Александр Афанасьев - Гнев божий
И все же эта страна – жирный кусок. Если создать Атцлан… по территории он будет больше Канады и примерно равен США в том виде, в котором они останутся… нет, больше. У них будет нефть Техаса и Мексиканского залива, у них будут порты и прямой выход на Панамский канал, у них будет первоклассная оружейная промышленность, наконец, у них будет полный промышленный комплекс, состоящий из денег Сан-Франциско, Далласа и Лос-Анджелеса и промышленности севера Мексики, которая теперь будет в едином, общем государстве. Восточные и северные штаты всегда жили тем, что обирали юг… надо это прекращать…
Фургончик вкатился в город, покатился по Техас Пеко Трейл, основной улице этого небольшого, всего в две тысячи населения городка. Не последней причиной, заставившей организаторов этого нападения выбрать именно Рок Спрингс, стало то, что, несмотря на национальный состав – шестьдесят восемь процентов жителей города были латинос, – шериф округа Эдвардс был белым. И латинос проголосовали за него: возможно, они просто устали от беспредела сородичей, возможно – по другим причинам. Но как бы то ни было – сегодня белые узнают, что такое гнев инков…
Фургон свернул на Норт Прайс.
– Стоп!
Товарищ Гонсало повернул руль, вписывая фургончик аккурат между двумя пикапами, стоящими «елочкой» у дороги. Тонированные до черноты стекла мешали прохожим рассмотреть, что происходило в салоне – да никто и не пытался это сделать. Был разгар рабочего дня, и была жара – все попрятались от нее в барах и в кондиционированной прохладе офисов.
Сзади перестали возиться…
– Готовность!
Товарищ Родриго слез с товарища Марии, а та, охая и сладострастно вздыхая, слезла с диванчика, на котором эти два товарища предавались плотским развлечениям. Под лежанкой дивана был ящик для вещей, запирающийся на замок. Товарищ Родриго отпер этот замок, что-то глухо лязгнуло. Два автомата и по четыре барабанных магазина – больше было не нужно – передали вперед. Товарищ Мигель надел шапочку, которая, если потянуть за край – раскатывается в маску, прикрывающую лицо. Еще у него был пистолет – «вальтер» ППК с коротким глушителем DeGroat, который он держал в кармане и никому не показывал. Следом передали два бронежилета Секонд Чанс, каждый из них был третьего класса и защищал от пистолетной пули до.44 magnum включительно и ружейной картечи. Они знали, что в департаменте есть несколько помповых ружей, две винтовки типа Ar-15, нарезная винтовка Ruger-77 с оптическим прицелом калибра 30–06 и пистолеты калибра 0,45 и 0,40. Помповые ружья заряжены не картечью, а мелкой дробью, потому что в районе немало змей, и полицейские боятся встречи с ними, а не с террористами. Бронежилет должен был защитить от всего, кроме пуль Ar-15 со стальными сердечниками армейского образца и пуль 30–06. Товарищ Мигель знал, что винтовки Ar-15 и то, что используется в качестве снайперской винтовки, находятся в пирамиде и выдаются на руки только в экстренных случаях.
По крайней мере, все было именно так, когда он проходил здесь практику от мексиканской федеральной полиции.
Надев бронежилет, он проверил магазины, нажал на выступающий из горловины патрон каждого и убедился, что пружина не ослабла. От ослабленных пружин магазина в «АК» бывают почти все задержки, так это очень надежный автомат. Последним делом он надел очки, похожие на те, которыми пользуются при работе на металлорежущих станках, держащиеся не на дужках, а на эластичной ленте. Вставил в автомат магазин, передернул затвор. Готов.
– Товарищи… – начал Родриго.
– Делай! – грубо оборвал его Мигель. – Не до речей.
Родриго улыбнулся – и с размаху ударил девушку, которую он еще десять минут назад со всей страстью трахал на раздолбанном диванчике микроавтобуса, по лицу. Та улыбнулась.
– Сильнее! Будь мужиком! Сделай меня!
От второго удара в уголке губ появилась кровь, от третьего, хорошего прямого боксерского удара в лицо начал затекать правый глаз.
Девушка взялась за блузку и резко потянула ее от себя, ткань с треском поползла в стороны. Затем она расстегнула пуговицу на джинсах и, приложив силу, сорвала ее.
– Я пошла. Patria o muerte[81]!
Товарищ Мигель пустил секундомер.
– Время!
Все было рассчитано по секундам.
В управлении шерифа округа Эдвардс в это время жизнь почти что замерла, лишь депьюти Ханни – все смеялись над его фамилией, и он, добродушный здоровенный негр уже привык к этому, сидел, положив ноги на стол по-техасски, и думал, как бы ему уболтать сидящую в десяти шагах от него секретаршу, новенькую Алисию, пойти с ним сегодня куда-нибудь вечером. Он уже испробовал все – и цветы и билет на родео – без толку. А хотелось.
