Илья Садчиков - Стальной шторм. Арктический блицкриг
– Скорее, утренняя лень, – улыбнулся Петренко, пододвигая товарищу кривоногий пластиковый стул.
– Сколько там на часах?
– Двадцать минут девятого, командир.
Сергей оккупировал покосившееся сиденье, вытащил из кармана спутниковый телефон и посмотрел на входящие звонки. Память маленького устройства была пуста, Матвиенко так и не вышел на связь.
– Не доехал еще, – участливо протянул механик. – Два часа не такой большой срок. Не забывай, что дороги темные, Николай едет без фар, на низкой скорости, опасаясь каждой тени. Полагаю, что до города он еще не добрался.
– Будем надеяться.
Сержант вставил в рот сигарету, выбил из зажигалки крохотный огонек и затянулся горьким советским дымком.
– Никонов чего говорит?
– Трудно нам будет. Перед рассветом американцы нанесут воздушный удар по позициям Каткова. Мы должны сбить штурмовые машины прежде, чем ооновцы превратят наших танкистов в печеные консервы. Выполнение задачи усложняется повышенным радиационным фоном и частичной слепотой радарных систем.
Петренко задумался, пустил в воздух сизое колечко дыма, а потом резко сменил тему разговора:
– Думаешь, ооновцы притащили в Арктику «Тандерболты»?
– Маловероятно.
Услышав чужой голос, Сергей повернулся на стуле. За спиной стоял Вольфрам.
– Двигатели А-10 чувствительны к перепадам температур. При 30 градусах ниже нуля турбовинтовые GE[53] запустить невозможно. Проверял лично на собственном «лягушонке».
Петренко с интересом покосился на незваного гостя. Сергей встал с неудобного стула и пожал немцу руку. Оберст дружески хлопнул полковника по плечу и направился к крылу «Фристайла». Тронув рукой оперение AIM-9X, Вольфрам пробежал пальцами по серебристому контейнеру НУРС и коснулся мизинцем краешка проблескового маячка.
Изучив машину, Вольфрам вернулся к прерванному разговору:
– Год назад, в одном из пабов Лондона, я слышал разговор парней, служивших на «Клинтоне», в 12-м ударном крыле САСШ. Ребята уцелели в какой-то суровой переделке и на полную катушку радовались жизни. Сидели в окружении девочек, пили виски и, разумеется, приняли лишнего. Я на всякий случай подошел поближе и навострил свои острые ушки.
Немец поднес ладони к вискам, Сергей невольно улыбнулся.
– Американцы несколько раз упоминали о том, что с «Клинтона» действует крыло сверхсекретных ударных самолетов. Машины редко используются против мексиканских повстанцев, поскольку Гилберт боится потерять их в бою.
Вспомнив про адмирала, ребята начали перемывать Гилберту косточки. После третьего стаканчика они начали сравнивать ударную машину с серийными F-35C. В конечном итоге, парни пришли к выводу, что их «девочка» на «Молнию» не похожа, ей скорости не хватает.
Посмотрев на Соколова, немец добавил:
– Тебе эта информация о чем-нибудь говорит?
Сергей покачал головой.
– Вольфрам, ты прекрасно знаешь, я не люблю загадки. Говори, что знаешь, и не ходи кругами вокруг ответа.
– Тогда слушай внимательно. Покинув бар, я пошел в казарму, мысленно вспоминая рассказ пилотов. Меня смутило то, что летчики, разговаривая о машине, употребляли слово she, а не it, как следовало бы. Они думали о ней, как о «женщине», а не как об устройстве. Вначале я решил, что ребята видели «Черную вдову», но F23 никогда не был «штурмовиком». Кусочки мозаики не собирались в единое целое.
Осенило меня в казарме, под душем. Плескаясь в ледяной воде, я сообразил, что парни говорили об «Авроре». Судя по всему, Консорциум возродил проект Мак Донелл-Дуглас и построил на свои средства десяток невидимых штурмовиков.
Соколов с недоверием посмотрел на собеседника.
– Вольфрам, ты уверен в своих выводах?
– На все сто! Американцы говорили правду, а вовсе не хвастались друг перед другом.
– Тогда у нас большие проблемы. Катков схлопочет бомбу, прежде чем услышит звук приближающегося самолета.
– С этими машинами одна проблема есть, – протянул из своего угла сержант. – «Форд» едва на воде держится. «Пейлин», насколько мне известно, поврежден. «Авроры» с него не взлетят, а значит, взяться им неоткуда. Конечно, американцы могут пригнать воздушный танкер…
Петренко не успел довести свою мысль до логического конца. Звук его голоса пропал в жутком вое тревожной сирены. Угрожающий рев пробрался в ангар, вонзился в уши пилотов и понесся дальше, сливаясь со стонами арктической непогоды.
