Быков Андрей - Псы границы
Сначала пересчитали все золотые монеты и, разделив пополам, ссыпали каждый в свой мешок. Потом принялись за делёж всяческих изделий из благородного металла. Были там и ювелирные украшения, и посуда, и просто всякие фигурки, бляшки и прочие статуэтки. С ними поступили тоже довольно просто - делили на вес. Для чего один из горцев сбегал в жилой дом и притащил оттуда простейшие весы, состоящие из двух деревянных плошек, подвешенных на верёвочках к деревянному же коромыслицу. Коромыслице это, в свою очередь, просто подвешивалось на верёвочке, привязанной одним концом к его середине, а другой держался в руке. Взвешивание происходило путём простейшего набора одинакового веса в обеих чашках.
Короче говоря, на делёж ушло часа два, не меньше. Наконец, удовлетворившись результатом и убедившись. Что никто никого ни в чём не обманул, мы убрали в мешки свою законную долю и. пожав друг другу руки, таким образом скрепили наше соглашение.
После делёжки золота я взялся за допрос захваченного нами карзука. Переводить взялся Кузлей. После долгого и подробного допроса я вызнал очень многое из того, что меня интересовало. Собеседник оказался настолько полезным, что я решил переправить его дальше, к майору Стоури. За сим допрос был окончен и я дал общую команду на отдых. К этому моменту страсти по золоту уже окончательно улеглись и вся группа, за исключением караульных, завалилась спать.
...Ближе к обеду следующего дня мы подъезжали к родному аилу Кузлея. Торжественной встречи, понятное дело, не планировалось и не устраивалось. Всё прошло довольно обыденно. Доехали до дома вождя, стоявшего почти в центре аила. Заехали во двор. Спешились. На крыльцо вышел встречать нас сам Шармак в накинутом на плечи тёплом халате. Поздоровались. После кратких приветствий все зашли в дом.
За столом, уставленным неразнообразным, но достаточно сытным угощением, сдобренным домашним вином, рассказали вождю о своих приключениях. Не забыл я упомянуть и о добытом золоте, и о захваченном пленнике.
Как оказалось, многое из рассказанного нами Шармак уже знал. Вот уж, воистину - слухи в горах разносятся быстрее ветра! Ещё утром этого дня в аил к Шармаку прискакал гонец от восточных сородичей и рассказал и о нападении, и о золоте похищенном. А заодно и о том, что убит был той ночью не кто-нибудь, а именно тот вождь, что и нанёс несколько дней назад оскорбление самому Шармаку. Застрелили из арбалета. (При этих словах мы все невольно покосились на Грызуна - его работа, не иначе. Тот же, в свою очередь, с деланной скромностью пустил очи долу). Шармак, услышав из уст гонца столь потрясающую новость, втайне порадовался безвременной кончине своего оскорбителя. Вслух же выразил сожаление и свои соболезнования по поводу всё той же "безвременной кончины великого вождя и славного воина". С чем и отправил гонца в обратный путь, заверив его, что по возможности постарается приложить все усилия к поиску и примерному наказанию "дерзких грабителей".
Узнав от меня о размере захваченной казны, Шармак весьма придирчиво расспросил своего сына на предмет, насколько точно происходило взвешивание. Чтоб он долго не мучился, я просто предложил вождю выбрать любой из двух мешков и на этом обсуждение данного вопроса закончить. Что и было сделано.
По поводу захваченного пленного и двух приведённых коней вождь, поразмыслив, решил, что они являются нашей законной добычей и мы вольны делать с ними всё, что пожелаем. По поводу же его собственных коней Шармак сказал, что пришлёт за ними своего сына через несколько дней. А пока тоже пусть у нас побудут. На этом, собственно говоря, наша встреча и закончилась.
Кузлей взялся проводить нас до входа в ту самую пещеру, что протянулась сквозным проходом в недрах "нашего" хребта. Мы, разумеется, его предложение приняли. И к вечеру того же дня мы добрались до этой пещеры, где и расстались с нашим проводником.
Откровенно говоря, парнишка мне понравился. Немногословный, рассудительный, спокойный. Знает цену и своим словам, и словам людей, находящихся рядом с ним. Да и воин, судя по рассказам, неплохой. Со временем из него может выйти хороший вождь для его рода.
На прощание я подарил ему свой кинжал и, расщедрившись, небольшую статуэтку-коня из нашего золотого запаса.
Горячо поблагодарив меня и попрощавшись со всеми остальными, Кузлей отбыл обратно в свой аил.
А мы, не обращая внимание на опускающуюся на горы ночь, спешились и, приготовив несколько факелов, углубились в пещеру, здраво рассудив, что под землёй всё едино, ночь на дворе или день. И так, и эдак с факелами идти. Так что - нечего время терять. У себя на посту отоспимся.