Алисию приняли на работу совсем недавно, и она была мексиканкой, только закончившей школу. Если бы товарищ Мигель знал о ее присутствии в здании департамента шерифа – возможно, он отказался бы от нападения именно на это управление – по политическим мотивам. Не стоило убивать мексиканку, потом это все пропаганда использует против них. А может быть, и не отказался бы. Удобная цель – небольшой городок, рядом граница, через него проходит федеральная дорога, позволяющая быстро смыться в случае чего. И департамент – удобная цель для нападения, шериф – бывший коп из Далласа, пожилой, честный…
Но, вообще-то, из восьмерых депьюти в этот час в здании было шестеро, и сам шериф. Это тоже знал товарищ Мигель, потому что именно в это время все свободные депьюти собирались в здании, чтобы получить «накачку» от шерифа и список заданий на следующие дни. Почему-то это происходило здесь ровно в одиннадцать часов по западному поясному времени, не с самого утра, как в других департаментах, а в это время. Возможно, шериф, сам оттрубивший какое-то время копом, давал своим нерадивым сотрудникам время с утра доделать несделанные дела, а кто дежурил в ночь – немного поспать и прийти в себя. Сейчас двое депьюти, ночью искавшие «нычку» одного койота, где могли быть наркотики, как раз этим и занимались – спали. А вот депьюти Ханни очень даже не спал…
– Алисия! – чуть наклонившись вперед в своем качающемся и подозрительно скрипящем под ним кресле, позвал он.
– Что?
– Тебе кто-нибудь говорил сегодня, что тебе очень идет эта блузка?
– О боже, Вик… – Алисия назвала депьюти по имени, – когда-нибудь я привлеку тебя за сексуальное домогательство.
– Не будь злюкой.
– Из-за таких, как ты, девушкам приходится носить в сумочке газовый баллончик.
Вообще-то, она тоже была совсем не против… Вик был ростом под потолок, а ей всегда нравились крупные мужчины. Однако что будет, если она с этим… афроамериканцем пойдет… здесь же их ненавидят больше, чем белых.
Хлопнула подпертая пружиной дверь, Алисия подняла глаза на холл и… обмерла.
– О, боже, мэм. Вам помочь?
Она проворно выскочила из-за своей стойки с телефонными аппаратами, подскочила к избитой девушке.
– Нет… нет, не надо…
Депьюти Ханни тоже попытался помочь, как смог, но едва не заслужил коллекцию боевых шрамов – ногтями по лицу.
– Уйди от меня, грязная скотина! Не приближайся!
Реакция была хорошо знакома – реакция жертвы изнасилования. Теперь для нее все мужчины кажутся врагами, даже те, кто пытается помочь.
– Вик, уйди отсюда! Я справлюсь сама! Иди, позови шерифа!
Девушка начала истерически всхлипывать. Алисия отметила, что она не здешняя – никогда ее здесь не видела.
– Мэм, вот сюда. Присядьте. Может быть, воды?
– Нет, спасибо… – Девушка немного успокоилась.
– Мэм, вы пришли, чтобы сделать заявление? С вами что-то случилось?
– Эти твари… Эти твари…
Алисия была девушкой проницательной, в отличие от мужчин, она прекрасно разбиралась в женских чувствах и эмоциях – женщина всегда могла понять другую женщину. Что-то в этом во всем было не то – какая-то фальшивая нота…
По коридору застучали каблуки – в холл спешил шериф.
– Мэм, я вызову доктора Розена, – решила Алисия.
– Нет, не уходите! Не уходите, прошу вас!
Бюстгальтер! В Мексике принято его носить, это испанский обычай – в то время как в США его давно уже никто не носит, кроме тех, кому надо придать своей груди хоть какую-то форму. Блузка была порвана, а бюстгальтер был цел!
– Мэм…
– Алисия, что там? – спросил шериф.
Хлопнула входная дверь.
– Patria o muerte!
Громыхнул выстрел – почти в упор.
В последний момент депьюти Ханни шагнул вперед, заслонив шерифа своим здоровенным телом и приняв в себя две длинные автоматные очереди боевиков-революционеров. Это дало шерифу – бывшему далласскому копу – две секунды, но и эти две секунды он израсходовал как надо. Выхватив пистолет, он успел дважды выстрелить – первая пуля попала товарищу Гонсало в бронежилет, а вот вторая – в рот, причинив смертельное ранение. Захлебываясь собственной кровью, товарищ Гонсало, их водитель, упал на пол холла.
