Анна Тьма - Клинок белого пламени
В одно движение подняв подростка на ноги, эльф бросился бежать, крепко держа его за руку. Через несколько шагов эльф и волчонок растворились в воздухе как не было.
-- Где эта тварь?! -- прорычал выскочивший на дорогу Арох. Завертелся на месте, принюхиваясь.
-- Малая червоточина! -- определил Ветер.
-- И ведёт наверняка к Обрене! -- добавил Траэллита.
-- Бегом! -- коротко приказал демон и первым сорвался с места.
Они были быстры. Но недостаточно быстры.
Сила медленным вихрем поднималась из части самой основы творения, коей являлся камень Обрены. Эльф стоял в центре камня, а рядом, покорно опустив голову и поникнув, стоял эльфёнок-волчонок.
Альтис ловко скользнул меж выставленных щитов, остановился в нескольких шагах от круглого, плоского, всего изукрашенного металлическими узорами и выдолбленными желобками камня. Ал хорошо знал, как по этим желобкам разливается кровь, заполняя рисунок.
-- Отпусти его, -- снова предложил Альтис. -- И я не буду тебя убивать.
Эльф сощурился, внимательно оглядев маленького мага. И вдруг с коротким гортанным криком выбросил вперёд руку, резко сжал кулак и потянул на себя. Ала с такой силой дёрнуло вперёд, что он невольно сделал шаг и зашипел, схватившись за плечо. Печать запульсировала болью.
-- Альтис Пламенный, -- с хищной радостью узнал эльф.
-- И тебе привет, подонок, -- оскалился Ал, больше не скрываясь.
По связи мелькнула полуоформленная в слова мысль и вперёд, перестав прятаться, вышли Арох, Трэн, Коган и Алина. Эльф притянул к себе подростка, прикрываясь им, и приставил к его горлу нож. Арох дёрнулся и мгновенно натянул тетиву, Коган сформировал свой клинок в плеть, сжав её в руке до побелевших пальцев, Трэн покрыл тело чешуёй, готовясь к трансформации. Алина встала в обманчиво расслабленной позе, готовая мгновенно испепелить всё вокруг. В зелёных глазах эльфёнка поселился отчаянный страх. "Не бойся, -- беззвучно попросил мальчика демон. -- Я убью злого дядьку, ничего он тебе не сделает. Обещаю. Держись, маленький". Услышал ли его волчонок -- осталось загадкой.
Увидев всю компанию, повелитель разулыбался. В глазах эльфа появился безумный, фанатичный блеск. Ох и не нравилось это Альтису.
-- Последний раз предлагаю, Лаэторрионис, -- спокойно сказал Альтис своим звучным, низким, проникающим в самую душу голосом. -- Отдай нам мальчика и мы уйдём миром. И тебя не тронем -- слово Пламенного. Слово Искателей! -- поспешно добавил он последнюю фразу, видя как дёрнулся у горла эльфёнка нож, оставляя красную полоску. Слово Искателей -- нерушимо, и повелитель это знал.
-- Зря ты снова перешёл мне дорогу, демон, -- отозвался эльф. -- Но я ждал тебя. У нас ведь с тобой ещё одно незаконченное дело, верно?
-- С тобой, ублюдок, у нас дел нет и быть не может! -- сообщил Альтис, начиная впадать в ярость при виде дорожки красных капель, пятнавших белый ошейник и лёгкую, такую же белую летнюю курточку подростка. -- От тебя требовалось только одно -- мирно сдохнуть! Отпусти ребёнка, отрыжка кошмарова!
Дрожал срезень на тетиве, нервной змеёй металась длиннохвостая плеть, белыми стали короткие клинки.
-- Это ты должен был сдохнуть ещё триста лет назад, Пламенный. Ты и твой глупый, наивный друг.
Лаэторрионис опередил бросившихся в атаку друзей на полмига, взметнув свои щиты. Швырнув подростка на камень, эльф попытался защёлкнуть энергетические кандалы из осязаемого синего тумана на его руках и ногах, но подросток вдруг с отчаянной храбростью маленького щенка, бросающегося на медведя, засопротивлялся.
-- Уничтожьте Печать! -- заорал Альтис, налетев на щит всем телом. -- Здесь Печать Нерушимости!
Не нужно было повторять дважды -- каждый из побратимов знал что делать, нашлось применение и воительнице. Альтис же прикрыл глаза, несколько раз вздохнул полной грудью, замедляя для себя бег времени. Он видел, как эльф всё-таки прижал одну руку мальчика к камню и сумел приковать. Мальчик... малыш... эльфёнок, оскаливший волчьи клыки и отчаянно вцепившийся в руку своего врага. Арох, готовый головой разбить стену, лишь бы добраться до них...
