высился распределительный терминал. Шланги и кабели были аккуратно свернуты, но пульт светился. Там наверняка был телефон, но наручники не давали никаких шансов до него добраться.
— Не спи, — направляясь к трапу, сказал Кей.
— Мальчика тоже впускать? — полюбопытствовал корабль.
— Да, придется…
— Я, в общем, не напрашиваюсь, — в последнем приступе отваги сказал Томми. Кей захохотал.
По сравнению с жилым отсеком грузовика гиперкатер был вершиной комфорта и уюта, но Томми в отличие от Артура этого оценить не мог. Каюта скорее подошла бы лайнеру средней руки, чем крошечному суденышку. Мягкий ковер на полу, кресла, хрусталь в горке из темного дерева, пара хрупких столиков. На одном даже стояли цветы в вазочке… увядшие.
— Долго болтался в этот раз, — сообщил катер, когда Кей неодобрительно глянул на букетик. — Кстати, по местным сетям сообщили, что ты убит.
— В первый раз, что ли? — Кей вынул букетик и отправил его в керамический сосуд, стоявший на полу. В сосуде заурчало.
— А еще говорили, что убийца — мальчик лет тринадцати, ровесник нашего гостя, как я понимаю?
— Если бы не я сам отлаживал твою логику, то пришлось бы счесть тебя разумным, — сказал Кей.
— Благодарю, — сухо ответил корабль, в очередной раз сменив колоратуру — на баритон.
Кей посмотрел на Томми. Тот стоял у закрывшегося входа, беспомощно теребя браслет на кисти. Кей вздохнул и расстегнул свою половинку наручника. Браслет на руке Томми щелкнул, спадая. Мальчик дернулся.
— Что будем делать… убивец? — спросил Кей. — Медленно запихивать тебя в утилизатор, приклеивать под дюзы, нарезать кусочками, облучать из алгопистолета, пороть?
Губы Томми задрожали. Он заплакал.
— О, — разочарованно сказал Кей. — Укатали силикоида кислородные планеты… Тот, да не тот.
— Чего… чего ты хочешь?
— Иди в ту дверь, там душ. Вымойся, на тебя противно смотреть — грязь и сопли…
— Зачем?
— Я предпочитаю убивать свежевымытых детей, — сказал Кей. — Иногда я их даже кормлю ужином. Иди. Одежду сунешь в чистящий блок, достанешь через десять минут.
Он повернулся и вошел в открывшуюся перед ним дверь в маленькую рубку, освещенную огнями просыпающихся пультов.
11
Когда Кей вернулся в каюту, Томми только начал мыться. Он потратил десять минут, прежде чем убедился, что шлюз не откроется, а корабль даже не подумает вызвать полицию. Кей примерно этого и ожидал. Он приготовил ужин и успел выпить бокал вина, прежде чем Томми Арано рискнул выйти из душа.
— Хочешь есть? — дружелюбно спросил Кей. — На ночь наедаться вредно, но мы уснем не скоро.
Томми отвел глаза. Он успел составить свое мнение о действиях Кея и ничего хорошего не ожидал.
— Поешь, — повторил Кей, наполняя бокал. — Хотя погоди, иди сюда.
Особого выбора у мальчика не было. Он подошел. Кей вынул из заднего кармана его джинсов металлическую расческу, с улыбкой провел пальцами по острым зубцам.
— Ты забыл причесаться, Арти.
— Меня зовут Томми Арано, — безнадежно сказал мальчик.
— Я подзабыл… Пробор налево, верно? Там, правда, есть фен, но мы не в театр собрались…
Кей опустил расческу в свой карман и стал расстегивать на Томми еще влажную рубашку. Мальчик дернулся, но сопротивляться не рискнул.
— Так и думал, — удовлетворенно сказал Кей, разглядывая грубый рубец на левом плече Томми. — Чуть-чуть я промазал… Что, долечиться денег не было? Или считаешь, что шрамы украшают мальчиков? Они даже взрослых не красят, дружок. Иди ешь.
Опасливо поглядывая на Кея, Томми уселся в кресло, быстро застегнул рубашку.
— Сейчас мы проделаем эксперимент над твоим пищеварением, — поигрывая бокалом, сказал Кей. — Ты чего застыл? Это же просто сосиска. Ешь, а я расскажу тебе вечернюю сказочку, нарушая выработку желудочного сока и моторику кишечника.
Он поморщился, глядя, как Томми начал послушно жевать.
— Круто тебя опустили, мальчик. Отвага осталась, а от воли одни ошметки. Вспыхнуть можешь, гореть — нет. По сравнению с этим твои съежившиеся бицепсы и тощие плечи — ерунда.
Томми опустил надкушенную сосиску, впервые поглядев на Кея с проблеском любопытства.
— Что, помнишь? Год назад ты был великолепно развит… для ребенка, конечно. А вот поддерживать форму уже разучился.
— Я расту, — сказал Томми.
— Ага. Вглубь. Ешь, тебе нужны протеины. И перестань бояться, я тебя не убью. Ты даже не догадываешься, каких наказаний избежал, ты счастливчик.
Томми недоверчиво смотрел на Кея.
— Знаешь, кто такой Кертис Ван Кертис?
— У меня семь баллов по политологии, — с нерешительной гордостью сказал Томми.
— А кто такой Артур Ван Кертис?
— Его сын… кажется.
— Пока будем считать так. Ешь! Наша сказочка начнется в грязной гостинице, где мирно спал человек по имени Кей Альтос. Накануне, сажая катер, он перешел на ручное управление, и гравитационные двигатели убили девчонку, делающую свой маленький бизнес… — Кей отставил бокал и уже другим тоном сказал: — Если это для тебя важно, то Кей Альтос не собирался ее убивать. Он даже готов извиниться перед мальчиком, который считает себя братом девочки. И прощает мальчику свою смерть.
— Ты-то жив, — сказал Томми.
— Вряд ли это надолго. У меня больше никогда не будет аТана. В каком-то смысле ты убил меня навсегда. Но я прошу прощения.
Кей поднялся, подошел к Томми, положил руку ему на плечо:
— Мне очень жаль. Я никогда не убивал бесцельно — ни детей, ни взрослых.
— Зачем ты это говоришь? — спросил Томми. Он тихо, беззвучно плакал.
— Ты сейчас поймешь. Ты умный мальчик, хоть и лишен прежних знаний. Дослушай всю историю, ладно?
