Эдуард Семенов - Последний полет «Жар-птицы»
Она была настолько поглощена своими мыслями, что просто не заметила, как неожиданно перед ней появился человек. «Сантехник, наверное», — подумала Екатерина, поскольку мужчина был одет в синий комбинезон, а в одной руке он держал ящик с инструментами. Он прошел мимо нее, лишь мельком кинув на нее взгляд.
Однако, вместо привычного мужского взгляда с легким налетом флирта, она прочитала в глазах мужчины что-то другое. Что-то похожее на отеческую любовь и заботу. И у нее возникла мысль, что она уже где-то видела этот взгляд.
Но где? Екатерина обернулась и увидела, что мужчина имеет достаточно крепкую фигуру. Мужчина вошел в дверь, за которой начиналась лестница на другой этаж, а Екатерина остановилась перед дверями лифта, нажала кнопку вызова, продолжая размышлять о встретившемся ей мужчине. Да, точно. Она видела уже где-то этот взгляд. У нее мелькнула мысль, что она его знает.
Эти глаза. Эта фигура. Где? На похоронах отца? О, боже — это же ведь дядя Вадим! Не может быть! Он же умер. Погиб.
«Я знаю, что Чертков жив и скоро появится, — вспомнила Екатерина слова Марии. — Не может быть!»
В этот момент двери лифта открылись, и Екатерина увидела Антонова. Своим мощным торсом он перекрыл ей весь вход в лифт.
— Катя?
— Андрей! — Екатерина показала рукой в сторону пожарной лестницы. — Там Чертков.
Андрей посмотрел в сторону, куда указывала Екатерина, и увидел, как из дверей вышел врач в белом халате.
— Какой Чертков? — на всякий случай переспросил Андрей, хотя сразу понял то, о чем сказала Екатерина.
— Дядя Вадим, — повторила Екатерина, понимая, как нелепо звучат ее слова.
В пустом коридоре шаги врача и его слова отразились гулким эхом.
— Не могли бы вы не шуметь, в больнице тихий час, — сказал он, подойдя к Андрею и Екатерине. — И, если можно, отпустите лифт.
Антонов стоял в дверях лифта и не давал им закрыться.
— Да, да, конечно, мы уже уезжаем.
Антонов сделал шаг назад и пропустил в кабину лифта Екатерину.
— Заходи. Мне кажется, ты переутомилась. Я провожу тебя домой.
* * *Дверь лифта закрылась. Екатерина и Антонов остались одни в маленькой тесной кабине, которая вздрогнула и поползла вниз. За спиной Антонова висело зеркало. Екатерина увидела в нем свое отражение и поняла, что ее вид не внушает доверия. Испуганные глаза, ввалившиеся щеки. А еще она обратила внимание на то, что у нее совершенно не накрашены губы.
Она подняла глаза и посмотрела на Андрея.
— Я не сошла с ума, это правда был он, — еле слышно, одними губами проговорила Екатерина.
Антонов пожал плечами.
— Не волнуйся. Мы во всем разберемся.
Он посмотрел вниз и увидел большие и очень красивые глаза Екатерины. Глаза и губы, мягкие и слегка дрожащие от волнения. И ему вдруг очень сильно захотелось поцеловать их. Он даже протянул руки вперед и положил их Екатерине на плечи, но в этот момент лифт остановился и двери раскрылись.
— Не волнуйся, — повторил Антонов. — Мы во всем разберемся.
Он развернул Екатерину руками к выходу и чуть подтолкнул.
— Пошли.
Естественно, Антонов не поверил Екатерине, но его мозг ученого не мог дать однозначный ответ, что женщина просто сошла с ума, переутомилась или перепутала.
Он знал, что такое видение вполне могло быть связано с Марией Руденко. Кому, как не ему, разработчику мозга сверхмощной машины, было известно, какие силы были заложены в этой железной птице, и насколько тесно с ней была связана его бывшая возлюбленная. Именно поэтому он не стал торопиться с выводами, а решил проводить Екатерину до дома, а потом вернуться и пообщаться с Марией.
Ведь вполне возможно, что в стрессовой ситуации компьютер птицы и мозг Марии стали единым целым и могли сгенерировать энергию, которая …
Антонов мотнул головой. Ну, как минимум, вызывать галлюцинации и даже… Даже… Фантомов. Да, точно. Это был фантом, мираж. Как в пустыне! А почему бы и нет? По крайней мере, на сейчас — это единственное разумное объяснение того, что видела Екатерина. Для него, как минимум.
Придя к такому выводу, Антонов тут же решил проверить свою версию.
Они уже ехали в огромном джипе Антонова по улицам Петлякова в сторону дома Екатерины. Антонов сидел за рулем, а Екатерина на соседнем сидении.
— Скажи, — обратился к ней Андрей, не поворачивая головы, — а еще чего-то необычного ты не заметила?