Демон снова медленно вдохнул. Выдохнул, сложил эфирные крылья кожистым плащом. И ударил в нерушимые щиты всей своей Пламенной мощью! Сила столкнулась с силой. Кусок изначальной материи Творения излучал такую мощь, что Ал едва справлялся, заменив все мысли и желания двумя -- устоять и пробить преграду.
Эльф ударил огрызавшегося подростка по лицу с такой силой, что тот стукнулся затылком о камень, разбив голову, и притих, ненадолго отключившись. За несколько мгновений эльф приковал его всего. Занёс ритуальный нож...
Ал ударил всей мощью за пределами своих сил, выворачивая суть и сгорая заживо. Пробился. Упал на четвереньки, когда разом исчезли все силы и ударило обратным обкатом демонического облика, обращая демона в человека. Откатился, уворачиваясь от разминувшегося на волосок с его горлом ножа. Не вставая, бросил в Повелителя свой нож, попал, пытаясь увернуться, тут же сам оказался ранен -- поясной нож эльфа воткнулся под колено. Боль была такая, что Ала на несколько мгновений выключило, и этого хватило, чтобы оказаться лежащим на спине, с двумя ритуальными клинками, прибившими его к камню! Длинные ножи были вбиты в плечи, на стыке суставов, и своих рук Альтис больше не чувствовал.
Сквозь застлавшую глаза тёмную пелену демон увидел, как Лаэторрионис, усмехнувшись, поднял два таких же длинных ножа над ним и малышом, прикованным с правой стороны от Ала. Вяло удивился, откуда у проклятого эльфа так много ритуальных ножей и где он их прятал.
Додумать мысль демон не успел -- его врага куда-то смело чем-то тяжелым, ударившим в спину, послышался короткий яростный рык. А ещё через мгновенье -- слитый с рычанием стон. Альтис задрал голову, пытаясь понять, что происходит и увидел распростёртого на камне друга с двумя клинками в животе, накрест пробившими тело Волка. Лаэторрионис встал, демонстративно отряхнулся, вытянул руки и сформировал в ладонях два новых ритуальных ножа с рукоятью без гарды и длинным, тяжёлым трёхгранным лезвием. Но ещё прежде, чем ножи обрели полную материальность, в спину эльфу ударила объятая Пламенем Дочь Огня!
Один из ножей пробил ей правое плечо, но она лишь хищно усмехнулась и ничуть не потерявшей подвижность рукой воткнула свой меч под рёбра врага по самую рукоять! Удар маленького, но каменного кулака в лицо окончательно уложил тяжелораненого эльфа.
Коган, Траэллита и Стримбор одновременно доломали щиты с Печатью Нерушимости и бросились к раненым.
Трэн склонился к Альтису, попытался выдернуть глубоко вбитые в камень ножи. Вздулись буграми мышцы на могучей руке, но трёхгранный жертвенный клинок остался недвижим.
"Оставь..." -- толкнулась мысль по ментальной сети. И тут Ал понял, что могучие потоки, поднимающиеся от камня творения, разрушили их телепатическую связь. В этой чужой, странной, невообразимо могучей силе все они тонули как в патоке. И что-то приближалось. Что-то настолько могучее и чужое, что Ал даже не мог вообразить это "что-то".
-- Оставь... -- вытолкнул из себя Пламенный. -- Убери Ароха, Алинку и малыша с Обрены. А потом мотайте дальше, чем видите. Быстро, Трэн! Я сам с клинками разберусь!
Встретившись взглядом в золотом глаз друга, бог колебался несколько мгновений. Кивнув, вскочил на ноги, быстро роздал указания Ястребу и Ветру, помог разбить оковы на малыше, осторожно, чтобы меньше тревожить раны Ароха, подхватил его и ушёл.
Белое Пламя охватило своего владельца, обнимая, и раскалило до предела металл жертвенных ножей. Запахло палёным мясом. Ал стиснул зубы. Но когда расплавленный металл потёк сквозь раны, а нож под коленом взорвался, растекаясь внутри раны металлическими каплями, сознание и выдержка демону отказали. Выгнувшись от непереносимой, убившей бы любого другого, боли, он заорал, срывая голос.
Алина сделала только шаг с части материи самой основы творения, тут же обернулась и в отчаянье крикнула:
-- Ал! Альтис!..
Но вернуться на Обрену никто из сошедших не смог. Они могли только видеть, как Повелитель ощупал рукоять клинка, оставленного в ране, с трудом повернулся на бок, сплюнул немало крови, стараясь не кашлять, тихо застонал. С трудом, попытки с третьей, заставил себя приподняться, а потом сесть.
-- М-м-м-м... -- вырвался стон сквозь крепко сжатые зубы Альтиса, когда сил на крик не осталось и стало чуть полегче. По взмокшему от пота лицу проложили дорожки слёзы, невольно сопроводившие невообразимую пытку. Руки понемногу обретали чувствительность, хотя в ранах ещё пульсировала ядом кошмарная мука.
