Туллио Аволедо - Крестовый поход детей
Поразительным образом никто ему не возразил.
Колонна возобновила движение. Еще один грузовик не смог завестись. Пассажиры покинули его и распределились по трем транспортным средствам, покрытым маскировочным полотном. На остальных грузовиках места уже не было.
Джон задумался о том, что могло находиться под этими чехлами.
Они проехали мимо небоскреба, с которого слетело облако Созданий ночи. Если не считать высоты, он совершенно не отличался от остальных обгоревших зданий, ни от тех, что уже проехали, ни от тех, что вырисовывались впереди за густой пеленой снега. И все же, проезжая мимо этого здания, все чувствовали сильную подавленность.
Самуэль наклонился к Джону.
— Как они тебе показались? — прошептал он на ухо священнику.
— Не слишком-то дружелюбные.
— Но и не враждебные.
— Да, не враждебные, — подтвердил Джон.
— Но их вид явно не поднял боевой дух наших войск.
— Да уж.
— Это заставило солдат довольно радикально переоценить наши силы, — вздохнул раввин. — Не понимаю, зачем они это сделали.
— Их логика сильно отличается от нашей.
Самуэль покачал головой.
— Мы не можем знать, что они хотели сказать этим.
— При условии, что они действительно что-то хотели сказать.
— Именно, — согласился раввин.
Дорога становилась все более неровной. При каждом толчке солдаты подскакивали и наталкивались друг на друга. Теперь их окружала полная тьма.
Проехав еще около километра или полутора, они остановились.
— Что такое? — спросил блондин.
— Цыц! — заткнул его один из солдат Бонолы.
— Мы приехали, — шепотом ответил другой.
Они выгрузились, стараясь производить как можно меньше шума. Двигатели всех автомобилей были выключены. Только пикапы с пулеметами и три закамуфлированных грузовика все еще оставались заведенными. Их двигатели были самыми тихими из всей колонны. На ветру, который продолжал усиливаться, их было почти не слышно.
Они разделились на группы в соответствии с указаниями Ваганта и Крисмани, старавшихся формировать равные по силе отряды. Было довольно непросто уговорить Альберти войти в состав групп, по большей части сформированных из Чинос, но в конце концов это удалось сделать. Единственное, на что они так и не согласились, — вступить в отряды, в составе которых были женщины.
Дэниэлс отправился на поиски своего отряда. Он нашел его через три грузовика от того, в котором приехал. Самуэль решил не искать свой и присоединиться к группе священника.
— Не думаю, что они заметят твое отсутствие, — ехидно прокомментировал блондин, оказавшийся в том же отряде. — Посмотрите-ка на него! И на его дружка! Два пугала огородных. Эй, вы не метлы в руках держите! Вы хоть стрелять-то умеете? Знаете, откуда вылетает пуля?
— ОТСТАНЬ ОТ НИХ, — прогремел громкий, не терпящий возражений голос.
Солдаты Бонолы вытянулись по струнке.
На Серджио Крисмани была безупречная форма. Под расстегнутым камуфляжным плащом виднелись три ряда разноцветных лент. На этом подражании орденским планкам прошлого каждая лента символизировала участие в трудном предприятии или победу над врагом — человеком или существом иной природы. В этих разноцветных лентах терпеливой рукой была записана военная биография молодого человека. Джон не знал, что означает каждая из них, но прекрасно видел, какое уважение испытывают солдаты Бонолы по отношению к молодому человеку, чей совершенно спокойный вид мог любого ввести в заблуждение.
— Никаких пререканий между людьми под моим командованием. Как тебя зовут, солдат?
Медведь пробурчал:
— Иван.
— Значит, так, Иван. Слушай хорошенько и не заставляй меня повторять: сражаться бок о бок с такими гондонами, как вы, не доставляет мне никакого удовольствия. Но мне было приказано терпеть вашу компанию, и я буду делать это, пока мы не достигнем своей цели.
Он осмотрел два десятка людей, оказавшихся в его отряде.
— Если кто-то из вас забыл, напомню: наша цель — захватить логово Сынов Гнева, отнять у них бомбу, вернуть домой заложников и сделать так, чтобы эти ублюдки больше нам не надоедали. Все остальное не имеет значения, и вы должны забыть обо всем, по крайней мере, до тех пор, пока мы не закончим свою работу. Понятно?
Все, кроме блондина, закивали.
Крисмани подошел к нему вплотную.
— Понятно? — спросил он твердо.