— Чего именно? — спросила Катя.
— Ну, не знаю, — Антонов задумался. — Может быть, от мужчины исходило какое-то свечение? Может быть, у него был какой-то странный запах?
Екатерина нахмурила брови. Он что, издевается надо мной? Какой еще запах? Трупный? Она покосилась на Антонова, но тот смотрел на дорогу и был очень серьезен.
— Нет, — ответила она ему. — Никакого особенного запаха я не заметила. За исключением…
Екатерина замолчала, не зная продолжать или нет.
— Что за исключением? — переспросил заинтересованно Антонов.
— Обычного запаха, каким пахнут настоящие мужики, — наконец выдавила из себя Екатерина.
Ей это было совсем нелегко сделать, потому что она вдруг поняла, что именно такой запах как раз и источает ее добровольный сопровождающий.
Она инстинктивно пошевелила ноздрями, будто принюхиваясь, и увидела, что лицо Антонова стало пунцовым.
Глава 12
Академик Руденко. Палата кардиологического отделения. Через семь часов тридцать минут после последнего полета «Жар-птицы»
Анатолий Руденко лежал в отдельной палате. Зеленые обои, приличный торшер. На стене репродукция картины Шишкина «Мишки в сосновом бору». Для успокоения. Пластиковые окна. Чтобы не мешали посторонние звуки. Стол, стул. Для работы. Большое зеркало на входе. Отдельный санузел с душевой кабиной. На тумбочке телевизор с диагональю в двадцать сантиметров. Нормальная постель. Не на пружинах. В общем, все как в обычном гостиничном номере.
За исключением кнопки вызова «скорой помощи» на стене рядом с постелью и запаха таблеток или чего-то медицинского… Чего-то такого специфического, что нельзя было выветрить, даже если держать окна открытыми двадцать четыре часа.
Впрочем, за то время, что Анатолий Евгеньевич провел в своей палате, он уже успел настолько привыкнуть к этому запаху, что практически его не замечал.
Вернувшись от дочери, Руденко прошел несколько раз от окна к двери, раздумывая, чем бы ему заняться, потом увидел на столе газету. Ее, видимо, принесли ему в палату, пока его не было. Это была местная, городская пресса. «Петляковские вести». Руденко, не задумываясь над тем, кто ее принес, взял ее в руки и начал читать первую страницу. Газета была не свежая, за прошлую неделю, поэтому начинать ее изучение с «горячих» городских новостей было бессмысленно. Руденко перевернул газету и заглянул на последнюю страницу. На ту, где обычно публиковали большой кроссворд.
Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы понять, что и здесь ему делать нечего. Над кроссвордом кто-то основательно потрудился. Во все клеточки были вписаны слова. Руденко почувствовал, как внутри него стало зреть раздражение.
Ну что за идиот принес ему старую газету с отгаданным кроссвордом? Зачем? Нельзя было выбросить?
Он вспомнил, что за дверью сидит охранник. Может, это его? Руденко подошел к двери, открыл ее и увидел молодого парня, который сопровождал его к дочери. Охранник сидел на стуле перед его дверью и читал книгу.
— Это твоя? — на всякий случай спросил Анатолий Евгеньевич и показал газету охраннику. Тот покачал головой.
— Нет. Это с прошлой смены, скорее всего, оставили.
— Понятно.
Руденко закрыл дверь, скомкал газету, кинул ее в мусорную корзину, затем взялся за пульт телевизора и лег на кровать. Начал щелкать пультом по всем каналам. По телевизору не было ничего интересного. Какие-то спокойные семейные мелодрамы, ток-шоу. Никаких новостей. Можно было даже не смотреть, а просто слушать. Он прикрыл глаза и под мерно льющиеся с экрана телевизора разговоры быстро провалился в состояние полудремы.
Совсем уснуть он не мог, потому что в голове постоянно вертелась какая-то мешанина из обрывков фраз, образов, мыслей.
«Дочь! Его доча! Что он с ней сделал? А с внуком? С Николаем? Он не видел его уже, наверное, полгода? Или год? С того момента, как родители Бориса забрали его к себе на дачу. Все посчитали, что ему там будет хорошо. А его самого спросили об этом? Где ему хорошо? С бабкой и дедом на даче или с матерью дома в квартире?
Ну, ладно он. А почему Мария не хочет его видеть? Своего сына. Или она видит его, но он просто не знает об этом?
Это все ради науки! Такие жертвы ради науки! И он, и Мария это понимали! Они знали, на что они шли. А вот поймет ли их Сергий? Но теперь все должно быть по-другому. Они же достигли своей цели. Они создали «Жар-птицу». И что дальше? Получается, что их сверхмощная машина никому не нужна. Она всем только мешает. Сколько людей пострадало из-за нее! Виктор. Вадим. А сколько еще пострадает?»…