Оцепенение продолжалось долю секунды, а потом схлынуло с людей, растворилось в бешеном хаосе деятельности. Пилоты устремились к истребителям, застегивая на ходу ремешки шлемов. Возле «Ястреба» Элисс застыл дизельный тягач, выпрыгнувшие из него механики бросились к носовой стойке машины. Мур, вовремя очутившийся в кабине «Фалькона», что-то кричал ведомой – Патриции Рейли.
Девушка подняла вверх большой палец и рухнула в боевое кресло. Бронированный фонарь «МиГа» упал на ее голову, самолет вздрогнул и двинулся с места, выруливая на пространство свободной ангарной дорожки.
– Вот и началось! – протянул сквозь зубы Вольфрам.
До ушей полковника донесся отдаленный грохот взрывов, послышался шелест ударной волны, злобно лязгнули тяжелые ангарные створки.
Петренко первым вскочил со стула.
– Командир, выезжай через второй сектор. Створку сейчас открою.
Отшвырнув в сторону самокрутку, механик бросился в сервисный отсек, растворился в людской суете, исчез за стремительными силуэтами выкатывающихся машин.
Соколов распрямился, водрузил на голову летный шлем, активировал UI сенсорных очков и перекинулся шуткой с оберстом. Забравшись по лесенке в кабину «Фристайла», Сергей щелкнул фиксаторами ремней и активировал электронику самолета. Истребитель проснулся, ЭВМ издала приветственный звук, на дисплее МФУ высветились результаты технических тестов.
Глаза полковника скользнули по тексту боевой памятки.
– Навигационные маячки – установлены. Угол отклонения рулей и элеронов – нормальный. Предкрылки и закрылки – убраны. Воздушные тормоза – отключены…
Вертикальные створки ангарной секции издали душераздирающий хруст и рывком отошли в сторону. Кабина «Фристайла» озарилась тусклым мертвенным светом. Это солнечные лучи оттолкнулись от темного горизонта и ворвались внутрь машины, затанцевав на щитках многочисленных приборов.
Воздух, проникающий в ангар, пах войной: авиационным топливом, смазкой и разгоряченным металлом. На противоположной стороне ВПП пылали ангары дальней авиации. Изувеченные стоянки тяжелых бомбардировщиков исторгали из себя клубы густого темного дыма.
Полковник послушно вызвал диспетчерскую, но устройство связи молчало. Тогда Сергей переключился на внутреннюю частоту «Звезды».
– Охотник-1 не отвечает. Повторяю, диспетчерская молчит, взлетаем самостоятельно. Интервал следования – двадцать секунд.
Соколов отключил колесные тормоза, двинул вперед рукоятку дросселя. На кабину «Фристайла» наползла прозрачная секция фонаря. Маршевый двигатель зарычал, внутренности машины выбросили наружу марево горячего воздуха.
Покинув стоянку, «Фристайл» выкатился за створки ангара. Тем временем из дверей первой секции вынырнул темно-синий «МиГ» Мура. Майор посмотрел на полковника, улыбнулся и поднял вверх большой палец левой руки. Соколов отдал товарищу честь и мысленно пожелал удачи.
«МиГ» покатил к первой стартовой линии. Сергей двинулся следом. Колесные фары «Фристайла» были выключены, машина неслась на предельной скорости, едва не отрываясь от земли. Счет времени шел на секунды.
Замерев у начала ВПП, Сергей двинул вперед рукоятки дросселей. Грохот двигателей достиг болезненного порога, «Фристайл» содрогнулся, словно приготовившаяся к дерби лошадь. Полковник разблокировал шторки подъемно-маршевого Р-79, носовая стойка «Яка» нерешительно оторвалась от земли. Следом приподнялось левое крыло истребителя, тогда как хвостовая часть машины опустилась вниз, и суровое пламя чиркнуло по бетонному покрытию аэродрома.
В наушниках раздался голос Северского:
– Сергей, направление на три часа. Медленная маловысотная цель. Идет прямо на тебя.
Пальцы полковника рванули за рычаги дросселя. Сопла «Фристайла» оглушительно громыхнули, и двигатель самолета перешел в форсажный режим.
Як-141 кузнечиком подскочил вверх, нос машины опустился на пять градусов вниз, нагрузки на ручку управления выросли. Перетяжеленное правое крыло создало опасный вращательный момент, на борьбу с которым ушли секунды драгоценного времени.
– Красный-лидер, набирай высоту, до противника миля!
В свинцово-сером небе сверкнула серебристая точка вражеского самолета. Соколов разблокировал электронные цепи ракет и включил автоматическую пушку.
– Только бы успеть!
«Фристайл» рванул вперед, уклонился от очереди бронебойных снарядов и развернулся на сто восемьдесят градусов вокруг вертикальной оси. Ооновский штурмовик пронесся мимо. Серебристая стрела его фюзеляжа с ревом промчалась над серыми квадратами бетонки. Под брюхом скоростной машины протянулась струя пламени, порожденная многоствольной авиационной пушкой.
