Николай Басов - Торговцы жизнью
А когда все-таки включилось Солнце, на главной площади Одессы оказалось не так уж много смельчаков. Да и из тех половина присутствовала по служебной необходимости, например люди Квадратного. Они храбрились, делали свирепые мины, потверже перехватывали свои «калаши» или ружья пурпурных, а некоторые даже поигрывали связками гранат. Пришлось послать старшину, чтобы он построил своих людей, иначе заставить их не играть с оружием было невозможно. Ребята всерьез нервничали.
Но впереди всех тех, кто оказался на причальной стенке, стояли, разумеется, Дондик и Рост. Оба всматривались в веселую, светлую воду гавани, но она была ласкова и по-утреннему колыхалась пологом, хранящим еще ночную прохладу. Никакого переплетения щупалец или водорослей толщиной в торс человека видно не было. По толпе пронесся вздох то ли облегчения, то ли гримаса напускной воинственности. В самом деле, при свете дня воевать показалось как-то легче, это уже не выглядело невыполнимым делом.
Первым результаты осмотра сформулировал Эдик:
– Пусто. Как же так? Оно же должно было…,
– Оно ничего никому не должно, – прервал его Пестель. Правда, он пытался говорить помягче и почему-то потише, чем обычно.
– Рост, оно уплыло? – спросил Дондик. Ростик удивился:
– Откуда я знаю? Я вижу то же, что и вы все. Кажется, на дне его нет. Если только…
– Если что? – спросил Ким.
– Если оно не мимикрировало каким-то изумительным способом.
– А если мимикрировало? – спросил Пестель.
– Тогда его можно позвать, – ответил Рост, – А может быть, и хорошо, что его пока нет. Все-таки нам следует обсудить, что с ним дальше делать.
– Шарахнуть гранатами, – отозвался кто-то из толпы охранников, на что Квадратный немедленно отреагировал показной строгостью:
– Разговорчики в строю! Нарядов у меня – в избытке, кому неймется?
– А если гранаты не помогут? – спросил Эдик. – Может, тогда из этих пушечек долбануть?
И он указал на пушки, установленные на башенках при входе в гавань. Они даже на расстоянии выглядели внушительно. «А может, – подумал Ростик, – только на расстоянии так и выглядят».
– Нет, стрелять в это существо не нужно. Оно… – Он подыскивал слова, но потом решил не подыскивать. – Не стоит его злить. Его нужно всего лишь прогнать, а потом…
– Оно загипнотизировало чуть не треть жителей города, – сказал Дондик. – Мы не можем подвергать жителей такой опасности постоянно.
– Да, может быть, оно по чистой случайности никого не сожрало, – поддакнул Эдик.
– А может быть, всех прежних жителей вот так и сожрало, – высказался кто-то из небольшой кучки зрителей, стоящих сбоку от солдат. Это были люди не служивые, на них кричать не следовало. Тем более что криком остановить распространение слухов и домыслов было невозможно.
– Я убежден, – почти спокойно сказал Ростик, – оно не питается человечиной. К тому же прежние жители считали его очень полезным, иначе не завели бы себе такую зверушку.
– Завели-то завели, но держались на расстоянии, – вставил Пестель. – Недаром решетку против него устроили.
– Ага, так вот почему… – выдохнул Поликарп, но договаривать не стал.
Пришлось объяснять некоторым, какую решетку они тут обсуждали. Часть зрителей, за неимением другого дела, отправилась искать барельеф. С их уходом стало легче.
– И все-таки, – проговорил Дондик, – не забывайте случай Антона.
– Больше оно так не будет, – уверенно сказал Ростик. – Оно вообще повело себя так глупо потому, что Антон был один. И оно не рассчитало его ментальные силы. А кроме того, там был еще какой-то неизвестный фактор, который я пока не понимаю…
– Откуда ты все знаешь? – спросил Эдик. – Этому твоему прозрению доверять-то можно?
– Не знаю, – ответил Ростик. Но тут же решил, что вопрос на самом деле задан по существу и его следует использовать. – Но я почти уверен, если мы выгоним эту штуку из гавани, если, разумеется, оно само уже не ушло, то следует повесить между башнями решетку, и тогда оно сюда не пролезет. И будет вести себя спокойнее.
– Вообще-то, – начал Пестель, – на Земле были зафиксированы случаи, когда осьминоги до тонны весом «протекали» в щель длиной сантиметров пятнадцать и шириной менее пяти. Осьминоги поменьше обладают способностью просачиваться через мелкую сетку, через крохотную дырочку в кастрюле… А тут решетка, сквозь которую запросто пролезет Винторук.