После некоторого колебания медведь неохотно кивнул.
— Когда все закончится, — заключил Крисмани, — если захочешь, можем набить друг другу морды. Или, точнее, ты попытаешься набить мне морду, а набью ее тебе я. А сейчас встань в ряд с остальными и прибереги свою злость для сражения.
Не дожидаясь реакции солдата, он повернулся к нему спиной и знаком велел отряду следовать за ним.
Они остановились на одной из боковых улиц. Вокруг была полная темнота. Их путь освещало всего несколько приглушенных фонариков. Заброшенный парк напоминал кладбище с крестами и надгробиями из обуглившихся деревьев.
Они ждали сигнала от передового дозора из двух отрядов Альберти, которые должны были обнаружить и обезвредить часовых. Прошел почти час, прежде чем в темноте зажглись два сигнальных огня. Колонна медленно возобновила движение, стараясь производить как можно меньше шума. По счастью, ветер продолжал дуть в благоприятном направлении, относя в сторону звуки и запахи.
Закамуфлированные пикапы и грузовики дали задний ход, чтобы проехать на улицу, параллельную той, что вела к центральной станции. Таким образом они надеялись оставаться незамеченными до самого последнего момента. Тогда они могли бы воспользоваться сумятицей фронтальной атаки, которую начнет основная часть войска, чтобы застать врасплох Сынов Гнева и напасть сбоку. Выехав на боковую улицу, они замедлились почти до скорости пешехода. Темнота беззвездной ночи была бы полной, если бы не огни, видневшиеся в конце этой длинной артерии.
В свете мощных прожекторных установок и в красноватых отблесках факелов белый фасад центрального вокзала вырисовывался вдалеке как видение ада.
При виде этой картины многие солдаты вздрогнули.
И отец Дэниэлс тоже.
Гигантское бело-красное здание напомнило ему иллюстрацию, которую он ребенком встретил в одной книге. Тот образ несколько ночей подряд не давал ему уснуть.
Здание вокзала было похоже на храм Молоха. Бога, которому, согласно слухам, ходившим среди их неприятелей, карфагеняне приносили в жертву новорожденных младенцев, бросая их в раскаленное чрево металлической статуи.
Повзрослев, Джон узнал, что это, вероятно, была всего лишь легенда, придуманная римлянами, врагами Карфагена. Но внутренний страх не ушел и теперь снова разгорелся ярким пламенем, как те факелы впереди.
В свете стоявших у подножия прожекторов статуи грифонов и лошадей на фасаде отбрасывали огромные бесовские тени. Вздрогнув, Джон с усилием оторвался от своих мыслей и бросился догонять свой отряд, медленно продвигавшийся по глубокому свежему снегу. Крепость на противоположном конце улицы светилась кровавым светом.
Глава 23. Штурм
Со своей позиции в авангарде Джон Дэниэлс в смятении рассматривал возвышавшуюся на другом конце улицы крепость из камня и света. Белый мрамор центрального вокзала светился, как призрак, в ночной темноте.
Из глубин памяти возникли слова пророка Исайи:
Populus qui ambulabat in tenebris
Vidit lucem magnam.
Habitantibus in regione umbrae mortis
lux orta est eis.
Народ, ходящий во тьме,
увидит свет великий;
на живущих в стране тени смертной
свет воссияет.[30]
Те же слова, но не на латыни, а на иврите, вспомнились и молодому раввину.
«Но действительно ли в конце пути свет?» — спросил себя Самуэль.
Удар в спину оторвал его от мыслей.
— Эй, ты, бездарь! Держи спину прямо! Ты идешь сражаться, а не собирать картошку!
Самуэля толкнула незнакомая девушка-сержант из Бонолы.
Ее форма была самой безупречной из всех, что довелось увидеть, за исключением формы Крисмани. Металлические детали прямо-таки сверкали. Самуэль задумался, хорошо ли это.
— Давай догоняй своих! — крикнула девушка, указывая пистолетом в сторону света, до которого оставалось уже меньше километра.
Послышался свист и щелчок.
Голова девушки-сержанта взорвалась, и от нее разлетелось в стороны серое и красное. Самуэль почувствовал, как что-то теплое шлепнулось о его щеку там, где ее не закрывал противогаз.
Девушка пошатнулась, оглядываясь вокруг удивленными глазами. Потом повернулась вполоборота, и Самуэль увидел огромную дыру в ее шлеме — размером почти с кулак. Девушка рухнула на колени, а потом распласталась на снегу.
