Энн Леки - Слуги правосудия
И вдруг, на мгновение, я увидела их всех глазами не-радчааи, эту клубящуюся толпу людей раздражающе неопределенной половой принадлежности. Я увидела все те признаки, которые обозначают пол для не-радчааи, — они всегда, к моей досаде и неудобству, сильно отличаются в разных местах. Короткие или длинные волосы, распущенные (волной по спине или обрамляющие лицо кудрявым нимбом) либо прибранные (заплетенные в косы, подколотые, стянутые в пучок). Полные или худые торсы, лица с тонкими или грубыми чертами, с косметикой или без нее. Изобилие расцветок одежды, которые в других местах носили люди определенного пола. Все это совершенно произвольно соотносится с телами, округлыми в груди и бедрах или плоскими и ровными, телами, которые, с точки зрения не-радчааи, двигаются то по-женски, то по-мужски. Двадцатилетняя привычка взяла свое, и на минуту я впала в отчаяние, пытаясь подобрать верные местоимения, правильные формы обращения. Но здесь мне не нужно этого делать. Можно сбросить с плеч эту небольшую, но вызывающую раздражение ношу, что я несла все это время. Я — дома.
Это — дом, который никогда не был для меня домом. Я провела свою жизнь в аннексиях и на базах, которым только предстояло стать такими, как эта, когда я покидала их, чтобы начать все с самого начала где-то еще. С таких баз мои офицеры прибывали, а потом возвращались туда. На таких базах я никогда не бывала, и тем не менее она совершенно мне знакома. Такие места, с одной из возможных точек зрения, были основной причиной моего существования.
— Этим путем — несколько дольше, — сказала старший инспектор Скаайат, — но зато отсюда потрясающий вид.
— Да, — согласилась я.
— К чему все эти пиджаки? — спросила Сеиварден. — Это меня и в прошлый раз донимало. Хотя в последнем месте все носили пальто длиной по колено. Здесь или пиджаки, или пальто в пол. А воротники просто никуда не годятся.
— Мода тебя не беспокоила в других местах, где мы побывали, — заметила я.
— Другие места были чужими, — ответила Сеиварден раздраженно. — Там и речи не шло о доме.
Старший инспектор Скаайат улыбнулась.
— Полагаю, вы в конце концов привыкнете. Дворец — в эту сторону.
Мы пересекли главную площадь, мои и Сеиварден варварские одеяния и обнаженные руки привлекли немало взглядов — в некоторых было любопытство, в других отвращение, и подошли к входу, обозначенному просто черным бруском над дверным проемом.
— Со мной все будет прекрасно, — заявила Сеиварден, будто бы я что-то сказала. — Я догоню тебя, когда закончу.
— Я подожду.
Старший инспектор Скаайат проводила взглядом вошедшую во дворец Сеиварден, а затем сказала:
— Уважаемая Брэк, прошу вас на два слова.
Я показала движением руки, что готова выслушать, и она начала:
— Вы очень беспокоитесь о гражданине Сеиварден. Я это понимаю, и это характеризует вас с лучшей стороны. Но нет никаких причин тревожиться о ее безопасности. Радч заботится о своих гражданах.
— Скажите мне, старший инспектор, если бы Сеиварден была незначительной особой из никому неизвестного семейства, которая покинула Радч без разрешения, и что еще там она наделала — честно говоря, не знаю, что там было, — если бы вы о ней никогда не слыхали, а имя ее клана вам ничего не сказало, встретили бы ее так любезно в порту, предложили бы чаю, а потом проводили бы во дворец для подачи обращения?
Ее правая рука приподнялась на какой-то миллиметр, и тот маленький, неуместный золотой брелок сверкнул.
— Она больше не в таком положении. Она фактически бездомна и без гроша. — (Я ничего не ответила, просто смотрела на нее.) — Нет, в том, что вы сказали, что-то есть. Если бы я не знала, кто она такая, я бы и не подумала что-нибудь для нее делать. Но наверняка даже в Джерентэйте все происходит именно так.
Я заставила себя слегка улыбнуться, надеясь произвести более приятное впечатление.
— Да.
Скаайат помолчала немного, наблюдая за мной и о чем-то думая, но я не могла догадаться, о чем именно. Пока она не сказала:
— Вы намереваетесь предложить ей стать клиентом?
Это было бы неописуемо грубым вопросом, если бы я была радчааи. Но когда я знала ее, Скаайат Оэр часто говорила такое, о чем многие умолчали бы.
— Как я могу? Я не радчааи. И мы не заключаем такого рода контракты в Джерентэйте.