Всю дорогу Зелёный искательно ловил мой взгляд, а когда добрались до развилки, не выдержав моего молчания, рискнул обратиться:
- Господин сержант, разрешите вопрос?..
- Чего тебе? - прикинулся я непонимающим.
- Разрешите отлучиться?..
- Что, припёрло? - ухмыльнулся Грызун.
Зелёный, не обращая на него внимания, с надеждой смотрел на меня.
- Ладно уж, иди, - хмыкнул я, - только чтоб не долго!
- Слушаюсь, господин сержант! - отозвался счастливый охотник, разворачивая лошадь в боковой ход.
- Погоди, - остановил его Степняк и взяв в руки мешок с золотом, взглянул на меня, - разрешите, господин сержант?
Не говоря ни слова, я кивнул. Степняк развязал шнур, стягивающий горловину. Запустив в мешок руку, он поковырялся там и вытянул на свет небольшую статуэтку в виде оленихи с детёнышем.
- Держи, подаришь знахарке своей.
- С намёком фигурка-то, - глумливо ухмыльнулся Грызун, - чтоб, значит, не затягивала с этим делом...
- Спасибо, - с чувством произнёс Зелёный, пряча статуэтку за пазуху. Потом махнул нам на прощанье рукой и исчез в боковом проходе.
- Да, - покрутил головой Степняк, - любовь, однако...
- Ладно, пошли дальше, - сказал я, потянув своего коня за повод, - нам ещё топать и топать...
К нашему пограничному посту мы выехали только к вечеру. Хорёк уже весь извёлся, дожидаясь нас. Да и остальные тоже были на нервах. Караульный на площадке все глаза проглядел и едва не свернул себе шею, крутя головой то в сторону перевала, то - в сторону реки и гадая, откуда мы появимся. Это был как раз пятый день нашего отсутствия. И если бы мы не появились сегодня, то завтра, согласно моего распоряжения, Хорёк должен был отправлять в полк гонца с докладом обо всём произошедшем. Так что можно только представить, с каким облегчением он увидел нашу группу после того, как выскочил из казармы на сигнал гонга, раздавшийся со смотровой площадки под самый вечер!
Не успев спешиться возле казармы, мы попали в крепкие объятия наших товарищей, выбежавших встречать нас следом за Хорьком.
- Постойте! А Зелёный где!? - раздался вдруг встревоженный голос Одуванчика.
Радостные возгласы тут же стихли и все встречавшие встревожено обступили меня.
- Не волнуйтесь, скоро появится. Хотя я думаю, что только завтра. Мы ведь через проход возвращались, - пояснил я, усмехаясь, - ну, и - сами понимаете...
Сообразив, о чём (а вернее - о ком) идёт речь, народ дружно заржал и, отпуская сальные шуточки в адрес Зелёного и его черноволосой красавицы, направился в казарму, не забыв прихватить с собой по дороге и нашего пленного.
- Я смотрю, вы с прибытком, - обратился ко мне Хорёк, покосившись на захваченного карзука, - и лошадей добыли...
- Это точно, - согласился я, ведя в поводу коня, - только ты ещё не представляешь - с каким!
- А что ещё? - полюбопытствовал мой помощник.
- Увидишь, - подмигнул я, - иди пока в казарму, а я коня в стойло поставлю.
В это время ко мне подошёл спасённый нами из плена купеческий сын.
- Господин сержант, - обратился он ко мне, - позвольте поблагодарить вас за спасение моё. Уж и не знаю, чем расплачусь теперь...
- Ну, положим, за спасение твоё с нами горцы уже расплатились, - ухмыльнулся я, - а ты лучше пойди-ка, отдохни с дороги.
- Как "отдохни"? - удивился он, - мне тут до дому-то всего ничего осталось. Поеду я!
- Э, нет, дорогой! - не согласился я, - Не для того мы пять дней по горам мотались да жизнями своими рисковали, чтоб сейчас тебя, да ещё на ночь глядя, одного отпускать. Завтра поедем.
- Ну, так дайте мне провожатых, - попросил он, - дозвольте сейчас ехать!
Я отлично его понимал! После стольких дней сидения в погребе оказаться буквально в двух шагах от дома и не иметь возможности в него попасть - пытка та ещё. Но и я не собирался менять свои планы. Раз договорились с Гролоном, что я лично доставлю его сына домой, значит так тому и быть.
- Стемнело уже, - ответил я, - до завтра потерпишь. Ни чего с тобой не случится. Три недели дома не был, и ещё ночь не побудешь. Зато завтра я лично тебя до дома сопровожу. И мне, и отцу твоему так спокойнее будет. Всё. Иди в казарму.