Волосатик, который тоже был тут, услышал свое имя и выставил над головой свои замечательные, как у большой овчарки, уши. Почему-то по его виду Ростик без труда понял, что он обдумывает последние события и взвешивает, не дать ли деру из города, около которого появился Фоп-фолла.
– Значит, эта штука не может просачиваться через решетку – иначе решетки не было бы, – отозвался Ростик.
– Хорошо, а что мешает ей, миновав гавань, подобраться к городу за пределами дамбы?
– Не знаю, может быть, там для нее слишком мелко, – предположил Рост. – Но если гавань будет перекрыта, она нас почти не побеспокоит.
– Хорошо, пусть так, – согласился Казаринов. – Но ты представляешь, сколько времени и сил потребуется на то, чтобы построить тут решетку? Чтобы отковать и склепать все эти прутья, чтобы доставить все это добро сюда?..
– Ты так говоришь, будто я ее привел сюда на веревочке, – ответил Рост.
– И все это время она будет нас гипнотизировать? – поинтересовался Эдик испуганным голосом.
– Нет. – Ростик покачал головой. – Если мы решим обживать Одессу, нам все равно придется делать эту решетку, хотим мы или нет. А во-вторых, пока ее нет, против этой «собачки», которую Винт назвал Фоп-фоллой, можно провесить простой стальной трос. Я уверен, что запах металла будет первое время ее отпугивать, как красные флажки отпугивают волков.
– Но если их очень уж прижимают, они могут и перепрыгивать эти флажки, – напомнил Ростику Пестель.
– Знаю. Но другого выхода у нас нет. Повторяю – если мы хотим оставить Одессу за собой.
Они помолчали. Неожиданно Дондик все-таки задал главный вопрос:
– И все-таки не понимаю, почему его нужно изгонять, почему нельзя убить?
– Потому что, если мы попытаемся, но не сможем его убить, мы потеряем даже не Одессу, а все побережье. Оно будет нас выслеживать, расценив как врагов.
– А пока мы – не враги?
– Пока – нет, – твердо сказал Ростик. – И опять же зеленокожие – не дураки. Они зачем-то поселили это животное тут, и, следовательно, у него есть смысл. Да и мне… – Он помолчал, потом все-таки договорил:
– …в одном из моих снов показалось, что оно нам может пригодиться. Да еще как!
Теперь помолчали все. Внезапно Квадратный произнес:
– Ну, скажем, убить его не очень сложно. Заманить в гавань, опустить решетку, а потом задолбить бомбами.
– Вполне может так выйти, что ты разорвешь эту тварь бомбами и получишь несколько тварей. К тому же, как сказал Рост, враждебно настроенных, – предположил Пестель.
– Тогда можно соорудить поверх этой решетки дамбу и подождать, пока солнце высушит воду в гавани, – придумал Эдик.
– Ну, вообще-то, я думаю, дамба не держала бы всю воду, и хоть чуть-чуть воды на дне оставалось бы… – пояснил Казаринов. – А кроме того, в случае серьезной опасности эта штука может и через дамбу перелезть. Мы же о ней практически ничего не знаем.
– Да, мы ее почти и не видели, – согласился Дон-дик. – Лишь пока ракета горела.
– А потом, когда она догорела, большинство наших храбрецов ка-ак рванет из города на холмы, – добавил Ким с заметным удовольствием. – И про панцирных шакалов забыли…
Все потихоньку стали смеяться. Потом засмеялись уже в голос, вспоминая ночную панику, потом, когда смех прошел и все посерьезнели, Эдик вполне резонно проговорил:
– Да, хотелось бы посмотреть на нее при свете дня.
– Ты вправду хочешь? – спросил Ростик. Он уже прикидывал, как снова попытается установить с этим зверем контакт. Если оно поблизости, оно могло показаться – хотя бы показаться.
Получив ответ, разумеется утвердительный, Ростик подошел к причальной стенке и попытался сосредоточиться. Окружающий мир стал потихоньку таять. Концентрация уводила его от людей, от реальности. Как сквозь вату, он расслышал голос Казаринова:
– Ну, пока вы тут колдуете, схожу-ка я к связистам. Может, они уже получили реакцию Боловска на все наши чудеса.
А потом реальность пропала окончательно, и Ростик ощутил перед собой бездну. Причем не пространственную, а всякую прочую – ментальную, эмоциональную, жизненную… Все было, как уже случилось ночью, только сейчас это чувство было еще сильнее. И тогда он что-то сказал в это пространство. И оно… оно сдвинулось. А спустя несколько минут уже ощутимо зашевелилось. Ростик очнулся от сильного толчка Кима. Тот шептал, глядя расширенными, почти европейскими от изумления глазами в гавань. А там песок под водой менял цвет, становясь то ярко-красным, то черным, то голубым. И вдруг…