— Нет, вы не можете, — подтвердила старший инспектор Скаайат. Резко. — Не могу себе представить, каково это — внезапно пробудиться через тысячу лет, потеряв свой корабль в печально известном событии, и обнаружить, что все твои друзья умерли, а твой клан исчез. Я тоже могла бы убежать куда глаза глядят. Сеиварден нужно найти способ стать частью чего-нибудь. На взгляд радчааи, похоже, что именно это вы ей и предлагаете.
— Вас беспокоит, что я даю Сеиварден ложные надежды? — Я подумала о Даос Сит в приемной и о той красивой, очень дорогой, платиновой с жемчугом, броши, которая не была символом клиентских отношений.
— Я не знаю, какие надежды питает гражданин Сеиварден. Просто… вы поступаете так, словно несете за нее ответственность. По мне, так это неправильно.
— Если бы я была радчааи, это, по-вашему, также выглядело бы неправильным?
— Если бы вы были радчааи, вы бы вели себя по-другому. — Судя по ее стиснутым челюстям, она раздражена, но пытается это скрыть.
— А чье имя на той брошке? — Вопрос непреднамеренно прозвучал резче, чем позволяла вежливость.
— Что? — Озадаченная, она нахмурилась.
— Та брошка на вашем правом рукаве. Она отличается от всего остального, что вы носите.
«Чье имя на ней? — хотела спросить я снова. И еще: — Что вы сделали для сестры лейтенанта Оун?»
Старший инспектор Скаайат моргнула и слегка подалась назад, как будто я ее ударила.
— Это память об умершем друге.
— И вы думаете о ней сейчас. Вы все время двигаете запястьем, поворачивая его к себе. Вы делали это в течение нескольких последних минут.
— Я часто думаю о ней. — Она сделала вдох, выдохнула. Вдохнула снова. — Может, я несправедлива к вам, Брэк Гхайад.
Я знала. Я знала, чье имя на той брошке, хотя и не видела его. Знала. И, зная это, не понимала, лучше я отношусь к старшему инспектору Скаайат или хуже, гораздо хуже. Но я была в это мгновение в опасности, так, как никогда не ожидала, никогда не предвидела, никогда не предчувствовала. Я уже сказала такое, чего мне ни за что и никогда не следовало говорить. И собиралась сказать еще больше. Передо мной один-единственный человек, встреченный за двадцать долгих лет, который знал, кто я. Искушение выпалить: «Лейтенант, это я, Один Эск „Справедливости Торена“» — переполняло меня.
Вместо этого я очень осторожно сказала:
— Я согласна, что Сеиварден нужно найти здесь себе дом. Я просто не доверяю Радчу так, как вы. Так, как она.
Старший инспектор Скаайат открыла рот, чтобы ответить мне, но тут раздался голос Сеиварден:
— Это оказалось совсем недолго! — Подойдя, Сеиварден взглянула на меня и нахмурилась. — Нога снова тебя беспокоит. Тебе нужно присесть.
— Нога? — спросила Скаайат.
— Старая рана, которая не вполне зажила, — ответила я, довольная в эту минуту тем, что Сеиварден припишет этому мою обеспокоенность, которую она заметила. И База тоже — если наблюдала за мной.
— И у вас был долгий день, а я вас тут держала стоя. Я была очень неучтива, прошу простить меня, уважаемая, — сказала старший инспектор Скаайат.
— Разумеется. — Я замолчала, сдержав слова, которые так и рвались с языка, и повернулась к Сеиварден. — Итак, на чем все остановилось?
— Я ходатайствовал о подаче обращения и должен получить дату аудиенции в течение нескольких дней, — сказала она. — Я вписал и твое имя тоже. — Старший инспектор Скаайат приподняла бровь, и Сеиварден добавила: — Брэк спасла мне жизнь. Не один раз.
Скаайат ограничилась тем, что сообщила:
— Аудиенции, наверное, придется ждать несколько месяцев.
— Тем временем, — продолжила Сеиварден, слегка поведя в подтверждение по-прежнему сложенными на груди руками, — мне отвели жилье и поставили на питание, и у меня есть пятнадцать минут, чтобы явиться в ближайшее бюро товарных запасов и получить одежду.
Жилье. Что ж, если то, что она находилась при мне, выглядело неправильным для старшего инспектора Скаайат, то, несомненно, по тем же причинам это будет выглядеть таковым для самой Сеиварден. И хотя она больше не была моей прислугой, она обратилась с просьбой, чтобы я сопровождала ее на аудиенцию. Это, напомнила я себе, важный момент.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Сама я не хотела. Я хотела оказаться в одиночестве, восстановить свое спокойствие.
— Со мной все будет в порядке. А тебе нужно дать ноге отдых. Я свяжусь с тобой завтра. Старший инспектор, было приятно познакомиться с вами. — Сеиварден поклонилась, выказав совершенно рассчитанную любезность социально равной себе особе, получила такой же поклон от Скаайат и отправилась прочь с главной площади.
